Савва Морозов
Шрифт:
В конце XIX века ярмарочное купечество явственно ощутило, что назойливая административная опека в лице нижегородского генерал-губернатора сильно сковывает его в действиях. И на рубеже 1880–1890-х годов предприняло первые попытки выйти из-под этой опеки. Савва Тимофеевич Морозов стал первым, кто вошел в серьезный конфликт с чиновничеством в лице генерал-губернатора H. М. Баранова. «Нашла коса на камень, и этот камень, на который налетела барановская коса, до того косившая в чужом поле, как у себя дома, был не кто другой, как новый председатель Ярмарочного комитета, умный, довольно просвещенный… принадлежащий к семье несметных богачей Савва Тимофеевич Морозов». Оценивая роль Морозова в торговой жизни 1890-х годов, современники отмечали: «Он был первым из тех, кому удалось поднять на должную высоту знамя ярмарочного общественного управления, что было резким поворотом для того времени. С. Т. Морозов, которому сам черт не брат, показал Баранову, что не он — Баранов, а он — Савва Морозов, хозяин на ярмарке, и сделал это без лишнего задора, умело
249
Цит. по: Русский торгово-промышленный мир… С. 324.
При этом личные отношения Морозова и Баранова остались вполне дружескими. Они встречались не только за многолюдными обедами, которые давало Баранову ярмарочное купечество, но и на неофициальных мероприятиях. Так, П. И. Щукин описывал «солдатский обед», на который его пригласил генерал-губернатор в августе 1895 года. «Солдатский обед оказался весьма порядочным. Только странно, что на пирожное подали поднос с мармеладом разных сортов. За обедом присутствовали: Д. В. Григорович, [250] нижегородский вице-губернатор Фредерикс, нижегородский полицмейстер князь Михаил Викторович Волконский и председатель ярмарочного комитета С. Т. Морозов… Во время обеда Николай Михайлович много рассказывал и не давал другим говорить. Наконец говорливый Григорович не вытерпел и перебил Николая Михайловича, сказав: «Душенька, вы уже достаточно говорили, позвольте теперь и мне кое-что рассказать». [251]
250
Дмитрий Васильевич Григорович (1822–1900) — русский писатель, общественный деятель, друг H. М. Баранова.
251
Щукин П. И. Указ. соч. С. 221.
Итак, в начале 1890-х годов на историческую арену вышел «бунтующий капитал под командою Саввы Морозова». Капитал этот, являя «некоторый элемент фронды», вошел в противостояние с чиновничеством. Что же представляло собой это противостояние?
Ответ на этот вопрос можно найти в воспоминаниях П. А. Бурышкина. Говоря о деятельности московских биржевых организаций, купец отмечает: «До начала японской войны никто и не помышлял об обсуждении вопросов, так или иначе связанных с политикой… И не потому, что все были так уж законопослушны… По правде говоря, мало кто был готов к разработке вопросов самого общего порядка. Поэтому говорили о торговых палатах, о тарифной политике, о регулировании сахарной промышленности, о пересмотре положения о промысловом налоге, но не ставили вопросов о том, что нужно для развития производительных сил страны и роста русского народного хозяйства. Не ставили отчасти и потому, что ответ знали заранее: нужно изменить общие условия русской жизни — и политической, и социальной». [252]
252
Бурышкин П. Л. Указ. соч. С. 211.
Иными словами, Савва Тимофеевич был одним из первых, кто поднял эти самые «вопросы общего порядка». Причем поднял в весьма умеренной форме. Заговорил вслух о переменах в рабочем законодательстве, об изменении правового положения российской буржуазии, о том, по какому пути следует идти русскому народу, и т. п. В публичных выступлениях с опорой на факты доказывал, что для развития экономической мощи страны необходимо поднимать тяжелую промышленность, совершенствовать техническое и коммерческое образование, оказывать мощный отпор фритредереким стремлениям и многое другое… Иными словами, Морозов сформулировал стратегию развития русской экономики на долгие годы вперед. Для того времени это были смелые высказывания. Тем более что С. Т. Морозов принимал все возможные усилия, чтобы подтвердить свои слова делами.
