Самозванец
Шрифт:
Ольга Ивановна ей усердно помогала.
Около полудня прибыло все общество, во главе с Корнилием Потаповичем. Не было только Надежды Корнильевны, у которой от вечера разболелась голова и она отказалась от прогулки в лес «по грибы».
Беззаботность, легкомыслие и бесшабашное веселье было написано на раскрасневшихся от движения лицах.
— Вчера вы заставили нас понапрасну прождать вас, а сегодня мы всем кагалом прибыли к вам… — сказал граф Стоцкий, обращаясь к Ольге Ивановне.
— Украсить, хотя
— Садитесь со мной рядом, прелесть моя! — воскликнула тоном непритворного восторга Матильда Руга, и взяв молодую девушку за руку, буквально насильно усадила ее за стол.
Завтрак начался.
Иван Александрович, отказавшийся с женой принять в нем участие, хотел было удалить и дочь.
— Вы извините Ольгу, она занята приготовлениями к отъезду, и потому ей дорога каждая минута.
— Она уезжает! Куда?
— В Петербург.
— О, как жаль!
— Нет, этого не будет… Вы должны остаться с нами…
Мужчины забросали Хлебникова вопросами, от которых ему насилу удалось отделаться, но все-таки не удалось удалить дочь из этого общества. Она осталась.
— Стакан для Ольги Ивановны…
— Вот, вот…
— Прелестная затворница, позвольте с вами чокнуться. Отныне я буду носить в душе ваш образ, чистый, как этот звук хрусталя, а память о вас будет одушевлять меня, как вино в этом стакане.
— Тише, тише, барон Гемпель, — перебила молодого человека Матильда Францовна. — Разве вы не замечаете, как краснеет наша барышня.
— А вы не видите, — вставил граф Стоцкий, как у нашего графа Вельского вся кровь бросилась в лицо от ревности… Стыдно, а еще жених.
Граф Петр Васильевич действительно смотрел сумрачно, и легкая краска гнева выступила у него на лбу.
— Дорогая Ольга Ивановна, — сказал он, обращаясь к молодой девушке, — уважение, которое я к вам питаю, так же велико, как и преклонение перед вашей красотой, а потому позвольте мне, жениху вашей подруги, быть вашим защитником от наглости этих господ. Не ревность, а негодование заставило меня измениться в лице.
Молодая девушка подарила его благодарным взглядом.
— Посмотрите-ка, — воскликнул граф Сигизмунд Владиславович, — Дон-Жуан стал моралистом!
Завтрак продолжался.
По его окончании гости разбрелись по тенистому саду.
Матильда Руга осталась вдвоем с Ольгой Ивановной, нежно взяла ее под руку и с участием истинного друга расспрашивала о цели ее отъезда.
Граф Вельский и Стоцкий хотели было остаться, но Матильда так выразительно взглянула на последнего, что тот, под каким-то благовидным предлогом, быстро увел графа Петра Васильевича.
Молодая девушка самым простодушным образом отвечала на вопросы.
Сочувствие и расположение молодой красавицы сделало ее развязной.
Она с удивлением
— Эти вещи не покупает никто из тех, кто их носит, — ответила Матильда Францовна с улыбкой, — и я ни одной из них не купила.
Ольга Ивановна посмотрела на нее вопросительно.
— Это все подарки.
— Подарки… Конечно, от высокопоставленных лиц, которых вы восхищали своим пением?
— Дитя мое, — заметила Руга, — не искусству приносятся жертвы, а красоте.
Молодая девушка посмотрела на нее недоверчиво.
— Вы могли бы обладать еще большими сокровищами, стоит вам только захотеть.
— Я?!
— Да, вы… Вы меня не понимаете! Позднее, может быть, слишком поздно, вы увидите, что я была права.
— О, я не сомневаюсь, что вы правы, но все же я вас не понимаю. Неужели вы думаете, я могла бы, если бы захотела, иметь такие же роскошные вещи, как вы?
— Конечно, дитя мое!
— Но кто же мне их купит?
— Каждый мужчина, которому вы позволите. Граф Вельский, например.
— Граф Вельский?
— Да, он… Ведь он пожертвовал бы всем своим состоянием, если бы вы этого потребовали, потому что безумно любит вас…
— Меня, безумно?..
— Вы этого не заметили?
— Боже меня сохрани… Я его и видела-то всего два раза… Да к тому же, он жених Нади.
Руга громко рассмеялась.
— О, святая простота… Ну, да столица скоро заставит вас бросить подобные предрассудки…
Вскоре общество вновь собралось к столу, к недопитым стаканам вина.
Снова послышались звуки откупориваемых бутылок.
Благодаря вину голоса стали повышаться.
По неотступной просьбе Матильда Руга пропела несколько пикантных романсов.
Чудный голос вакханки, воодушевленное вином общество, распущенная веселость, свободный, никем не сдерживаемый разговор — все это не замедлило произвести впечатление на молодую девушку.
Ольга Ивановна, хотя и старалась владеть собою, но все же время от времени украдкой бросала взгляд на сидевшего с ней рядом графа Петра Васильевича, который не принимал участия в общем веселье.
Это ей нравилось.
«Он хороший человек!» — думала она.
Взгляд графа был с благоговением устремлен на нее.
«Как мне нравится она», — думал он, когда взгляды их случайно встречались.
Матильда Руга оживленно вполголоса беседовала о чем-то с графом Стоцким.
Граф Вельский между тем обратил на это внимание молодой девушки.
— Прекрасная охотница раскидывает сети на редкую дичь, а Сигизмунд — этот ненавистник женщин — конечно, всеми силами желает попасть в них.
Ольга Ивановна улыбнулась сравнению.