Самый лучший папа
Шрифт:
Да, именно это она и предпримет. Чтобы выходной не тянулся так долго, она проведет полдня на побережье.
Но волшебство не сработало.
Мойра не стала спокойнее. Она не могла расслабиться. Солнце светило во всю мощь, но с моря дул влажный ветерок, отчего ей стало прохладно. К тому же в этот день толпы народу приехали семьями, чтобы подышать и прогуляться.
Мойра изучала прохожих.
В детстве ее никогда не вывозили к морю, в то время как каждый ребенок в Дублине, казалось, имел Богом данное право выехать туда с родителями при наступлении первых теплых деньков. Ее снова охватило
Она немного удивилась, когда возле нее вдруг остановился крупный мужчина с красным лицом и в рубашке с расстегнутым воротничком.
— Вот так встреча — Мойра Тирни!
Она не имела ни малейшего понятия, кто этот человек.
— М-да, здравствуйте, — осторожно сказала она.
Он присел рядом с ней.
— Боже, какая красота — гулять на свежем воздухе. Мы должны благодарить Бога, что живем в столице, которая расположена вблизи от моря, — сказал он.
Мойра удивленно смотрела на него.
— Я Брайан Флинн. Мы встречались с вами в больнице в палате Стеллы, а потом на похоронах и на крестинах.
— О, отец Флинн. Да, конечно, я помню вас. Просто я не узнала вас в… ну, в смысле, без сутаны.
— Сутана плохо сочетается с такой солнечной погодой.
Брайан был в веселом настроении. Он вообще редко надевал сутану — только когда проводил церковный обряд.
— Ваши родители возили вас к морю в детстве? — задала Мойра неожиданный вопрос.
— Мой отец умер, когда я был совсем маленьким. Но мать каждое лето вывозила нас на неделю к морю. Мы останавливались в пансионе Святого Антония. Всегда брали с собой ведро и лопату. Мне нравились эти поездки, — ответил отец Флинн.
— Вам повезло, — грустно сказала Мойра.
— А вы не ездили в детстве к морю?
— Нет. Мы никуда не ездили в детстве. Нас нельзя было оставлять в этой семье — нужно было отдать другим родителям.
Брайан Флинн понял, к чему клонит Мойра. У этой женщины навязчивая идея — ей обязательно нужно пристраивать детей в чужие семьи. Так, во всяком случае, говорил о ней Ноэль. Эта женщина приводила молодого Линча в ужас, да и Лизу тоже.
— Ну, сейчас все по-другому, мир меняется, — неопределенно сказал Брайан.
Он уже начал сожалеть, что заговорил с Мойрой — но она была так одинока в своем костюме, который не соответствовал атмосфере выходного дня.
— У вас когда-либо возникает чувство, что вы выполняете бесполезную работу, отец?
— Зовите меня просто Брайан. Нет, я не считаю свою работу бесполезной. Иногда идут перекосы, что-то не получается — я имею в виду церковь. Церковная система тяжело адаптируется к реалиям жизни. Иногда я сам что-то делаю не так. Например, я бьюсь изо всех сил, чтобы провести для людей католическую свадьбу по всем церковным канонам, и когда я наконец добиваюсь этого, выясняется, что они устали ждать и зарегистрировали брак в загсе. Тогда я чувствую себя полным дураком. Но все равно я не считаю свою работу безнадежной. Мы все-таки предпринимаем что-то, чтобы помочь людям. Есть много положительных моментов, которые воодушевляют меня. Уверен,
Он закончил свою речь на высокой ноте, ожидая услышать положительный отклик. Но инспектор сказала:
— Нет, отец Флинн. Меня моя работа не воодушевляет. Я веду кучу семейных дел, люди чувствуют себя несчастными и обвиняют во всех своих горестях меня.
— Уверен, что это не так.
Брайану захотелось бежать отсюда за тысячи километров.
— Это так, отец. Мне удалось поселить одну старушку в интернат, где есть все, в чем она нуждается, — с вегетарианской кухней, набожной религиозной атмосферой, прекрасными соседями — и она все равно недовольна.
— Наверное, она напугана, — предположил Флинн.
— Да, но этот только один пример. У меня есть один старик по имени Джеральд. Я помогла ему остаться дома, спасла от дома престарелых, решила кучу вопросов с его жадными детьми, организовала для него сиделку, а теперь он говорит, что ему одиноко. Ему хочется жить там, где можно играть в шары.
— Но он стар и, наверное, тоже напуган, — повторился Брайан.
— А что вы скажете о тех, кто еще не стар? Им тоже не нужна помощь. Как-то я нашла под мостом тринадцатилетнюю девочку. Она убежала из дома. Я уговорила ее вернуться. Она поругалась с родителями из-за темной помады и темного лака на ногтях и снова убежала. Теперь ее ищет полиция. И к чему все эти мои разговоры с ней, попытки успокоить? Все это чепуха.
— Я бы не стал так говорить — кто знает, — протянул Флинн.
— Я знаю. И я знаю, что против меня ополчилась целая армия из-за этой малышки, которую воспитывает алкоголик.
Брайан Флинн принял серьезное выражение лица и в его голосе прозвучали стальные нотки, когда он заговорил:
— Ноэль заслуживает лучшего к себе отношения, Мойра. Он перевернул всю свою жизнь, чтобы стать достойным родителем для ребенка.
— Вы думаете, эта девочка скажет нам потом спасибо, если мы оставим ее на попечительство обидчивого папы-алкоголика?
— Он очень любит свою дочь. Он не алкоголик. Он уже завязал, — защищал Ноэля Брайан.
— Вы хотите сказать, что Ноэль ни разу не напивался после того, как у него появилась Фрэнки?
Брайан Флинн не мог врать.
— Это случилось всего лишь раз и быстро закончилось, — сказал он. По реакции Мойры он понял, что она была не в курсе. Как обычно, он все испортил. В следующий раз во время прогулки он будет надевать бумажный пакет с прорезями для глаз. Он ни к кому не будет подходить. Никогда.
— Не сочтите меня невежливым, Мойра, но мне… э-э-э… нужно встретиться кое с кем. Мне пора.
— Да, конечно.
Мойра почувствовала в голосе Брайана Флинна меньше тепла.
Так было всегда — со всеми, с кем она общалась.
Отец Флинн удалился. Мойра почувствовала себя не в своей тарелке на этом побережье. Не спеша она собрала вещи и направилась к станции, чтобы сесть на поезд до Дублина.
Обычно людям нравится ездить на поездах. Но Мойре был не мил даже вид из окна. Она думала, как ее одурачили. Даже этот священник, который не имел отношения к семье Ноэля, знал, что Ноэль сорвался. Они не удосужились сообщить об этом социальному работнику, который курировал дело Фрэнки.