Санаторно-курортный маньяк
Шрифт:
«Я ничего не возьму. Только свои вещи. И скопирую кое-что из твоих бумаг, – сказала красавица сама себе, – будешь знать, как унижать меня, как игнорировать мои интересы и как связываться с компанией нищих уродов на „копейке“ вместо того, чтобы ехать со мной в оперу!»
Она заулыбалась, представляя, как будет потрясен Маркс, узнав, что все его маленькие секретики стали известны налоговому инспектору.
– И главное, он мне ничего не сделает, – сказала вслух Ксения, – что я, Маркса не знаю? Он меня и пальцем не тронет. Сочтет ниже своего мужского достоинства мне мстить. Сопляк!
Девушка хихикнула от предвкушения страшной мести.
– За все ответишь, и за платьице кружевное тоже, – бормотала она, распаляясь. – Поимел кого-то прямо в машине, гад! Интересно, она так и ушла от него без платья, эта прошмандовка?
Подул ветер, лес зашумел и закачался. Внезапно совсем рядом, в кустах, зажглись два ярких зеленых глаза.
– Волк? Дикая собака? – в испуге прошептала девушка, останавливаясь.
Из кустов раздалось тихое угрожающее рычание. Ксения бросилась к ближайшему дереву. В этот момент ее слух уловил звук мотора. По дороге ехала машина. Блеснули фары.
– Стойте! Стойте! – закричала Ксения, размахивая руками.
Перед девушкой остановилась, чуть не сбив ее, синяя «десятка».
Алина шлепала босыми ногами по зарослям осоки и колючек, продвигаясь к мутной вонючей воде болота. Спиной она чувствовала пристальный взгляд Маркса, сочувственный – Энгельса и слышала негромкое храпение Околеловой, окончательно отключившейся от пива и усталости. В руке Пузько, вполне точно помнившей, где она утопила агрегат и где ее спасла от смерти Нелли, держала трос с железным крюком на конце. Именно на этом тросе «Хаммер» вытащил из-под воды «копейку» Энгельса. Где-то в глубине болота слышался шелест, там ползали гадюки, но Алине было уже все равно. Она еле волочила ноги, думая только о том, чтобы нырнуть в липкую, мутную, вонючую жижу, прицепить крюк и выбраться на поверхность, а потом надеть майку Володи с лейблом «Hugo Boss», залезть в теплое нутро машины и отключиться от окружающей действительности, как Нелли.
– Будь осторожна! – крикнул Маркс с берега.
– Ага, – кивнула Алина.
Володя немного подумал, а потом пошлепал в болото вслед за девушкой.
– Утонешь еще, – сказал он, – просто покажи, куда надо нырять, и я нырну.
Он оказался совсем рядом с Пузько. От него пахло потом, бензином, табаком и еще чем-то настолько глубоко мужским и натуральным, что у Алины закружилась голова.
– Что случилось? – спросил Володя, подхватывая девушку за талию.
– Пиво, – соврала Алина, борясь с острым и глупым желанием лизнуть Маркса в голое плечо.
– Так куда нырять?
– Вот сюда.
Володя набрал воздуха в широкую грудь и нырнул в вонючую жижу, держа в руке конец троса с крюком. Алина осталась стоять по пояс в воде. Маркс довольно долго не показывался. Потом он наконец вынырнул, отплевываясь.
– Прицепил! Он такой большой, – сказал он, подплывая к Пузько и вылезая из воды.
По его коже текла грязная жижа. Вонь стояла просто невероятная. Небо становилось все светлее.
– Все! Вытаскиваем агрегат, и поехали, – сказал Володя, как бы ненароком проведя ладонью по голым ягодицам Алины.
Они выбрались на сухое место. Максим и Нелли дружно храпели в два голоса, скрючившись на плотной подстилке из сухих сосновых колючек.
– Пойдем в машину, посидишь со мной, пока я буду вытаскивать это чудо техники, – сказал Маркс Алине и галантно распахнул перед ней дверцу.
Алина покраснела, как перезрелый помидор, и принялась натягивать через голову футболку Маркса, которую она оставила на капоте автомобиля.
– Можно не одеваться, – небрежно махнул рукой Володя, – в машине тепло. Даже жарко!
– Я, пожалуй, тут подожду, – пролепетала Пузько, изо всех сил заставляя себя думать о любимом бывшем муже-сантехнике.
Но, несмотря на все усилия, о бывшем муже Алине никак не думалось – полуголый Маркс ее слишком будоражил.
– Заходи, погрейся, я не буду к тебе приставать, – быстро сказал Володя, заметивший ее замешательство.
Несмотря на твердое решение хранить верность супругу, хотя и бывшему, Алину его слова прямо-таки расстроили.
– Конечно-конечно, спасибо, ну что вы, я ничего такого и не подумала! – тут же отозвалась девушка и полезла в «Хаммер».
Футболка Маркса осталась лежать на капоте.
– Там кто-то есть! – воскликнула Ева, вжимаясь в пассажирское кресло «десятки» полковника.
Фары автомобиля выхватили из темноты очертания человеческой фигуры.
– Это женщина, – сказал Рязанцев, утопив тормоз в пол и отрывая раскалившийся телефон от уха. – Что она делает ночью одна в лесу?
– Да. Это очень подозрительно, – кивнула Ершова.
Автомобиль сорвался в занос, несколько секунд скользил боком по грунту и остановился у большой липы, чуть не сбив незнакомку.
– Где она? Ты ее видишь? – спросил Владимир Евгеньевич невесту.
– Нет, – ответила Ева, вертя головой в разные стороны.
Она отстегнула ремень безопасности и вылезла из автомобиля. Под сенью деревьев было совершенно темно.
– Добрый вечер, – сказал за спиной у Ершовой женский голос.
– А-а-а! – воскликнула девушка, отпрыгивая. – Кто вы и что здесь делаете?
Хлопнула вторая дверца. Из автомобиля вышел Рязанцев.
– Ночью. Одна. В лесу. Блондинка. В вечернем платье и на шпильках, – спокойно принялся перечислять он. – Видимо, красавица, у вас случилась какая-то неприятность?
– Мне нужно срочно связаться с милицией, – сказала Ксения, на которую внезапно снизошло вдохновение. – У меня есть информация для правоохранительных органов. Один человек взял в заложники группу ученых! Я стала случайным свидетелем этого преступления и едва спаслась.
Ее подлые голубые глаза полыхнули в свете фар. Ева и Рязанцев переглянулись и синхронно кивнули.
– Вы можете доверить вашу информацию нам, – сказала Ершова, – мы из ФСБ.
– Полковник Владимир Евгеньевич Рязанцев, – представился полковник, вытаскивая удостоверение, – а это лейтенант Ева Хасановна Ершова.