Сантьяго
Шрифт:
– Мне вас характеризовали иначе.
– Не стоит верить всем слухам, которые долетают до ваших ушей. Так что вариант – он или я – не пройдет. – Бродяга широко улыбнулся. – Но не тревожьтесь, дорогая. Вновь возникает тема общности интересов и параллельности курсов. Мне не нужен ваш фильм, мне не нужно вознаграждение, но сие не означает, что мне совсем ничего не нужно.
– Так что же вам нужно?
– К примеру, избавиться от конкурента, – ответил Бродяга. – Вам известно, что я работал на него?
– Нет.
– Работал, пусть в основном и не напрямую. Но дважды я с ним виделся.
– Почему вы перестали работать на него? – спросила Вера.
– Мы поссорились.
– На предмет?
– Методологии, – неопределенно ответил он. – Так вот, хотя он и не коллекционер, у него есть довольно-таки много произведений искусства. Если мы достигнем взаимопонимания, могу я полагать их своими в случае успеха нашего предприятия?
– О каком количестве идет речь?
– Трудно сказать. У него склады и перевалочные базы по всему Пограничью. Но я уверен – того, что мы найдем, мне хватит с лихвой. – Он пожал плечами. – А кровавые деньги оставим таким жадным, аморальным личностям, как Каин.
– Вы возьмете лишь то, что захотите поставить на полку? – спросила Вера, внезапно осознав, что фильм, который она хочет снять, отнюдь не единственный источник дохода.
Бродяга покачал головой:
– Боюсь, с моими кредиторами этот номер не пройдет. Лучшее я, конечно, оставлю себе, но остальным придется расплатиться, ибо мой образ жизни стоит недешево. Опять же, те, кто работает на меня, также желают получать вознаграждение за свои услуги. Короче, если вы рассчитываете на мою помощь, я возьму все, что мы найдем у Сантьяго. Выбор, разумеется, за вами.
– Почему вы раньше не пытались добраться до него? – спросила Вера.
– Я пытался… вернее, посылал людей, – ответил Бродяга. – Они все погибли, даже не приблизившись к нему. Так что, похоже, мне нужны исполнители более высокого уровня.
– Почему теперь?
– Наверное, мне следует сказать, что я восхищен вашей энергичностью или что, потрясенный вашей красотой, ради вас я готов рискнуть. И первое, и второе в определенной степени справедливо, но основная причина состоит в том, что ситуация изменилась и дальше тянуть нельзя.
– Изменилась в чем?
– Во Внутреннее Пограничье прибыл Ангел.
– Каин об этом говорил.
– Тогда Каин, несомненно, знает, на что способен Ангел. Я предлагал ему свою помощь на тех же условиях, что и вам. Он отказался. То ли он действительно работает в одиночку, как все и говорят, то ли он и сам знает, как выйти на Сантьяго, так что помощь ему не требуется. Я бы поставил на первую версию, однако полной уверенности у меня нет. – Он помолчал. – Так вы с Каином берете меня в компанию?
– Я беру, – ответила Вера. – С Каином я смогу поговорить лишь после его возвращения с Альтаира, но не думаю, что он будет возражать. Его интересует только вознаграждение за голову Сантьяго. Так что вопрос о наследстве Сантьяго скорее всего не возникнет.
– Превосходно! – Бродяга встал, направился к маленькому шкафчику. – Такое дело следует отметить моим лучшим альфардским коньяком.
Он вернулся с бутылкой и двумя хрустальными бокалами.
– За ваше доброе здоровье и прекрасное будущее, дорогая моя. – Он наполнил бокалы, они чокнулись, потом он одарил ее восхищенным взглядом, думая о том, сколько частных коллекций повидала она на планетах Демократии, сколько еще поможет отыскать в будущем.
– И за успешное сотрудничество, – ответила Вера, пристально вглядываясь в него, прикидывая, какие премии и гонорары поможет он ей получить, если они будут работать вместе.
– Вера, дорогая моя, – он ослепительно улыбнулся, – нам надо много чего обсудить о днях грядущих.
– Мне представляется, вы правы. – И ее глаза хищно блеснули.
Следующий час он показывал ей лучшие экспонаты своей коллекции. А потом они улеглись в постель. Оба остались довольны друг другом, однако притворились, что впали в полный экстаз.
Глава 10
Дорогой длинной в Матер-Лоуд
Народ великий сиу
Бредет, за беды все клянет
Неведомые силы.
Черный Орфей практически не общался с инопланетянами. Не то чтобы он их презирал или испытывал к ним отвращение. Просто свое призвание он видел в создании поэмы-мифа о человечестве. И те, кто полагал, что труд его жизни состоит из четверостиший, прославляющих преступников и неудачников, жестоко ошибался. После его смерти осталась поэма из двухсот восьмидесяти тысяч строк, большей частью написанных белым стихом и нерифмованным ямбическим пентаметром, воспевавшая главным образом великую экспансию человечества в Пограничье Внутренних миров. А четверостишья о действительно колоритных личностях составляли наименьшую толику его эпического повествования, хотя именно они интересовали современников Орфея (за исключением, разумеется, ученых, которые обожали точность и терпеть не могли уход от реалий).
Так или иначе, инопланетяне Орфея не интересовали, хотя он и упоминал в поэме действительно уникальных не в смысле внешности, – любая форма разумной жизни уникальна, – но в части их взаимоотношений с человечеством. А вот здесь с Великой нацией сиу потягаться никто не мог.
Разумеется, речь шла не о нации. Все ее члены, числом восемьдесят четыре, лишь дважды собирались в одном месте и в одно время. Нация объединяла представителей семи цивилизаций, все с кислородных планет, в свое время побежденных в вооруженном конфликте или подчиненных экономическими методами Республикой и сменившей ее Демократией.
У многих инопланетных цивилизаций господство человека вызывало негодование. Лишь редкие старались учиться у победителей. К последним относилась и Великая нация сиу.
То были грабители и воры, головорезы и контрабандисты, игравшие в игры человека на его поле – в Пограничье Внутренних миров. Каждый прослужил какое-то время в банде, состоящей из людей, каждый понял, что для того, чтобы играть в эти игры, прежде всего необходимо усвоить основополагающие правила.
Изучая правила игры, параллельно они заглядывали и в книги по истории. Они узнали, что человек до выхода к звездам, где он начал покорять иные цивилизации, долгие сотни лет практиковался в этом на родной планете. Их вождь, гуманоид с Мориота II, весь покрытый золотистыми перьями, проникся особой симпатией к америндам [9] , которых долго и упорно вытесняли с исконных земель. Он назвал себя Сидящим Быком, хотя из-за особенностей физиологии не мог ни сесть, ни опуститься на корточки, а также понятия не имел, как выглядит настоящий бык. Каждому члену банды он дал индейское имя (как это ни странно, лишь Безумная Лошадь совпала с именами настоящего племени сиу), возвратил к жизни многие ритуалы индейцев с Великих равнин, а сама банда стала называться Великой нацией сиу. И довольно быстро убедил новоиспеченных индейцев, что их предназначение – влиять на баланс сил в Пограничье не без выгоды для себя. Преступления они совершали только против человечества, заказы на противоправные деяния принимали только от людей и пользовались при их исполнении только тем оружием, что создал человек.
9
Америнды – американские индейцы