Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых
Шрифт:
ЛЕНА. Нет, серьезно. Я, пожалуй, милицию вызову.
ГРИГОРЬЕВ. Замечательно! Прекрасно! Я окажу сопротивление, они изобьют меня на твоих глазах – и все! И ты сама будешь слезами смывать с моего лица кровь! Милиция – это хорошо придумано! Зови!
Звонок в дверь.
Это твой сопливый любовник. Пусть войдет. А я уйду. Ты попытаешься выбить клин клином, ты начнешь целовать и ласкать его – и с ужасом почувствуешь вдруг, что все не так, все по-другому.
ЛЕНА. Я попрошу его вышвырнуть вас отсюда!
Открывает
Появляется Голубева. Пьяна.
ГОЛУБЕВА (с улыбкой). Воркуем? Это что за брюнет? Одни сплошные брюнеты у тебя, Ленка. Люблю брюнетов. Поделилась бы.
ГРИГОРЬЕВ. Кажется, я вас сегодня видел.
ГОЛУБЕВА. Разрешите представиться, брюнет. Я – её… как это слово-то называется, забыла… Неприличное такое.
ЛЕНА. Мама, перестань!
ГОЛУБЕВА. Вспомнила! Вот именно. Я ее, извините за выражение, мать!
Хохочет.
Действие второе
Лена – у двери в спальню. Заглядывает.
ГРИГОРЬЕВ. Спит?
ЛЕНА. Спит.
ГРИГОРЬЕВ. Она алкоголичка? Почему ты не вылечишь ее, ведь есть деньги.
ЛЕНА. Она не хочет. И она не всегда так. Она бы рада чаще, но не может. Она потом месяц приходит в себя. Ей нельзя.
ГРИГОРЬЕВ. Понимаю. Она тоже не работает?
ЛЕНА. Она на пенсии. По инвалидности.
ГРИГОРЬЕВ. А что такое?
ЛЕНА. Она лечилась в клинике. В психиатрической.
Пауза.
Нет, она не совсем сумасшедшая. Просто слегка что-то в голове запутано. Провалы в памяти бывают. Депрессии.
ГРИГОРЬЕВ. Меня она не помнит?
ЛЕНА. Не знаю. Наверное, помнит. Просто не узнала.
ГРИГОРЬЕВ. Где она живет?
ЛЕНА. Нормально живет, в хорошей квартире. Небольшая, но хорошая.
ГРИГОРЬЕВ. За ней присматривает кто-нибудь?
ЛЕНА. Да, соседка.
ГРИГОРЬЕВ. А ты?
ЛЕНА. Она не любит, когда я прихожу. Начинает кричать, что я испортила ей жизнь.
Пауза.
Спрашивай, спрашивай. Ты хочешь спросить, почему я сказала, что она умерла? Отвечаю: думала, что ты сразу же уедешь. Ты хочешь спросить, когда она сказала, что ты не мой отец, до болезни или после? Отвечаю – до. Когда была совершенно здорова. Ты хочешь спросить, почему с ней это случилось? Отвечаю: не знаю. Может, из-за тебя. Ждала, ждала, что ты вернешься. И не дождалась.
ГРИГОРЬЕВ. Она говорила, что ждала?
ЛЕНА. Нет. Тебе надо уехать. Прямо сейчас. Она тебя не узнала.
ГРИГОРЬЕВ. Да, надо уехать. Так будет лучше. Иначе она… Слишком большое потрясение. Не дай бог, опять в больницу попадет. А может, наоборот, выздоровеет? Так бывает. Метод шока. Она узнаёт меня, у нее шок – и она выздоравливает.
ЛЕНА. И что дальше?
ГРИГОРЬЕВ. Неважно. Главное – она выздоравливает.
ЛЕНА. Зачем? Она счастлива. Да, иногда депрессии или мучается с похмелья. Но в основном она – счастливый человек.
ГРИГОРЬЕВ. И рассказывает соседке с утра до ночи, как ее любил замечательный человек?
ЛЕНА. Не знаю. Может быть.
ГРИГОРЬЕВ. У нее то же самое, что у тебя. Ты тоже могла сойти с ума со своим покойным инженером.
ЛЕНА. А может, мне как раз хотелось этого?
ГРИГОРЬЕВ. Я чувствую, мне надо остаться. У меня интуиция.
ЛЕНА. Тебе нельзя оставаться. Ты хотел увезти меня в Америку. Женой, любовницей, кем угодно. Что изменилось?
ГРИГОРЬЕВ. Постой. Надо как-то… Надо разобраться. То есть – да, конечно…
ЛЕНА. Что?
ГРИГОРЬЕВ. А? Нет, я просто… Черт, путаница в голове… Ты говоришь, она счастлива? Это не то счастье. Когда человек спит, он, может, тоже счастливее, чем в жизни. Но просыпаться надо, понимаешь? Надо попробовать. Я должен попробовать.
ЛЕНА. Зачем? Чтобы совесть не мучила? Ты ведь ее не любишь уже.
ГРИГОРЬЕВ. Кто тебе сказал? Да, мне показалось, что… То есть, конечно, время прошло… Но, с другой стороны…
ЛЕНА. Тебе надо выкопать труп и потрогать его. И убедиться, что ты никогда не любил этого человека. За этим ты и приезжал. Неприятно ведь: жить и думать, что прошляпил свое счастье, любовь и так далее. Надо вернуться, увидеть бывшую любовь в потасканном виде – и успокоиться. Ничего не прошляпил, все в жизни шло, как надо!
ГРИГОРЬЕВ. Перестань!.. Ты умная девочка. Но все-таки не настолько умная, как тебе кажется. Извини.
ЛЕНА. Ладно. Если она проснется, ни в коем случае ничего ей не давать.
ГРИГОРЬЕВ. А ты куда?
Лена, не ответив, уходит.
Григорьев стоит у окна. Садится на диван с книгой. Встает. Ходит по комнате. Опять стоит у окна. В это время появляется Голубева.
Григорьев оборачивается.
ГОЛУБЕВА. Привет. Ленка ушла? Она меня ненавидит пьяную. Но трезвую любит. А поскольку я трезвая не бываю, то она меня никогда не любит, а всегда ненавидит. На самом деле я вру. То есть путаю. Ну, я же психованная, сумасшедшая. Она тебе уже сказала, что я сумасшедшая? Но сумасшедшие считают себя нормальными. А я не считаю себя нормальной. Следовательно, я не сумасшедшая. Но и не пьяная. Я притворилась – чтобы она ушла. Потому что пьяную она меня ненавидит. Я – слегка. Чуть-чуть. Я тебя сегодня видела.
ГРИГОРЬЕВ. Я тебя тоже. Но думал, что это не ты.
ГОЛУБЕВА. Вот и разница. А я сразу увидела, что ты – это ты. Приехал, значит? Зачем?
ГРИГОРЬЕВ. Повидаться.
ГОЛУБЕВА. Дело хорошее. Я это люблю – повидаться. У меня же полно друзей и знакомых. И мне иногда ужасно охота с кем-то повидаться. Повидаешься – и охота тут же пропадает. Я и про тебя думала: хорошо бы повидаться. И вот увиделись. И что? Ровным счетом ничего. Стоит незнакомый мужик… Ты сядь, я не люблю, когда надо мной стоят.