Сальватор
Шрифт:
В половине двенадцатого, когда завтрак г-на де Вальженеза подходил к концу, ему доложили о г-не де Маранде.
Он приказал проводить банкира в гостиную и, словно желая сдержать обещание, данное им Натали: не заставлять г-на де Маранда ждать, — сейчас же вошел вслед за ним.
После того как хозяин и гость обменялись положенными приветствиями, первым заговорил г-н де Вальженез.
— Я только вчера вечером узнал о вашем назначении и как раз сегодня собирался зайти, чтобы вас поздравить.
— Господин де Вальженез, — сухо ответил банкир, — я полагаю, вы догадываетесь о цели моего визита. Помогите же мне сократить его, прошу вас: ни вам, ни мне незачем тратить время на ненужные комплименты.
— Я полностью к вашим услугам, сударь, — сказал Лоредан, — хотя даже не догадываюсь, что вы хотите мне сообщить.
— Вчера вы без приглашения проникли в мой особняк, да еще в такой час, когда приличные люди без приглашения не приходят.
Вопрос был поставлен так, что Лоредану оставалось лишь дать четкий ответ.
Он ответил не только четко, но и цинично:
— Это правда. Должен признаться, что приглашения я не получал, во всяком случае от вас.
— Вы ни от кого его не получали, сударь.
Господин де Вальженез поклонился, не отвечая, словно хотел сказать: «Продолжайте!»
Господин де Маранд так и сделал.
— Проникнув в особняк, вы пробрались в одну из спален госпожи де Маранд и спрятались в ее алькове.
— Я с сожалением должен отметить, — насмешливо процедил г-н де Вальженез, — что вы прекрасно осведомлены.
— Ну, сударь, раз вы не отрицаете этого факта, то, очевидно, принимаете его последствия?
— Назовите мне их, сударь, и я посмотрю, должен ли я их принять.
— Последствия вашего поступка таковы, сударь, что вы намеренно оскорбили женщину.
— Ах, черт возьми! — с вызовом сказал г-н де Вальженез. — Придется признать, что это так, раз тому были свидетели.
— В таком случае, сударь, — продолжал банкир, — вы, очевидно, сочтете вполне естественным, не так ли, если я потребую у вас удовлетворения за это оскорбление?
— Я к вашим услугам, дорогой мой, и немедленно, если пожелаете. У меня в конце сада беседка, словно нарочно сделанная для фехтования.
— Я сожалею, что не могу сейчас же воспользоваться вашим любезным предложением; к несчастью, так скоро подобные дела не делаются.
— Вы, должно быть, еще не завтракали, — предположил г-н де Вальженез. — Я знаю людей, которые не любят драться натощак, хотя мне вот, к примеру, все равно.
— Для промедления есть более серьезная причина, — сказал банкир, пропуская мимо ушей посредственную шутку собеседника. — Надобно сберечь честь имени; весьма сожалею, что вынужден вам об этом напомнить.
— Ба! — воскликнул г-н де Вальженез. — К чему это ханжество? После нас хоть потоп!
Банкир с самым серьезным видом возразил:
— Вы, сударь, вольны поступать с именем своего отца как вам заблагорассудится. Я же намерен позаботиться о чести своего имени и не собираюсь выставлять его на смех. Имею честь сделать вам предложение.
— Говорите, сударь, я вас слушаю.
— Мне кажется, вы давно не выступали в Палате пэров, не так ли?
— Да, действительно, сударь… Однако какое отношение имеет Палата пэров к занимающему нас вопросу?
— Самое прямое отношение, в чем вы сейчас убедитесь. На днях было получено сообщение о Наварринском сражении.
— Да, но…
— Погодите. Завтра в Палате должен рассматриваться вопрос о Турции и Греции, к сожалению отложенный из-за выборов и последовавших за ними событий.
— Кажется, припоминаю. Кто-то в самом деле просил слова по этому вопросу.
— Вот я и предлагаю вам также попросить слова.
— Куда же вы, черт побери, клоните? — нагло рассмеявшись банкиру в лицо, спросил молодой пэр.
Тот сделал вид, что не заметил этой новой бесцеремонной выходки, и продолжал так же холодно и серьезно:
— Вопрос о Греции имеет важное значение и огромный интерес, если рассматривать его со всех сторон. Из такой темы можно извлечь немалую выгоду. Я убежден, что если вы дадите себе труд, то сейчас же ухватитесь за эту возможность и произнесете превосходную речь. Вы меня понимаете?
— Признаться, меньше, чем когда-либо.
— Я должен все объяснить?
— Да.
— Так вот, дорогой господин Вальженез: я горячий сторонник Греции и даже где-то что-то по этому поводу написал. Вы же еще не приняли по этому вопросу окончательного решения. Сделайтесь туркофилом и нападите на филэллинов. В общем, придумайте, как оскорбить меня по вопросу греко-турецких отношений, и так, чтобы я мог публично попросить у вас удовлетворения. Я на сей раз понятно говорю?
— О, прекрасно! И как бы причудливо ни было ваше предложение, я принимаю его с радостью, раз оно вам так нравится.
— Так до завтра, сударь; после заседания я буду иметь честь прислать вам секундантов.
— Зачем же ждать до завтра? Еще нет часа. Я успею поехать в Палату и выступить сегодня.
— Я не смел вам это предложить, так как предполагал, что сегодня вы заняты.
— Да стоит ли со мной так церемониться?
— Как видите, я этого и не делаю, раз соглашаюсь, — поспешил заметить г-н де Маранд и поклонился. — Однако вам следует поторопиться.
— Я только прикажу заложить карету.
— Вас могут опередить, слово предоставляется в порядке записи. Мы потеряем целых четверть часа, ожидая карету.
— Предложите другой способ. Вы же не хотите, чтобы я пошел отсюда в Люксембургский дворец пешком, не так ли? Может быть, ваша карета ждет внизу и вы хотите предложить мне в ней место?
— Я действительно собирался вам это предложить, — подтвердил г-н де Маранд.
— С благодарностью принимаю ваше предложение, — подхватил г-н де Вальженез.