Самозванец
Шрифт:
Его заявление нашло отклик в душе Далтона, но он отмахнулся от этого чувства.
– В любом случае Роза вне подозрений. Она не имеет никакого отношения к сэру Торогуду.
– Согласен. И что ты собираешься предпринять?
– Забрать ее оттуда. Я думал о том, чтобы устроить ее…
– Поверить не могу! Ты обесчестил ее, сделав своей любовницей. Она хоть простая горничная, но…
– Заткнись, Саймон, – устало произнес Далтон. – Я собирался устроить ее на новое место, болван.
– А, извини. Это для меня больная
– Знаю. Должен признаться, я думал об этом, потому что мне очень не хочется бросать ее. В ней есть что-то такое…
Саймон прищурился:
– Вы воспылали страстью к горничной, лорд Этеридж?
– Я так не думаю.
Далтон сложил ладони домиком, но, сообразив, как сильно этот жест напоминает жест Ливерпула, выругавшись про себя, расправил ладони на столе.
– В любом случае я должен забрать ее из этого дома. Место там для нее неподходящее, более того, я подверг ее опасности своими действиями. Если раскроется, что она помогала вору…
– Она окажется в колодках, – закончил Саймон. – Или того хуже.
– Агата не могла бы взять ее на работу? Найти ей что-нибудь поприличнее?
– Новое место? Это все, что ты можешь ей предложить, Далтон?
Далтон поднял брови.
– А что еще можно сделать?
Клара бросила последние предметы своего мрачно-торжественного гардероба в саквояж и опустилась на колени, чтобы достать потайную коробку. Ворча, она вытащила ее, намереваясь поставить на кровать.
Что она наделала! Клара содрогнулась. Если быть более точной: чего она не сделала?
Она ни разу не попыталась выяснить, на кого именно он работает. Ни разу не задалась вопросом, почему он никогда не снимает маску в ее присутствии.
Клара закрыла глаза. «Ты не хотела ничего знать».
Она вела себя опрометчиво, глупо и, видит Бог, легковерно. Играла в его игру, доверяя ему, водя его по всему дому. Она даже отдала ему свою кошку!
Бедняжка. Он, без сомнения, бросил ее умирать медленной и мучительной смертью в каком-нибудь мусорном баке, как только покинул чердак.
И все это время охотился за ней, Кларой.
Силы покинули ее при этой мысли, колени подогнулись. Она чувствовала себя такой защищенной во мраке на чердаке. А теперь должна расплачиваться за свою глупость.
Охваченная отчаянием, Клара попыталась подавить страх. Надо немедленно уехать. Она подвергла опасности не только себя, но и все семейство, которое приняло ее к себе, в трудную минуту протянуло руку помощи.
Сначала она думала только о возможном скандале, потому-то и сохраняла свою анонимность. Но, оглядываясь назад, поняла, что зашла слишком далеко в своем рвении раскрыть пороки власть имущих. Она нажила врагов, и очень влиятельных.
Она никогда не простит себе, если что-нибудь случится с семьей ее покойного мужа. Они могут быть поверхностными и недалекими, но она не видела от них ничего, кроме добра, в течение последних двух лет.
Даже Беатриса, движимая заботой о ней, с неутомимым рвением изучая рынок потенциальных мужей. Но меньше всего Клару интересовало мужское внимание.
До сих пор. Пока она не встретила этого мужчину, который буквально околдовал ее.
– Тетушка Клара? Что ты делаешь?
Клара резко повернулась. Пришла Китти вернуть копировальные принадлежности. Широко раскрыв глаза, она смотрела на вещи, явно свидетельствующие о том, что тетя готовится к отъезду.
Клара быстро подошла к девочке, взяла ее за руку и втащила в комнату, закрыв за собой дверь.
– Я должна ненадолго уехать, Китти. Я вела себя очень глупо и подвергла вас всех опасности. Если меня здесь не будет, когда за мной придут, возможно, вам не придется отвечать за мои поступки.
– Что ты имеешь в виду? Какую глупость ты совершила?
Клара засунула в саквояж коробку.
– Тетя, осторожно! Ты помнешь свои платья.
Кларе стало смешно. Знала бы Китти, что тете сейчас не до платьев.
– Платья не имеют никакого значения, Китти.
– Не имеют значения? Но мама говорит…
– Китти, пожалуйста, помолчи и послушай. Если кто-нибудь будет обо мне спрашивать, скажи, что не знаешь, куда я уехала, когда вернусь и вернусь ли вообще. Что я была замкнута и вы со мной почти не общались. Ты все запомнила?
– Но мы ведь тебя любим, тетушка Клара, правда! Я знаю, что с мамой иногда бывает трудно, но…
Чувство, что гончие, идущие по ее следу, уже хватают ее за пятки, усилилось. Она слегка встряхнула девочку.
– Сделай так, как я сказала. Ты ничего обо мне не знаешь и никогда мною не интересовалась. Поняла?
Китти, едва сдерживая слезы, кивнула:
– Я все сделаю, как ты хочешь.
Клара привлекла ее к себе и порывисто обняла.
– До свидания, милая Китти.
Она взяла сумку и направилась к черной лестнице. Не сказав ни слова прислуге, прошла через кухню и вышла на лестницу, ведущую на улицу. Некоторое время постояла на ступеньках, из окна полуподвала внимательно оглядывая окрестности.
Все выглядело как обычно, однако за ней может кто-то следить. Он может следить за ней прямо сейчас. Откуда Кларе знать? Она неопытна в подобного рода делах.
Ей казалось, что пронзившая сердце боль пересилит чувство страха. Но Клара поборола ее. Монти – это обман и всегда был обманом. Невозможно любить ложь. Невозможно любить обманщика.
Клара огляделась и вскочила, чтобы остановить проезжавший мимо экипаж. Прежде чем покинуть Лондон, она должна нанести кое-кому визит.
Далтон, одетый, как Монти, с низко натянутой на лоб кепкой, ждал в переулке за оградой сада у дома мистера Эдварда Уодзуэрта.