Самая темная мука
Шрифт:
Ну... он может зажечь ее одним взглядом. Баден бросал ей вызов и вызывал восторг. И, возможно, у нее была дикая сторону, которую она никогда не признавала, или Катарина просто привыкла к его миру, потому что ей понравилось, как он шел на любые средства, необходимые для защиты любимых.
"Он не любит меня. Но... я, может быть, влюбилась в него. Разрази меня гром!" Это нехорошо. Он никогда не постареет, но она... да? Несмотря на возможный укус адских гончих. Кроме того, все его друзья выбрали себе сильных женщин, неважно какими милыми они казались. Катарина
Бадрушение до сих пор считает Катарину слабой.
"Я пробивная, черт возьми! Отважная!"
– Тебе больно?
– спросил Баден, вырвав ее из размышлений.
– Нет.
– Катарина заправила прядь его волос за ухо, соединяясь с ним через прикосновение.
– А что?
– Ты скривилась.
Гален спас ее от необходимости придумывать ответ, ввалившись в комнату. Бисквит пихнул мордой одну ногу Галена, а Подливка другую, заставляя Галена подойти ближе. Оба пса остановились и тяжело задышали, высунув языки, только когда Гален оказался в пределах досягаемости Катарины.
– Какие хорошие малыши, - похвалила она.
Насупившись, Гален сказал:
– Если твои собаки когда-нибудь придут за мной снова, я...
Катарина вскочила на ноги, а собаки встали перед ней. Челюсть Галена отвисла, когда она на него зарычала. Буквально. Ее десны обожгло. Как и кончики пальцев на руках и ногах, но она проигнорировала болезненные ощущения, не отрывая взгляда от Галена.
– Ты не хочешь заканчивать это предложение, - сказала она ему.
Щенки поддержали ее рычанием. Этот звук отличался от других, издаваемых ими раньше, и был глубоким и голодным, грозным, словно воин числился у них в меню на ужин. Вы-можете-съесть-все шведский стол.
– Не думаю, что ты им нравишься, - сказал Баден легко, почти довольно.
Кровь отхлынула от лица Галена, когда он поднял руки ладонями наружу и сделал шаг назад.
– Они...
– Собираются вцепиться тебе в лицо, если ты их оскорбишь? Да. Или ты собирался сказать, что они ангелы? Потому что так и есть. Теперь закрой свой глупый рот и помоги Бадену.
– Она царственно махнула рукой.
– А вы, - обратилась она к собакам.
– Охраняйте моего милого.
Собаки запрыгнули на постель, заняв места по бокам от Бадена. И ладно, даже для нее это было хорошо и быстро. Они адские гончие, так?
"Адских гончих должны истребить".
Только через ее труп!
– Отлично. На этой ноте...
– Гален неуверенно подошел к кровати и осмотрел Бадена.
– Вот мой официальный диагноз. Немного отдыха и душ, и он будет в порядке. Просто предлагаю хорошо покувыркаться, как только он встанет на ноги. И ты получишь здорового и счастливого парня к концу дня.
Гален подмигнул ей, прежде чем выйти из комнаты.
После этих слов она одновременно ощутила и облегчение, и беспокойство. Катарина выучила несколько вещей о воине. Как хранитель Ложной Надежды, он наслаждается... и, возможно, нуждается... давая людям надежду, чтобы
Это может быть хитростью демона.
Ну, ей нужно убедиться, что Баден отдохнет и восстановиться. Она собрала все, что ей могло понадобиться: миску с горячей водой... такую всегда использовали с книгах и фильмах... тряпки, мазь с антибиотиками и бинты. Баден оставался спокойным, даже задумчивым, когда сняла с него футболку и принялась за работу.
Наконец, он заговорил.
– Я хочу оставить тебя себе. И оставлю.
Сердце ускорило ритм и стало ударяться о ребра.
– Пока новизна не пройдет или пока я не постарею?
Злые, мрачные глаза встретились с ее, заставляя ее дрожать.
– Мне не нравится мысль о твоей старости.
Ну, им обоим она не нравилась. Этому мужественному мужчине не нужна бабушка в подгузнике, цепляющаяся за его руку, как за костыль. Не в качестве девушки.
– Нет фантазий о сексе с мамочками?
Голос был пропитан наполовину поддразниванием, наполовину надеждой. Наполовину мольбой о помощи.
И да, она знала, что хромала в математике. Такая невероятная тема требовала искажённых цифр.
– Если бы у меня был секс с восьмидесятилетней Катариной, то я сломал бы ей бедро.
Такой безразличный ответ разрушил ее печаль и вызвал смех.
– Большинство мужчин заверяют, что возраст не важен.
Баден протянул руку и погладил ее щеку. На такое прикосновение он бы не осмелился несколько недель назад. От такого прикосновения она затрепетала.
– Я не большинство мужчин. Я знаю, как быстро человеческое тело умирает, видел это множество раз. И, как я уже упоминал, рядом со мной тебе грозит опасность. Если кто-то причинит тебе вред... твои раны не регенерируют...
Она пыталась сохранить самообладание в таком важном разговоре.
– Как на счет того, что я останусь с тобой до первого седого волоса?
Немного времени вместе лучше, чем ничего.
– Нет.
– Баден решительно покачал головой, обещая сражение, если она посмеет не согласиться.
– Мы найдем способ сделать тебя бессмертной.
"Скажи ему о собаках".
Нет! Она не может. Не так прямо. Перед ней не только Баден, но и Разрушение. Ей нужно действовать с осторожностью.
Она стала гладить его грудь, поскольку знала, что ему... им... это нравится.
– Давай оставим в покое бессмертные дела. Я бы лучше поговорила об адских гончих и людях, которые пережили их укус.
Баден взглянул на нее, словно был готов дать все, о чем бы она ни попросила... и как же это опьяняло.
– Я знаю только два случая. Зевс приказал своей армии захватит мужчин, которых укусили, и мы повиновались. Но они стали сильнее, чем раньше, с когтями, выросшими из пальцев рук и ног. Они также сошли с ума, постоянно тянули себя за волосы и били по вискам. На пути к горе Олимп стая адских гончих напала на нас. Многие погибли, в том числе и укушенные мужчины. Они были главными целями, их убили первыми.