Самостоятельный ребенок, или воспитание души

Кравцова Марина Валерьевна

Детская святость… Почему, если ваш Бог такой добрый, Он допускает то, чтобы страдали и умирали дети? – спрашивают неверующие. Если жизнь ограничивается одной лишь земной жизнью, отвечаем мы, то немудрено вознегодовать от этого. Потому что вы думаете, что наши дети уходят в небытие, а мы веруем, что они уходят к Господу – в Свет и Жизнь.

Тогда, не успокаиваются атеисты, почему бы Богу сразу не забрать к себе всех детей? Как бы было просто: раз! – и все святые!

Так вот, не все так просто. И в прошлой главе мы говорили о том, что человеку порой необходимо пройти путь взросления, чтобы взрастить свою душу, чтобы раскрыть в себе полностью то, что было заложено Господом, чтобы ответить на зов этого мира, его искушения, но и христианские проблески в нем, и своей жизнью – праведной или грешной – каждый решает за себя сам. Взрослая жизнь – это выбор, это ответственность, это возрастание, это страдание, это уроки, это опыт. И многие, многие и многие ни за что не захотели бы от этого отказаться. И Господь

дает людям это – пройти через взросление, через опыт, муки и счастье – через земную жизнь. Но, видимо, рождаются и такие души, которым почему-то уже в самом нежном возрасте была определена готовность к Царствию Небесному, и Господь, видя, что им ничего уже более не нужно здесь, прекращает их земную жизнь, призывая эти души к себе. Не зря рассказы о том, как мать едва ли не угрожая Господу, вымаливала у Него для себя умирающее дитя, нередко оканчиваются трагично. Ребенок, вырастая, извращает свою душу настолько, что его кидает во все тяжкие, и мать вместо чистого ангела, каким мог бы стать почивший младенец в Царствии Небесном, получает злое, жестокое и коварное существо… Иван Карамазов в романе Достоевского вполне естественно приходил в негодование, описывая страдания детей. Но он не мог поверить в то, что земная жизнь лишь преддверие вечной, его воображение рисовало ложную картину всеобщей гармонии, в которой нет места ответственности за свои грехи. И главное, жалея детей, Иван оставался совершено равнодушным к страданиям взрослых, тогда как все – Дите.

Смерть детей… Вспомним о мальчике, который, умирая, говорил, что он идет домой. «Смерть» – слово страшное здесь! Но оно не пугает тех, кто верит в то, что с уходом из этого мира не заканчивается ЖИЗНЬ, как раз напротив. Жизнь только начинается.

Походите по берегу, соберите горсть камушков. Рассмотрите их. Ни один из них не схож с другим один к одному! Вы можете перерыть весь мир, но не найдете двух одинаковых камней, идеально повторяющих один другой. Так и человеческие судьбы. Каждая судьба – это тайна. Тайна Промысла Господня. Какой-то младенческой душе, яркому алмазику, уготовано Царствие Небесное – сразу после рождения. Кто-то еще будет трудиться до самой смерти, и жизнь, быть может, покажется ему черной, как уголь, но в итоге и он вернется Домой, в Царство вечной Радости. Ибо алмаз и черный уголь – по сути своей – одно и то же.

Первые дети – христианские святые – были прославлены именно по факту своей смерти. Не стоит неверующим возмущаться по этому поводу – Господь не создавал зла на земле. Самый могучий Ангел извратил себя как Божье творение, и люди, согласные с его внушениями, сами сеют зло в этом мире. Зло порождает зло, порочная цепь сделается все прочнее. Мир лежит в тоске, мир лежит в тени. Но никакое зло не уничтожит в нем свет и чистоту. Когда Господь забирает к себе – в сияние радости, чистые души невинных детей, – над нашей скорбной землей зажигаются путеводные огоньки, рассеивающие мрак. Это молитвы за нас тех, чью земную жизнь зло прервало в самом начале, но не уничтожило жизнь истинную и вечную. Мир стоит святостью и молитвой чистых душ – иначе он давно бы захлебнулся в кровавых потоках.

И вот, четырнадцать тысяч маленьких светочей озарили землю, которая дождалась пришествия Господа. Зло, питаемое властолюбием, обрушилось на Божественного Младенца, но не в силах ничем повредить Ему, принесло смерть множеству других детей и бездну горя их матерям. «Рахиль плачет о детях своих и не может утешиться, ибо их нет». Церкви, которой предстояло еще родиться, уже предначертано было укрепляться и возрастать в муках, потому что зло никогда не смогло бы примириться с Ее существованием. Детская святость озарила начало христианского пути. Четырнадцать тысяч младенцев, в Вифлееме избиенных Божьими врагами вместо Младенца Иисуса, стали ярким созвездием нового неба, осияли чистотой святости своих непорочных душ тернистую земную дорогу, по которой отныне благословлено было следовать уверовавшим в Спасителя.

Всем известно, что в первые века своего существования христианская Церковь подвергалась жесточайшим гонениям. Множество верующих с негодованием отвергли возможность отступничества и умерли за своего Бога в страшных мучениях. Среди мучеников – дети, и подростки, и совсем молодые еще люди, едва-едва вышедшие из детского возраста. Исповедовали они свою веру с поистине зрелым мужеством, с твердостью и любовью к Своему Господу. Мучители не считались с возрастом, пытали детей так же беспощадно, как и взрослых, чтобы тем сильнее устрашить толпу, но нет – людей потрясало и восхищало юное исповедничество, и число христиан все увеличивалось. Церковь убивали, а она возрастала и укреплялась.

