Самурай
Шрифт:
— Ну ладно.
— Просто если он меня сильно побьёт, ты меня отвезёшь домой, хорошо?
— Ага, а сенсей говорил, что мастер может справиться с любым противником, хоть с шестируким великаном.
— Ты правильно запомнил, мастер может.
— А сколько надо заниматься, чтобы стать мастером?
— Много лет.
— Сколько?!
— Ну этот парень занимается лет восемь, я, как подкидыш, ты, наверное, это про меня слышал, почти пять. Марио занимается двадцать лет, и он настоящий мастер. Профессор и сенсей — лет сорок. Они тоже.
— Понятно, — печально потянул Виктор.
— А ты как думал?
— Да, в общем… Понятно.
За десять минут до звонка с последнего урока я припарковал мобиль с обратной стороны школьного скверика (по-моему, он специально предназначен для выяснения отношений).
— Значит, так, — последний раз проинструктировал я Виктора, — драка будет там. — Я махнул рукой в сторону сквера. — Если я буду более или менее в порядке, я провожу Ларису домой и вернусь, а если нет — приползу сразу. В любом случае не выходи из машины. Здесь будет слишком много ребят твоего возраста, чтобы это было безопасно. Любитель побить слабого найдется, и формально он будет в своём праве.
Виктор сверкнул глазами, когда я назвал его слабым.
— Не злись, это реальность. Ты занимаешься девять дней, а твои ровесники — девять лет. Обещаешь сидеть в машине?
— Ага, обещаю.
— Ну вот и хорошо. Я пошёл.
— Удачи!
Когда прозвенел звонок, я уже был на крылечке. Алекс, Джессика и Лариса вышли из школы вместе. А за ними — слегка уменьшенный вариант Марио. Алекс все-таки заставил его уважать себя, повязываться этот тип не смел.
— О! Привет! — сказали мне. Тип подошел поближе:
— Ну что, Ларис, давай я тебя провожу!
Он взялся рукой за ремешок её сумки. Очень разумно: он её не обидел и пальцем не тронул, но что она может сделать? Вырвать сумку из его лапищ для неё нереально. А на слова он может не отреагировать. А рассердившись, побиться кулачками в широкую грудь можно только своему парню.
Недооценил он Ларисино чувство собственного достоинства: она спокойно оставила сумку в его руках и шагнула ко мне. Я её обнял. И поиграл с ним в гляделки. Бедолага, мне его даже жаль.
— Сейчас, — предложил я, когда он отвёл взгляд, — вон там. — Я махнул рукой в сторону скверика.
— Давай, — согласился парень, возвращая Ларисе сумку.
— Билеты в первый ряд продаются? — поинтересовался Алекс.
— Тебе даже контрамарку, — ответил я и пошёл вслед за своим противником.
Он остановился посередине скверика, всякая возившаяся там мелкота (час ведь уже возятся, будет им, когда домой придут!) порскнула от него как стайка воробьев, хотя он не сделал ни одного угрожающего жеста и даже ничего не сказал.
Я остановился напротив, не доходя до него трёх шагов. Ох-ох-ох, и как я буду с ним драться? Двигается он — загляденье. И наверняка гораздо сильнее меня. Я не мог найти в нём никакой слабины. Ладно, поехали. Я церемонно поклонился, он ответил.
Я медленно пошел по кругу, он тоже. Черт, чего опасаюсь я — понятно. А он-то чего?
Он бросился вперед, стараясь сократить дистанцию, и я тут же пошёл ему в ноги, упал он немного неудачно — давно не приходилось. Тем не менее, спасла меня только скорость. Благодаря ей же я достал его раз двадцать, прежде чем он сумел всерьёз ответить. Ох, ещё пара таких ударчиков, и он победил, ну и броня у него, ничем не прошибёшь! А лупить с полной концентрацией я боюсь: его грудь все-таки не дюймовая доска из нью-британского дуба, которую я расколол на днях, придется ограничиться конечностями, в худшем случае я ему сломаю руку или ногу (или он мне, если сумеет захватить).
Мне элементарно повезло: после очередного подката, пока он вставал, я поймал его ногу и вывернул стопу. Он заколотил ладонью, забыл, где находится: не в спортзале. Всё, это уже означает его поражение. Я отпустил его ногу, повернулся и пошел к Ларисе. Он напал на меня сзади… В принципе это не запрещается: настоящего мастера нельзя застать врасплох, но после того, как я его пощадил, это — «фи». Я успел среагировать, потому что у Ларисы глаза расширились, крикнуть она не успела, Алекс тоже, он только рванулся к нам. Я отскочил в сторону и, теперь уже с полной концентрацией, ткнул его пальцем под ребро в точку *** (маленькие ниндзевские хитрости) и подбил под ноги. Парализованный, он рухнул на землю. Теперь он будет долго собирать себя с пола. Больше я к нему спиной не повернусь. Когда он добрался до стадии четверенек и поднял глаза, я всё ещё стоял над ним. Он покраснел: я поставил его в унизительное положение.
— Ну бей, — прохрипел он. Я покачал головой:
— А ты бы стал?
Вот теперь можно уходить, больше он сзади не нападёт. И вообще не похож он на записного любителя нападать сзади…
— Крут! — приветствовал меня Алекс. — В порядке?
— Кувалда, — пожаловался я, потирая пострадавшее плечо.
— Сам молотилка, — простонал сзади проигравший; значит, я его все-таки хорошо побил.
Лариса обняла меня осторожно, как будто опасалась, что я весь в синяках и мне будет больно. Да я всегда весь в синяках — и что? Я забрал у нее сумку и поцеловал в нос, такой же как у Нефертити.
— Вот и всё, а ты боялась.
— А проигрывать ты умеешь? — хитро спросила Лариса.
— А надо? — поинтересовался я.
— Свидетельствую, — торжественно произнес Алекс, подняв руку, как для присяги, — в субботу и в воскресенье, на моих глазах, Энрик проиграл два боя чемпиону города Палермо — и даже не пошел топиться.
— Та-ак, — потянул я, — до третьего боя ты не доживешь, я тебя самого утоплю!
— А кто это чемпион Палермо? — заинтересовалась Джессика.
— Марио, — хором ответили мы с Алексом, очень удивленные, что кто-то может этого не знать.
Девочки переглянулись.
— Ладно, с вами всё ясно, — заявила Лариса, — пошли, проводишь меня домой.
Бедный Виктор, обратно я пришёл только через полчаса. Ему не повезло: двое каких-то мелких пацанов дразнили его через стекло, пытаясь выманить из машины. Но он же обещал! Я подошел сзади, взял мальчишек за загривки и стукну и лбами.
— Ой!
Мальчишки обернулись.
— Брысь, — сказал я.
— Ну ты чего? — поинтересовался один из них воинственно, справедливо полагая, что возраст его защитит. А может, он об этом и не думал? Храбрый воробей! И все же издеваться над кем-нибудь — это «фи», гораздо хуже, чем нападать сзади!