Самая-самая, всеми любимая (и на работе тоже все о’кей)
Шрифт:
Он пожимает мне руку, я открываю тяжелую дверь и выхожу навстречу метели на Нюбругатан.
Несколько раз оборачиваю шарф вокруг шеи и, поскальзываясь, иду домой. Я как в дурмане. Что это было? Что я наделала? Так, посмотрим… Я была на встрече в главном театре Швеции и соврала, выдав себя за профессиональную акробатку. Которая умеет делать… как там его? Kick the star? Нет, moon. Что-то от стены и какой-то корделиз. Я продолжаю идти. Снег забивается под шарф и стекает холодными каплями под свитер. Я иду так быстро, что перехватывает дух. С каждым шагом в голове бьется: «Что я наговорила?! Что же я
Придя домой, первым делом пытаюсь сделать стойку на руках у стены. Ничего не получается. Руки прогибаются под тяжестью тела, я падаю, явно что-то сместив в позвоночнике. После этого у меня сводит шею. Голова не поворачивается, теперь я могу смотреть только прямо перед собой.
— Слушай, вот теперь я за тебя по-настоящему волнуюсь, Белла! — говорит Кайса в трубку. — Я еще понимаю, когда человек пишет в своем резюме, что отлично играет на трубе, но врать Ингмару Бергману и всему Драматическому театру, что ты профессиональная акробатка… Не знаю, по-моему, в этом есть что-то нездоровое.
— Да нет…
— Ты же окончательно опозоришься! Ты должна позвонить в Драматический театр и все им рассказать. Причем немедленно. Позвони прямо сейчас, а потом перезвони мне. Я подожду у телефона.
— Нет.
— Что значит «нет»?
— Если мне достанется роль Виолы, я как-нибудь справлюсь. Я все решила. Иногда удача приходит, откуда ее не ждешь, я просто обязана справиться. Такой шанс выпадает раз в жизни, и я его не упущу.
— Белла, я тебя умоляю, да ты Даже простой кульбит сделать не можешь! Извини меня, конечно, но ты самый неспортивный человек из всех, кого я знаю. Ты же со школьных времен задницу от стула не отрывала!
— Ничего подобного, я, между прочим, занималась танцами, когда училась в «Культураме» — ходила на джаз и степ.
— А, ну тогда конечно. Это меняет дело. Прямо камень с плеч. Уф. И ведь совсем недавно — году эдак в семьдесят шестом, да? Так что когда Бергман попросит тебя выйти на сцену на руках, ты просто отобьешь ему чечетку, и все решится само собой.
— Смейся, смейся, вот увидишь. Если мне достанется эта роль, я научусь всему, чему надо, и все тут.
— Что ж, желаю тебе удачи. Может, мне самой позвонить в Драматический театр и сказать, что ты…
— Кайса, ну хватит тебе! У меня все получится. Ты что, совсем не слышишь, что я говорю? Лучше бы поддержала меня, чем сидеть и каркать…
— Ладно, ты права. Но если ты хочешь знать, что я думаю…
— Я и так знаю, что ты думаешь. Спасибо. А теперь мне пора, я, между прочим, с сегодняшнего дня начинаю бегать.
Достижения недели:
я могу пробежать целых 17 минут, не останавливаясь. Причем необязательно под гору.
Ошибка недели:
не стоит бегать в кроссовках, которые тебе малы. То есть вообще-то они мне впору, но я их надела с носками, потому что на улице ужасный холод.
Блюдо недели:
спагетти с вяленым окороком, яичным желтком и черным перцем — 3 кроны за порцию.
Доброе дело недели:
отправила открытку бабушке (котенок, выглядывающий из кофейника).
Мантра
главное — не сдаваться.
Фраза недели: не нужно забывать, что жизнь — это не генеральная репетиция, а сам спектакль.
Идиот недели:
домовладелец. На этот раз он занял коммунальную прачечную, хотя была моя очередь стирать.
Я так разозлилась, что сначала переключила температуру на 95 градусов, но потом передумала и вернула на 40.
Радостная новость недели:
опять позвонили из Драматического театра! Меня вызвали на еще одно собеседование. Там был фотограф, который общелкал меня со всех сторон. Теперь эти фотографии отправят Бергману на остров Форё. Надеюсь, у меня на них не очень дурацкий вид.
Облом недели:
ходила на голосовой кастинг для рекламного ролика кредитной карты. Проторчала полтора часа в тесной студии, произнося слово «Еврокард» на все лады. В итоге вместо меня выбрали какого-то американца.
Главное — не сдаваться. И это касается не только актерской карьеры, но и всего остального. Повторенье — мать ученья. Это как прыжки. Это не так уж сложно, если взяться за дело всерьез. Встаешь утром, надеваешь кеды — и давай тренироваться. Раз — два — три. Прыг-скок, прыг-скок. Раз — два — три. И так до обеда — что-нибудь перекусишь, чтобы еще больше укрепить ноги, и снова продолжаешь. Раз — два — три. Понятное дело, что таким макаром ты рано или поздно станешь чемпионом мира.
Мне опять позвонили из Драматического театра! На этот раз меня снимали в зале для репетиций — сначала я ходила на цыпочках, плавно, как в замедленной съемке, а потом носилась взад-вперед по всему залу, изо всех сил стараясь не чувствовать себя идиоткой.
— Быстрее! Быстрее! Пробегите по-мужски! Туда-сюда, быстрее на поворотах. А сейчас все то же самое, но по-женски! — выкрикивали по очереди Веса Сааринен и ассистент режиссера.
Я совсем запыхалась. Потом я выглядывала из-за черного задника с разным выражением лица: удивленным, сердитым, смущенным и т. д., и все это время меня снимали. Еще мне пришлось произнести несколько реплик. В основном короткие восклицания, вроде «простите!» или «эй!» И вот сейчас я лежу перед сном и думаю, что, может, в эту самую секунду Ингмар Бергман сидит и просматривает видеокассету, на которой я выглядываю из-за задника и хитро восклицаю: «Ага!»
— Не обращай внимания, подумаешь — сигналят, наплюй на них, лучше соберись и следи за впереди идущей машиной и приготовься тормозить, сейчас включится красный. Белла, прежде чем перестраиваться, нужно сначала посмотреть в боковые зеркала, а потом в заднее и только после этого включать поворотник, нет, это дворники, с другой стороны.
— Мам, ну нельзя же выдавать столько информации сразу! Давай все по очереди.
— Ладно. Приготовься тормозить… Тормози!!! Так, перестроиться ты, конечно, забыла, теперь придется тащиться по этому туннелю на другой конец города, подожди, может, еще получится свернуть…