Сарабанда сломленной души
Шрифт:
Тихий вопрос сбил с толку Киру. Повернув голову влево, где, как она думала, спал француз, увидела его открытые глаза, смотрящие прямо на нее – словно в душу заглядывал.
– Что? – дрожащим шепотом переспросила она, думая, что ослышалалсь или не так поняла.
– Ты говорила, что любишь меня. – Как хладнокровно, как жестко это звучит из его уст – словно хлыстом бьет, не заботясь о той боли, что могут причинять слова. – Любишь?
– Да.
– Ты же не оставишь меня, как она?
Именно это и было
Во взгляде Ренарда сейчас было слишком много эмоций, чтобы понять их все. Но Кира зацепилась за то, что почувствовала – страх, разочарование, надежду. От этого стало еще тяжелее. Она вдруг ясно поняла, что если и она уйдет, то окончательно добьет Бошана. Да, француз не любил и не ценил ее, но для него Кира являлась той единственной, кто помогала справляться с жестоким разочарованием, кто бережно хранила осколки разбитого сердца в своих ладонях. Разрушая их невидимую, странную и жестокую связь, она подтолкнет Ренарда к той самой пропасти, в которую сама падает уже столько времени.
– Нет.
Другого ответа она и не могла дать, а ничего другого Бошан и не готов был услышать. Молча и удовлетворенно кивнув, отвернулся. Вот так. Хрупкий мир, достигнутый нечеловеческими усилиями.
Могучее, сильное и прочное здание понемногу разрушалось. В основании уже сыпалась пыль, вылетая из-под плотных кирпичей, расшатывая фундамент сознания, укрепленного чувствами, которые постоянно подвергались испытаниям. Крепкие стены – надежная опора, но и они рано или поздно не выдержат, разрушатся под мощным натиском безразличия и холода.
***
То обещание, данное Ренарду, связало по рукам и ногам, не позволяя даже шагу сделать в сторону, чтобы дать себе такую необходимую передышку, паузу. Вновь и вновь ей приходилось окунаться в бездну карих глаз, утягивающих ее на самое дно пропасти, созданной другим человеком.
Сердце каждый раз останавливалось, когда Кира ловила в этом взгляде боль, так и не исчезнувшую за столько недель. Но с самой собой можно быть честной, и девушка понимала, что не только ее «нет» стало причиной их отношений.
Она не могла без Рена. Слишком привыкла, приросла всеми частями тела, словно сиамский близнец, и если сейчас его оторвать от себя, отрезать, то и она сама не сможет дышать. Просто умрет от ставшего ядовитым воздуха, задохнется без него. Разве можно так сильно кого-то любить? Но только Кира могла знать, что творится в ее душе всякий раз, как наступает ночь. Только она могла бы рассказать об ожидании своей сладкой пытки, и о том, как весь день старается держать себя в руках, чтобы не сорваться и самой не пойти к французу.
И только Кира может объяснить непонятное разочарование,
– Я вызову такси, – тихий голос француза врывается в уплывающее сознание Киры, которая уже хотела было заснуть прямо здесь, на ковре, наплевав на все.
– Не нужно, – так же тихо ответила она, разглядывая во мраке слабые очертания тела любовника и надеясь, что тот не будет настаивать.
– Пешком несколько километров.
– Я пройдусь.
Громкий вздох, какое-то непонятное шевеление рядом – и вот уже на спину Кире ложится теплая ладонь, медленно поглаживая поясницу. Внезапно нежное прикосновение, никак не вяжущееся с обычным поведением Ренарда и его стремлением отгородиться от Киры. Может, все-таки удалось хоть немного достучаться до его покрытого толстой ледяной коркой сердца?
– Больше этого не повторится, – произнес Бошан, проводя пальцами по позвоночнику, двигаясь вверх, к лопаткам. От легких прикосновений по телу прошла дрожь, приятная и странная одновременно. – Я сорвался, не должен был так поступать.
– Хорошо, – прошептала Кира. Сейчас она старалась ни о чем не думать, полностью сосредоточившись на своих новых ощущениях, которые вызывали пальцы мужчины. Прохладные, мягкие, плавно скользящие по коже, будоража в сознании новые образы, заставляя окунаться в приятную негу. Так, незаметно для самой себя, Кира и заснула.
Когда же утром она открыла глаза, то француза рядом не обнаружила, увидев лишь ключ от номера да остывшую чашку кофе на столике.
– Как обычно, – протянула россиянка, – ушел, ничего не сказав.
Все тело словно было покрыто синяками из-за неудобного лежания на полу – болели плечи, спина и ноги. Кое как поднявшись на ноги, девушка проковыляла к столу и взяла чашку в руки. От ужасного чувства голода отвлекала тупая ноющая боль между ног. Все-таки подобные взрывы страсти не пройдут бесследно для нее. Единственное, чего она боялась, так это пропустить гонку. Если к сегодняшнему вечеру не будет лучше, то на лыжи встать не сможет. Что ж, будет время прийти в себя и решить, что же делать дальше. Ну а пока стоит вернуться обратно в свою гостиницу и привести себя в порядок.
Выйдя на улицу, Кира огляделась, стараясь понять, в каком именно направлении ей идти. Заблудиться было бы совсем некстати, но, повертев головой, она поняла, что совершенно теряется в низеньких домишках и путаных переулках. Вроде, вчера Рен сказал, что пешком несколько километров? Теперь Власова начинала думать, что француз был прав, когда предлагал вызвать такси. Вернуться и подойти к администратору? Как-то желания не было: после позднего визита парочки, взявших номер на одну ночь, сегодня утром он посмотрел на Киру со слишком хорошим пониманием.