Самая темная мука
Шрифт:
"Сопротивляйся".
Линия ее челюсти была самой выдающейся частью лица, по нему он хотел бы провести кончиками пальцев; она была почти треугольной, закругляясь на подбородке.
Ее кожа гладкая и безупречная, как только что отполированный оникс... за исключением рук. Множество шрамов тянулись по внутренней стороне от локтей до запястий, каждый след был от зубов. Ее кусали? Но почему?
На ее правой руке виднелась татуировка. Однажды...
Так начиналось множество сказок, и это казалось
– Пожалуйста, - сказала Катарина, меняя тактику.
– Дай мне шанс найти твою монету. У Алека много домов. У него есть предприятия. Как его жена, я получу полный доступ. Я с радостью обыщу их все.
– Как быстро ты предала своего нового мужа.
– Это раздражало его также сильно как и ее забота.
– Хотя я сомневаюсь, что он захотел тебя за твою верность.
Покончив с разговорами, Баден схватил ее за талию и перевернул ее вверх ногами, прижав в своему боку и успешно избегая контакта кожи о кожу.
Она безрезультатно брыкалась и вертелась. Он просто слишком силен, а ее платье оказалось огромным, превратившись в идеальную клетку.
Брат потянулся к ней. Ошибка. Баден подставил ему подножку, заставив того упасть на задницу.
– Не двигайся, - приказал он.
– Или закончишь как другие.
Брат остался на месте, но плюнул на ботинки Бадена.
– Ты не убьешь меня. Я тебе нужен, чтобы доставить сообщение.
– Да? Записка сработает не хуже.
В серо-зеленых глазах Катарины вспыхнула ярость.
– Возьмешь девчонку, и Алек убьет тебя.
Баден усмехнулся... как и Разрушение.
– Нельзя убить кого-то, кто уже мертв.
Замешательство исказило черты лица мужчины, быстро сменившись страхом, когда крики ослабли до стонов, раздающихся по всей церкви. Он, наконец, осознал всю жестокость Бадена?
– Записка не передаст правильные эмоции, - возразил парень.
Он был не согласен, но сказал:
– Когда Александр очнется, скажи, что я найду его утром. Прятаться от меня бессмысленно. Если он не отдаст мне монету, я сдержу обещание и возьму что-то еще для него важное. Что-то, что заставит его истечь кровью.
Пока невеста продолжала сопротивляться, Баден направился по центральному проходу.
– Пойдемте, - позвал он.
Уильям и Торин прекратили свои поиски и догнали Бадена, чтобы встать по бокам от него. Они были в алых брызгах, но, в отличие от него, у них не оказалось ран. Хорошо, это хорошо. Увмидев их раны, он, скорее всего, ощутил бы неудержимую ярость. Которая обернулась бы против них.
Разрушению нравилось пинать упавшего человека.
"Нужно было избавить от этой парочки и прийти одному".
Когда он рассказал своим друзьям о конкурсе не на жизнь, а на смерть,
В конце концов, воины наплевали на его пожелания и стали тянуть жребий, чтобы решить, кому выпадет честь сопровождать его. Честь. Будто он был призом, которым они восхищались, а не куском дерьма, который бросил их. Чувство вины резало и царапало его грудь. Как он собирается исправлять ошибки своего прошлого, когда все больше и больше должен им?
Камео, хранительница Несчастья, и Торин вытянули жребий. Уильям, вернувшийся с сексуального пира-фестиваля убийств, просто сказал: "Попробуй меня остановить. Смелее. Ох, и, само собой разумеется, ты будешь должен мне еще одно одолжение".
Они поравнялись с выходом из часовни. Баден перешагнул через первую кучу охранников, которых он повалил, когда прокладывал путь через дверь. Солнечный свет и теплый воздух встретили его.
– Взять этого человека - довольно странно. Ты знаешь об этом, так ведь?
– спросил Торин.
Его слова заставили Катарину собраться. Она усилила сопротивление, говоря:
– Я не могу оставить Алека. Пожалуйста! Отпусти меня.
Ее страх заинтриговал Разрушение.
– Успокойся, девочка. Я не планирую навредить тебе.
– Планы могут поменяться, да?
О, да.
– Хорошие новости заключаются в том, что мы будем вместе всего одну ночь.
Неважно, что Александр чувствовал к ней... любовь или обычную похоть... он перевернут небо и землю, чтобы вернуть ее. Сегодня была уязвлена его гордость. Если он позволит другому мужчине выкрасть его женщину, то потеряет уважение своих людей. Или тех, что осталось от его людей. Авторитету Александра сегодня бросили вызов.
Он отдаст монету, так и будет. Баден получит первое очко и станет лидером в игре Гадеса.
Вообще, Баден надеется на два очка. Как только он устроит Катарину, то переместится к сирене. Ему нужно отрезать ее язык, как требовалось.
Он ощутил укол совести. Баден не сможет отрезать язык. Александр был мразью. Сирена нет. Разве он сможет навредить ей?
Ее язык отрастет? Она бессмертна, но, как Баден, лишь дух.
Как он сможет жить в мире с самим собой после совершения такого грязного деяния?
Легко, - сказал Разрушение.
– Ты же живешь.