Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»
Шрифт:
И еще, по словам Емельяненко, за неделю до смерти Высоцкий «надрывно говорил: «Эх, мамочка, помру я, помру вот-вот, я чувствую…» – «Да брось ты, Володя!» – испугались мы. «Помру, ребята, я знаю…»
Анатолий Федотов так запомнил последнюю ночь: «Эта ночь для Володи была очень тяжелой. Я сделал укол снотворного. Он все маялся. Потом затих. Уснул на маленькой тахте в большой комнате.
А я был со смены – уставший, измотанный. Прилег и уснул, наверное, часа в три. Проснулся от какой-то зловещей тишины – как будто меня кто-то дернул. И к Володе! Зрачки расширены, реакции на свет нет.
А Емельяненко Федотов говорил о последней ночи несколько патетичнее и, вероятно, недостовернее: «Я подошел к Володе, что-то ему дурно было, взял пульс – бешеный. Я сел на пол рядом с ним и, держа его руку в своей, так вот и уснул…» Трудно себе представить, что врач заснул, буквально держа руку на пульсе Высоцкого.
Янклович и другие друзья оценили усилия врачей, сумевших оперативно обменять заграничный паспорт Высоцкого (он ведь собирался в Париж) на общегражданский, необходимый для получения справки о смерти и отцу поэта, категорически восставшему против патолого-анатомического вскрытия тела. Валерий Янклович свидетельствует: «Игорь сыграл большую роль именно в посмертном периоде, особенно сразу после смерти. Ведь главным было – скрыть про наркотики. Если бы власти узнали про наркотики, то это во многом могло решить всю посмертную судьбу. А-а, Высоцкий – наркоман?! Зачем хоронить его на Ваганьковском? Зачем потом его издавать?! Времена-то были еще те. Игорь Годяев с Федотовым поехали в поликлинику и «сделали» справку о смерти. Это очень важно. Потом Годяев едет в ОВИР и меняет загранпаспорт на общегражданский…» Через четыре года на почве несчастной любви Игорь Годяев покончил с собой. А в 1992 году от последствий наркомании умер кандидат медицинских наук Анатолий Федотов, бывший личный врач Высоцкого и его ровесник.
Оксана Афанасьева так описала конец Высоцкого: «Эти последние дни… В принципе, можно сказать, что Володя находился в состоянии агонии. Последние два дня он вообще не выходил из квартиры. По-моему, он знал, что умрет…»
Федотов утверждал: «Я его наколол седуксеном. Он был в отрубе. Я дал ему поспать. Я еще говорю:
– Да его хоть сейчас бери и уноси…
Я ему абстинентный синдром снял…»
Янклович свидетельствует, сколь ужасно было состояние Высоцкого 24 июля: «Володя задремлет на минутку – и снова бегает по комнате… Попросил Оксану посидеть около себя при Нине Максимовне – она приехала рано утром…»
Оксана вспоминала: «На следующее утро приехала мама… Я приехала или ночевала? Валера, все эти дни и ночи – как один кошмарный сон, у меня все это слилось, спеклось в один комок…
Наверное, ночевала… Каждый час Володя просыпался, ходил по квартире… Я или ходила вместе с ним, или делала теплую ванну… Уже не знаешь, что делать, чем помочь?»
Янклович рассказал, как они по очереди сменялись возле терзаемого жуткой ломкой Высоцкого: «Утром я уехал на работу, Оксана осталась… А меня сменила мать, она пришла… Володя все время ходил по комнате, метался, стонал… Рвался куда-то… Мы поставили кресло у двери…»
Высоцкий уже почти ничего не ел. Оксана сходила на рынок, купила клубники и немного дала ему со сливками… Кажется, это была последняя трапеза поэта. И в тот день Оксана впервые осталась на квартире Высоцкого в присутствии его матери.
По словам Янкловича, когда это произошло, «Володя посмотрел на меня совершенно ясными глазами и сказал:
– Вот, а ты говорил, что мать ее никогда не примет…
Я говорю:
– Нет, Володя, этого не может быть…»
Оксана рассказывала: «Кто-то пришел, надо было сделать чай… А Нина Максимовна говорит:
– Нет-нет… Я сама сделаю… Вы идите к Володе…
Володя ходил, стонал, кричал… И я ходила вместе с ним…
Потом я сделала теплую ванну – это снимает ломку… Его же ломало, он все время метался, он места себе не находил…
Володя рвался, пытался выскочить на площадку… Мы ему наливали в рюмку чай, а края мазали коньяком…»
Потом Оксана очень обижалась, что после смерти Высоцкого Нина Максимовна опять перестала ее узнавать: «Я ведь еще и маму встречала – никто не захотел. Она вышла из такси, я подошла к ней:
– Что, Володя?!
– Да, Нина Максимовна.
И она стала оседать, падать… Мы подхватили ее под руки.
А на похоронах она даже не посмотрела в мою сторону».
Янклович грустно заметил: «За эти дни он находил, наверное, много десятков километров… А в день накануне смерти Володя задыхался, стонал, все рвался куда-то… Практически в полубессознательном состоянии… И вдруг подходит ко мне, смотрит на меня совершенно ясными глазами и говорит:
– Ты знаешь, я, наверное, сегодня умру…
Тут я не выдержал…
– Как тебе не стыдно! Посмотри, сколько людей крутится вокруг тебя! Как тебе не стыдно бросаться такими фразами. Успокойся, приляг… Ведь у всех – силы уже на исходе…
А я действительно был на исходе сил. Ведь все остальные более или менее менялись, а я практически круглые сутки был с ним…»
Оксана тоже почувствовала, что «Володя знал, что он умрет… У него болело сердце. Я сказала Федотову:
– Толя, у него болит сердце.
– С чего ты взяла?
– Но он же все время хватается за сердце. Я же вижу, что оно на самом деле у него болит.
– Да ладно, он такой здоровый – еще нас с тобой переживет.
А Володя сел в кресло и говорит:
– Я сегодня умру.
– Володя, что ты всякую ерунду говоришь?!
– Да нет. Это вы всякую ерунду говорите, а я сегодня – умру.
То есть Володя все предчувствовал, все точно знал…
Когда Володя умер, у меня еще неделю вот здесь, на руках, были синяки. Он все время держал меня за руку».
А вот что запомнилось Всеволоду Абдулову: «24 июля я снова прилетел. Была прекрасная погода, а я метался по Днепропетровску, пытаясь достать билет… Все-таки достаю билет в олимпийскую Москву, что было очень сложно…
Прилетел еще в первой половине дня, сразу поехал к Володе. Он нормально ходил… Ну, нормально для его состояния. Но все время хватался за сердце. Я говорю:
– Ну, Володя, уж сердце у тебя было самым крепким органом, – и ты видишь, что творится!
– Ну, хорошо… 27-го у меня последний «Гамлет», после этого сразу поедем в Одессу – и все будет в порядке…