Самолёт по имени Серёжка

Крапивин Владислав Петрович

Опять он сказку сочинял?

Но я уже не злился. Мне стало неловко за свою раздражительность. И боязно: вдруг Сережка обиделся? Я пошутил торопливо:

– А у тебя нет чутья, где самый близкий телефон-автомат?

– Телефон? Поехали!

Раз - и я в кресле. Трюх-трюх-трюх (а бутылки: бряк, бряк) - и мы у кирпичного домика, вроде проходной будки, только без забора. Сережка подхватил меня на закорки - и в дом.

– Смотри!

На стене висел телефонный аппарат. С трубкой на крюке.

– Думаешь, он работает?

–

Попробуй, - сказал Сережка. Я, сидя у него на спине, снял трубку. В ней - гудок. Я завертел скрипучий диск.

– Мама! Это я! Ты только не волнуйся!..

"Кто-то бьется в дверь заколоченную..."

Мама, конечно, волновалась, но не так отчаянно, как я думал. Потом я узнал, что она пришла домой лишь за минуту до моего звонка и не успела перепугаться как следует.

Конечно, все равно я услышал по телефону много разного: и "я чуть с ума не сошла", и "я взгрею как следует и тебя, и твоего Сережку", и "больше носу на улицу без меня не высунешь", и "мы еще вернемся к вопросу о даче!" Но я чувствовал: сердитость у мамы не настоящая. А потом я услышал в трубке другой голос, мужской. Он долетал издалека, слов не разобрать.

– Ну, конечно, конечно!
– громко отозвалась на него мама.
– Так всегда! Мужская солидарность, друг за друга вы горой...
– И потом уже мне: - Скажи спасибо, что со мной пришел Евгений Львович. Он за тебя всегда заступается...

– Мама, передай ему привет!
– возликовал я.

– Поприветствуешь сам. Чтобы через пять минут был дома!

– Ну, мама! Нам не успеть за пять минут! Мы... не очень! И колесо к тому же спущено, надо подкачать!.. Вы там обедайте и спокойно идите на работе, а я приеду позже!.. Ну, причем тут режим! Могу я раз в жизни погулять от души?

– Вечером тебе будет "от души"!

Тут опять прорезался голос Евгения Львовича. Неразборчиво, но бодро. И мама сказала скрепя сердце:

– Хорошо. Но к Четырем обязательно быть дома! В шестнадцать ноль-ноль я позвоню.

– Ура!
– Я чуть не упал с Сережки и удержался лишь потому, что нацепил трубку на крюк.

До шестнадцати ноль-ноль мы успели столько всего!

Пересекли всю пустынную территорию и выбрались на улицу между двух водонапорных башен. Они были тоже заброшенные. Старинные, похожие на крепостные. Сережка сказал, что это главный вход на здешний участок Безлюдных Пространств.

– Значит, ты бывал здесь раньше?.. Ну, конечно! И телефон сразу отыскал, и все проходы знаешь!

– Не все, - вздохнул Сережка.
– Эти Пространства - они ведь бесконечные. И к тому же они меняются: сегодня так, а завтра иначе...

И опять непонятно было: то ли правду он говорит, то ли продолжает сочинять свою сказку... А может, эта сказка и есть правда?

Извилистой улицей Авторемонтников мы выбрались к Потаповскому рынку и увидели Сойку. Она тихонько обрадовалась нам:

– Я уже почти всю книжку прочитала...

– А ты

ела что-нибудь?
– строго спросил Сережка.

– Ела... На рынке пирожок купила. Мне какой-то дяденька целых сто рублей дал, новую бумажку...

– А у нас для тебя добыча, похвастался я.
– Смотри сколько стеклотары!

– Ой... ну, зачем вы... не надо...

– Здрасьте, пожалуйста, - ворчливо сказал Сережка.
– Люди старались, а она "не надо". Пошли, тут приемный пункт недалеко...

У киоска, где сдают стеклянную посуду, они откатили меня в сторону, а сами встали в очередь. И минут через двадцать вернулись с пачкой замусоленных бумажек.

– Больше тыщи!
– весело сообщил Сережка.

И Сойка уже не стеснялась. Почти...

– Я эти деньги спрячу, а бабушке буду давать помаленьку. Можно теперь целую неделю не просить...

– Мы тебе еще насобираем, - храбро пообещал я.
– Мы знаем места. Верно, Сережка?
– И осекся. Может, не стоит болтать про Безлюдные Пространства? Но Сережка отозвался беспечно:

– Само собой! А ты завтра принеси Сойке еще одну книжку.

Сойка проводила нас до угла Кровельщиков и Водопроводной. А там, когда прощались, вдруг засмущалась снова:

– Можно, я спрошу?.. Вы не знаете, что такое брашпиль?

Ну и вопросик!

– Это на корабле...
– начал Сережка.

– Такая машина, чтобы якорь поднимать!
– заторопился я.
– А ты где про него вычитала? В этой книжке ничего морского нет, по-моему.

– Это не из книжки. Из песни... Там такие слова: "Где-то грохнула цепь на брашпиле..." Теперь я понимаю...

– А что за песня?
– осторожно спросил Сережка.

– Брат сочинил. Давно еще.

– Значит, у тебя есть брат?
– глупо спросил я.

– Двоюродный. Он далеко, на Сахалине. Два года назад приезжал и пел мне. Я запомнила...

Мне вдруг до рези в глазах стало жаль эту белоголовую Сойку. Я даже закашлялся. А когда мы остались вдвоем с Сережкой, насуплено сказал:

– Раньше я думал, что Золушки бывают только в сказках...

– Бывают и по правде... Только мы в принцы не очень-то годимся.

– Я-то уж точно. Про инвалидных принцев сказок нет.

Сережка сделал вид, что разозлился:

– Вот как тресну по шее! Несмотря на инвалидность!

И я почему-то обрадовался.

– Ладно, трескай! Только завтра приходи обязательно...

– Ох... завтра же суббота.

– Не можешь?
– сразу затосковал я.

– Могу, только...

– Что?

– Завтра, наверно, твоя мама дома будет...

– Ну и что?!

– Наверно, она сердится на меня: "Привязался к Роме какой-то подозрительный тип, увозит куда-то..."

– А вот сейчас я тебя тресну по шее!

...Мы успели домой за три минуты до маминого звонка. И я бессовестно сообщил маме, что сижу дома уже давным-давно.