Саван Вечности
Шрифт:
Бэннон не мог отвести взгляда от воительниц.
Айвен крикнул со своего места за мраморным столом:
— Если он непокорный раб, почему бы нам не посадить его в тренировочные ямы? Избавимся от него.
— Раб, которого невозможно контролировать, бесполезен для Ильдакара, — согласилась Тора.
— Я не непокорный, — вызывающе крикнул молодой человек. — Я борюсь за свободу!
Адесса искоса взглянула на главного укротителя, но сосредоточила свое внимание на властительнице.
— Мы схватили его возле клеток
— Животных нужно натаскать на кровь аристократов! — Раб безуспешно пытался высвободиться из хватки двух Морасит.
— Увы, зверям придется довольствоваться горьким мясом рабов, — сказала Тора. — Клыки и когти освободят тебя.
— Я уже свободен, — настаивал погонщик яксенов. — Зерцалоликий освободил меня, и он освободит всех нас.
Среди советников прокатился ропот. Эльза выглядела глубоко обеспокоенной, а Ренн, Деймон и Квентин тихо переговаривались.
— Почему они называют его Зерцалоликим? — спросил Натан. — Необычное имя.
— Потому что он прикрывает лицо маской, сделанной из зеркала, — ответил Квентин. — Это же очевидно.
— Это не отвечает на вопрос «почему», — сказала Никки.
— Говорят, его лицо было жутко изуродовано повелителем плоти, — пояснил Максим. — Его облик настолько чудовищен, что люди предпочитают смотреть на отражение своих лиц.
— Возможно, он хочет отразить окружающее его уродство, — предположила Никки, заслужив раздраженный взгляд Торы.
Максим усмехнулся:
— Или ему просто нравится, что люди рассказывают о нем истории. Он кажется более загадочным и могущественным, чем есть на самом деле. — Он скрестил ноги, облаченные в шелковые черные штаны. — Какова бы ни была причина, я не стал бы относиться к его мелочным выходкам всерьез. Это придаст Зерцалоликому слишком много уважения.
— Вы слышали его претензии? — спросил Натан. — Повстанцы обычно бунтуют против чего-либо.
— Недовольство подпитывает само себя. Лучше просто морить его голодом, — сказала Тора.
Никки шагнула вперед, глядя на пленника:
— Я хотела бы поговорить с этим мальчиком. Простой погонщик яксенов? Он не похож на героя или мученика. Неплохо было бы понять, почему он демонстрирует неповиновение, зная, что это приведет к его смерти.
— В этом нет необходимости, моя дорогая колдунья, — сказал Максим. Он поднялся с трона и развел руками. — Мы и раньше справлялись с подобной ерундой, и я могу позаботиться об этом быстро.
Никки посмотрела на дерзкого, но испуганного пленника:
— И все же это случилось снова.
— Вам не стоит вмешиваться, — холодно произнесла Тора.
— Разве вы не хотите узнать, что можно у него выяснить? — Никки не могла поверить, что они упускают такую возможность.
— Нет необходимости и интереса. —
Адесса и две другие Морасит отступили от пленника, предоставив Максиму пространство для работы. Молодой погонщик яксенов боролся с веревками на запястьях. Он распрямил колени, насмехаясь над советниками, Торой и над самим Максимом. Он скривил губы, собираясь плюнуть. В этот момент волшебник выпустил свой дар.
В воздухе закружилось мерцание, точно невидимые отражения. Завихрения ветра уплотнились в надежные оковы. Запачканная рубаха раба стала белой, словно покрылась гипсовой пылью. Его кожа затвердела и посерела, буйные непослушные волосы кристаллизовались. С гулким потрескиванием раб застыл в своей вызывающей позе, и теперь на полу зала стояла новая статуя.
Заклинание окаменения оказалось в точности таким же, как то, что обезумевший Судия использовал против жителей Локриджа и Никки. Однако Судия был порабощен своей магией. Максим управлял останавливающей время магией легко и непринужденно.
Айвен встал с каменной скамьи, стиснув кулаки.
— Ты потратил силы впустую, Максим. Нам стоило отвести мальчишку в тренировочные ямы, где он мог бы стать прекрасным развлечением. И что нам теперь с ним делать?
Тора окинула мужа хмурым взглядом, затем медленно кивнула.
— Смерть на арене превратила бы мальчишку в мученика и спровоцировала бы больше глупостей от Зерцалоликого и его сброда. Хорошо, что мы избавились от него вот так.
— И мне так редко удается попрактиковаться, — сказал Максим. Он посмотрел на Никки, и в его тоне появился явный оттенок бахвальства. Она предположила, что он пытается произвести на нее впечатление или даже заставить не отказывать, когда он пригласит ее на ильдакарский вечер удовольствий. — Я мастер магии окаменения. Я создал и контролировал заклинание, столетия назад превратившее в камень всю армию генерала Утроса.
— Да, ты был ключом, — сказала Тора. — Но все мы помогли повернуть замок. Ты не единственный, кто может использовать эту магию. Я сама позаботилась о Лани, когда она продемонстрировала несносное неповиновение. — Она посмотрела на каменную колдунью у стены палаты властителей.
— Конечно, моя дорогая. Я бы никогда не стал принижать твои способности. — Максим сложил руки, выглядя удовлетворенным от того, что превратил мятежного раба в камень. — Предлагаю поместить новую статую на видном месте… возможно, на рынке рабов, где она послужит прекрасным украшением — и явным предупреждением.