Сестры Вера, Надежда, Любовь – самые известные, пожалуй, дети-мученики. Их имена, что дала им мать София, желая, чтобы вера, надежда и любовь всегда освещали, питали и укрепляли ее дочерей, были переведены с латыни на русский язык, теперь мы называем так своих дочерей. Мир языческой жестокости и разврата с огромной ненавистью обрушился на мир детской чистоты. По приказу императора Адриана девочек двенадцати, десяти и девяти лет подвергли самым мучительным пыткам, осудив мать на не менее страшное душевное мучение – видеть, как терзают ее детей. Невозможно вытерпеть подобного без укрепления Того, во имя Которого совершается подвиг любви и верности, Кто Сам претерпел ради нас крестную муку. И Господь укреплял детей. Не один раз девочкам посылалась чудесная защита и исцеление. Но те, в чьих душах не осталось истинно детской веры в чудеса, те и помощь Свыше готовы счесть ведьмовским волхованием. Трое сестер были убиты за имя Христово, мать София скончалась на их могиле. Это трагичная история, но не печальная. Эта история – посрамление взрослой злобы и гордыни детской твердостью, это свидетельство того, что живая вера в Живого Господа обращает в ничто земные страдания и даже в слабых телах рождает несокрушимую силу. И не зря три звезды путеводные – Вера, Надежда, Любовь, ведущие людей по пути к Христу, были именами именно детей, отдавших свои юные жизни за право верить в Творца, надеяться на Него и любить Его. А тот, кто любит Бога, любит и все Им сотворенное, все сущее, любит весь мир. И кто умеет это делать лучше ребенка?

Ликует Рим в языческом весельи, Заполнены трибуны неспроста.Выводят на арену КолизеяСлужителей распятого Христа. <…>И вновь ведут на новое мученьеТого, кто стар и кто кричаще юн. И всех приговоренных на съеденьеПо одному бросают ко зверью.Но тихий отрок, сам идя на муки, Перекрестился, слыша грозный рык, Прижал к груди крестообразно руки, На небо поднял просветленный лик.И царь зверей, подняв завесу пыли, Раскинулся, рыча, у детских ног.И точно гром трибуны возгласили:– Велик и Славен Христианский Бог!!!(Иеромонах Роман)

Мальчика этого звали Вит. Он не был воспитан подобно трем сестрам-мученицам в христианской вере родителями – напротив. Отец его был сицилийским вельможей, ярым язычником. Вит же пламенно исповедовал Христа – с любовью и упованием, – приводя к нему многих единоверцев отца. Можно смело сказать, что, будучи ребенком, Вит раскрывал свое сердце Господу с непосредственностью и дерзновением детства; он молился – и Бог слышал его молитвы, просил о выздоровлении больных – Господь посылал исцеление по просьбам Вита. Сквозь скупые строчки жития просто удивительно пробивается это ощущение вдохновенной полноты сердца, принятия Божьей благодати и крепкой веры в ответ на этот дар, веры простой и безусловной. Мальчик был добр – он просил у Господа помощи для всех, охотно молился и за своих врагов. Как нередко бывает, в ответ на поистине детскую доброту мир ответил беспощадной жестокостью. Сам отец Вита, получив выговор от правителя Валериана за неправильное воспитание сына, начал склонять отрока к отречению – конечно, безуспешно. В ответ на упорство сына избивал и мучил его. В конце концов возненавидел настолько, что задумал убить собственного ребенка. Но умереть Виту было суждено по воле и приказанию императора Диоклетиана – фанатичного ненавистника христиан.

Как всегда, сначала были уговоры, потом угрозы. А потом и произошла эта страшная и трогательная история со львом. Свирепый голодный зверь, готовый уже разорвать брошенных к нему жертв, среди которых был и наставник Вита, приведший его ко Христу, и кормилица мальчика (их имена Модест и Крискентия), действительно вдруг лег у ног юного христианина и принялся лизать его ступни. И даже когда льва пытались раздразнить раскаленным железом, он бросался на тех, кто причинял ему боль, но не трогал святого отрока… Дикий зверь оказался мудрее многих людей…

Безумные же люди, безумные именно от своей беспричинной злобы, вовсе не поняли ни силы, ни красоты совершившегося перед ними чуда. Вита и близких ему людей все равно подвергли тяжким пыткам – мученики умерли, но не предали Бога.

Воистину – велик и славен Христианский Бог!

Дитя слабо и беззащитно. Ребенку свойственно легко пугаться даже нестрашных по сути вещей. Так каково ему оказаться лицом к лицу с настоящим ужасом и болью? Но ведь был и трехлетний мальчик Кирик, сын благочестивой вдовы Иулиты из Малой Азии. При правителе Александре Иулита была схвачена как христианка и подвергнута мучениям. Мальчик плакал, но рвался к матери и кричал: «Пустите меня к ней, и я христианин!» Правитель убил ребенка на глазах у истерзанной матери, скинув его с высоты помоста на каменные ступени.

Конец ознакомительного фрагмента.