Сапфир. Сердце зверя
Шрифт:
– Сколько тебе было лет?!
Пушистые ресницы Мишки порхнули быстро вниз и вверх, открывая ее ясный взор, словно безбрежное голубое небо над головой в солнечный день, когда она быстро выдохнула:
– Девять или десять, я точно уже не помню. На зимние каникулы мы уезжали в горы, где всегда есть снег, в отличии от Лос-Анжелеса, и останавливались в любимом охотничьем доме отца. Как раз там и был камин, куда я рухнула во время игры. Может все было бы не столь плачевно, если бы мы были с Михой не одни. – На мою грозно приподнятую бровь, Мишка быстро пожала
– Папа уехал куда-то по делам, а мама встречалась с подругами в отеле. Я вопила и рыдала, а брат не нашел ничего лучше, чем посадить меня в ванну с водой и снять мои штаны. Снял он их вместе с куском кожи. Потом была у всех паника. За пару часов прилетел Элерт, и меня забрали в больницу, где сделали операцию и нарастили кусок искусственной кожи. Ожег зажил, и теперь не все так страшно, как могло бы быть, но шрамы все равно остались. Поэтому я никогда не загораю и не люблю бассейны.
Я слушал внимательно, пытаясь сопоставить факты и понять могло ли это случиться не случайно, уже после того случая в гараже.
Если бы я только знал, сколько ей тогда было –стало бы гораздо проще!
В конце концов я просто кивнул, осторожно поднимая ее с земли и снова садясь на землю, чтобы Мишка могла растянуться на мне как до этого, усмехнувшись, когда она тут же потянулась за одеждой:
– Посмотри сколько шрамов на мне и расслабься!
Впрочем, эту упрямицу мои слова не успокоили, пока она не натянула на себя нижнее белье, слегка рваные штаны и майку, возвращаясь снова ко мне и ложась хоть и осторожно, но уже так, словно она всю жизнь только на мне и спала.
– Что тебе снится, Микки? Какие-то кошмары?
– спросил я вкрадчиво, готовый улавливать и вникать в каждую произнесенную букву, когда девушка расслабилась и сонно прикрыла глаза, зрачок в которых все еще оставался большим, вздрагивая от моего вопроса и зябко поморщившись.
– Я не могу сказать точно, что это, - проговорила она тихо с тяжелым протяжным вздохом, радуя тем, что всегда говорила смело и откровенно.
– Какие-то неясные тени вокруг и ощущения, что мне нужно торопиться, иначе случиться беда…
– Что ты делаешь в этих снах?
– Бегу. Постоянно бегу по каким-то темным сырым коридорам, которые кажутся бесконечным лабиринтом. А еще пытаюсь найти кого-то…
Сердце пропустило удар и замерло.
– Кого?
– Не знаю. Не могу понять. Но кого-то очень важного для меня. Я бегу с постоянной ужасающей мыслью, что если я опоздаю, то его больше не будет. И каждый раз просыпаюсь, когда мне кажется, что остался последний поворот, и я буду у цели. Когда я была меньше, то мне казалось, что я видела того, кого постоянно ищу в своих снах.
Какой-то неясный силуэт, но как только пыталась подойти к нему и прикоснуться, то каждый раз просыпалась от яркой вспышки, в слезах и криках.
– Теперь ты не кричишь, - я коснулся ее волос, которые рассыпались шелковистыми волнами по моей груди, где колотилось сердце.
Все эти долгие страшные тринадцать лет мы искали друг друга во снах, не
– Просыпаюсь раньше, словно стала понимать, что все напрасно, и вспышка все равно ослепит меня и заставит проснуться, - помолчав, Мишка смущенно добавила:
- Разбуди меня, если снова не буду давать тебе спокойно спать.
- Разбужу.
Мишка уснула практически сразу, сладко засопев.
Это было странное ощущение для меня.
Позволять кому-то касаться, делая это не ради возбуждения или пыток, а потому что это было приятно ей. И мне.
Я никогда не был ручным, еще до лаборатории. Стоило только почувствовать, что девушка привязывается ко мне и начинает предпринимать попытки привязать к себе правдами или неправдами, меня сдувало первым ветром, даже не попутным.
Мишка ничего не пыталась сделать.
Она просто наслаждалась текущим моментом, не боясь того, что будет завтра.
А завтра все должно было вернуться на круги своя – зверь снова стать зверем, а его голубоглазая работа – просто заданием.
Главное, чтобы утром Мишка ничего не вспомнила, даже если ее тело будет подавать очень правдивые и прямые сигналы о том, что ночь не прошла гладко.
Боги! Она не была глупой, при всей своей наивности и конечно же всё поймет, даже если у нее не останется четких воспоминаний.
Но об этом лучше было подумать утром, сейчас в мыслях творилось то, над чем лучше было не размышлять.
Обхватив девушку руками, оттого что она стала во сне сползать с меня, я замер на секунду, прежде чем облокотился щетинистой щекой о ее голову, прикрыв глаза.
То, что я неожиданно даже для себя уснул, я понял совершенно случайно, потому что почувствовал прохладные ладони на своем лице и знакомый до боли в груди шепот:
– Проснись! Проснись!..
Сложно было понять сразу: это мой очередной сон или реальность.
Лишь аромат Мишки, который я вдохнул, приходя в себя, вернул меня в реальность, заставляя проснуться и тут же напрячься, потому что девчонка была испугана не на шутку, глядя огромными глазами, зрачок в которых еще оставался ненормально большим, она хрипло выдохнула:
– Там демон!
Ее голос дрогнул, только в этот раз это не было галлюцинацией.
Прямо напротив нас действительно стоял мужчина.
И он был такой же как я.
Мало того, что зверочеловеком, так еще и моего рода.
Кадьяк.
До этого момента в моей жизни был только один мне подобный и моей крови - мой отец.
Я знал его силу, знал его злость, но и знал, что мне нужно было сделать, чтобы его успокоить. Я не видел и не ощущал ни одного из мне подобных в лаборатории, даже если знал наверняка, что не был единственным подопытным в этой отлаженной системе.
Отодвинув от себя девушку, которая теперь рассматривала незваного гостя вслед за мной, я поднялся на ноги, понимая, что мы были одного роста, практически одного телосложения, оба с совершенно черными волосами, бледной кожей и яркими светлыми глазами.