Сантьяго
Шрифт:
– Цветок. Очаровательный серебряный цветок.
– Очень красивый. – Вновь на него накатила волна тревоги.
– Хочешь рассмотреть его, Себастьян?
– Да, я… дерьмо! – вырвалось у него.
Он бросился за палкой, схватил ее, покатившись по земле, наставил на девушку, сжал.
Что-то грохнуло, и он вернулся в альтаирскую пещеру. Альтаир-с-Альтаира лежала на спине. Кровь била из маленькой дырочки между глаз, в руке она сжимала кинжал с серебряной рукояткой.
Каин поднялся. Дышал он тяжело, тело покрывал пот. Прошла минута, прежде чем руки перестали дрожать. Он убрал пистолет в кобуру.
Подошел к Альтаир-с-Альтаира, встал над ней.
– На Силарии нет речушек, – объяснил он покойнице.
Постоял, глубоко задумавшись.
– Великолепно, – пробормотал он. – Круг замкнулся. Опять я в начальной точке.
– Не совсем так, – послышался голос.
– Кто здесь? – Каин упал рядом с трупом, выхватил пистолет.
– Меня зовут Шусслер, – ответил голос, и теперь Каин понял, что исходит он из компьютера. – Если ты поднимешься на поверхность, то найдешь меня у входа в лабиринт.
– Как я тебя узнаю? – спросил Каин.
– Без труда, – горький смех. – Это я обещаю.
Глава 12
Он жаждет тепла, как и все изгои.
На девушку глянет, и взор свой – вниз.
Он недоволен собой и судьбою.
Он – Шусслер, он – киборг, он – механизм.
В своих странствиях по Пограничью Внутренних миров Черный Орфей повстречал многих уникальных личностей. Убийц и шулеров, проповедников и охотников за головами, миллионеров и нищих, святых и грешников, весь спектр преступников, авантюристов и неудачников, но никто из них не мог сравниться с Шусслером-киборгом, трагедия которого состояла в том, что ему совсем не хотелось в уникумы.
Отец Уильям, к примеру, наслаждался славой. Шусслер ее ненавидел. Сократ обожал власть. Шусслер ее презирал. Ангел убивал без счета. Шусслер ценил любую жизнь, за исключением собственной. Саргассова Роза не желала общаться с людьми. Шусслер жаждал этого общения. Мужчины, женщины, инопланетяне, упомянутые Орфеем в своей поэме, выделялись среди остальных. Шусслер выделялся еще больше, а хотел быть таким, как все.
Большинство людей видело в нем чудо научно-технического прогресса, наглядное доказательство возможности сращивания человека и машины. Но Черный Орфей сумел заглянуть под блестящую металлическую поверхность, пробиться сквозь покровы инопланетной технологии. И заплакал, найдя там истерзанную душу Шусслера.
Встретились они лишь однажды, на Альтаире III. Орфей оставался с ним день и ночь, пока Шусслер рассказывал ему необычную, печальную историю своей жизни. Утром Орфей отправился дальше, его путешествие среди звезд продолжалось, а Шусслер остался служить своей госпоже и ждать без особой надежды собственной смерти.
Ситуация начала меняться после того, как на Альтаире III высадился Веселый Бродяга. Он и Шусслер вроде бы не могли не найти точки соприкосновения: одного инопланетяне вырастили, другого вернули к жизни. Однако если Веселый Бродяга думал только о том, как завладеть собственностью других, Шусслер, сам будучи собственностью, находил аморальными все формы частного владения.
При этом их обоих в немалой степени волновал исход встречи Каина и Альтаир-с-Альтаира, так что общий язык они нашли быстро и стали ждать финала.
Во второй половине дня Каин вышел из лабиринта, прикрывая глаза ладонью от лучей светло-желтого солнца. Он оглядел красную пустыню и футах в восьмидесяти обнаружил звездолет неземной постройки. Рядом со звездолетом стоял элегантно одетый мужчина. Заметив Каина, направился к нему.
– Не могу выразить словами, как я рад тому, что вы вышли оттуда живым! – воскликнул он с необычным акцентом.
– Ты – Шусслер? – Каин уже начал потеть.
– К сожалению, нет. Люди зовут меня Веселым Бродягой.
– Вера Маккензи дала мне знать, что мы можем встретиться. Не уклонился ли ты от привычных дорог?
– Нет, раз уж вы оказались здесь. – Бродяга оглядел унылый ландшафт. – Хотя можно найти более интересные планеты. Не могу представить себе, кто по своей воле согласится жить на Альтаире III. Чего тут много, так это пыли и комаров.
– Твои договоренности с Верой касаются только ее. Я ни при чем. Где Шусслер? На корабле?
– Образно говоря, – Бродяга заулыбался, – он и есть корабль.
– Что ты несешь? – Каин прихлопнул красное насекомое, спикировавшее ему на шею.
– Шусслер – киборг, – пояснил Бродяга.
Каин повернулся к звездолету, корпус которого ярко блестел под солнцем:
– Никогда не видел такого киборга.
– Теперь видите. Орфей посвятил ему три четверостишья.
– Орфей так много пишет, что за всем не уследишь, – проворчал Каин.
– А следовало бы. Тогда вы бы знали о Шусслере.
Каин вновь посмотрел на корабль:
– Он действительно стал звездолетом?
– С чего мне вам лгать?
– Я думаю, найти сотню причин не составит труда. – Он махнул рукой, разгоняя летающих кровососов. – Как с ним общаться?
– Через систему громкой связи.
– Я хочу поговорить с ним.
– Он никуда не денется. – Бродяга чуть повернулся, чтобы защитить лицо от пыли, поднятой налетевшим порывом ветра. – Почему бы вам сначала не поговорить со мной?
– О чем?
– О Сантьяго.
– Меня это не интересует.
– Сантьяго?
– Разговор с тобой. Я слышал о тебе, Бродяга.
– Могу вас заверить, вы слышали лишь ложь и сплетни.
– Ты уверен?
– Абсолютно. – Бродяга добродушно хохотнул. – Все, кто мог бы сказать вам правду, давно мертвы и похоронены. – Он достал тонкую сигару, раскурил ее. – Если вы не хотите говорить о Сантьяго, поговорим о Вере.
– А что о ней говорить?
– Альтаир-с-Альтаира сказала правду. Она поспешила под крылышко Ангела.