Уже в начале 1890-х морозовская «программа» стала претворяться в жизнь. Одним из важнейших ее пунктов являлось осуществление протекционистской политики. Купцы-промышленники хорошо осознавали, что для нормального функционирования экономики необходимо создание мощной национальной промышленности. А оно возможно только в том случае, если государство — хотя бы на первых порах — будет оберегать эту промышленность от иностранной конкуренции при помощи таможенных барьеров, выделения целевых субсидий и т. п. В связи с этим летом 1892 года произошло важное событие. Фактически оно знаменовало новый этап в деятельности купечества, когда к его голосу начали прислушиваться при решении внешнеполитических вопросов. И случилось это благодаря активной позиции председателя Нижегородского ярмарочного комитета.
По словам исследователя И. В. Поткиной, «летом 1892 г…начинала разгораться таможенная война с Германией», то есть резкое повышение таможенных пошлин с обеих сторон (Германия, как и Россия, проводила протекционистскую политику). Ярмарочное купечество готовило новый таможенный договор с Германией, который должен был вступить в силу в 1893 году. По этому случаю министр финансов С. Ю. Витте лично отправился в Москву и на Нижегородскую ярмарку «для собеседований с промышленниками». Председатель Московского биржевого комитета Н. А. Найденов от лица московских коммерсантов «говорил о тревоге, охватившей промышленные круги, в связи с новой политикой и о недостаточности защиты русской индустрии, и заявил себя протекционистом».
На Нижегородской ярмарке министр финансов выслушал речь Морозова. По свидетельству П. А. Бурышкина, «его выступление носило боевой характер и вызвало большой шум. Морозов говорил, что «богато наделенной русской земле и щедро одаренному русскому народу не пристало быть данниками чужой казны и чужого народа»; что «Россия, благодаря своим естественным богатствам, благодаря исключительной сметливости своего населения, благодаря редкой выносливости своего рабочего, может и должна быть одной из первых по промышленности стран Европы». В правительственных кругах обе эти речи не понравились, и Суворин в «Новом времени» сурово критиковал Морозова. Эта же газета устроила анкету, которая показала, что видные представители торговли и промышленности в общем солидарны с говорившими, отмечая, что оба говорили за всю Россию. Одним это нравилось, другим нет, но во «всероссийском» характере выступлений никто почти не сомневался». [253]
253
Бурышкин П. Л. Указ. соч. С. 61.
В обращении к правительству С. Т. Морозов высказал те же мысли в более осторожной форме: «Заключение торговых договоров с Германией является вопросом, возникновение которого по справедливости может внушать опасение о будущности русской промышленности», так как «состояние торговых балансов страны определяется разницей между суммой вывоза и ввоза, а этот последний при заключении торгового договора значительно увеличится». Иными словами, коммерсанты напоминали правительству о том, что русскую экономику в ее же интересах следует оградить от иностранной конкуренции. Следует отметить, что Витте придерживался схожих взглядов на эту проблему. [254]
254
По инициативе С. Ю. Витте в 1891 году пошлины на иностранные товары были увеличены на 20 процентов. В то же время иностранному капиталу был открыт широкий доступ в Российскую империю, что стимулировало развитие ее промышленности. По темпам промышленного развития в 90-х годах XIX века Россия обгоняла все страны Европы и шла вровень с Северо-Американскими Соединенными Штатами.
Двадцать девятого августа 1892 года общее собрание уполномоченных под руководством Морозова приняло следующее постановление: «Ходатайствовать перед его императорским величеством о том, чтобы при обсуждении торговых договоров с Германией были вызваны сведущие люди из торгового сословия». [255] В итоге правительству пришлось поступиться внешнеполитическими интересами в пользу экономических. Это была уже крупная победа С. Т. Морозова. Объединив усилия ярмарочного купечества, он отстоял интересы русского предпринимательского сословия. С одной стороны, удалось добиться «…исправления ставок таможенных пошлин во внешней торговле России» в его интересах. С другой стороны, государство прислушалось к голосу торгово-промышленной элиты и позволило ей непосредственно участвовать в решении важных экономических вопросов. П. А. Бурышкин отмечал: «Новый договор внес большие изменения в русско-германские отношения… и в народно-хозяйственные, и в политические, и сыграл важную роль в переменах, имевших место в конце прошлого столетия во всей европейской внешней политике».
255
Морозова Т. Я., Поткина И. В. Указ. соч. С. 138.
Помимо решения судьбоносных для страны вопросов, помимо формирования купеческого самосознания Морозов как председатель Нижегородского комитета занимался и сугубо ярмарочными делами: решал проблему бюджета и упорядочения налоговых сборов с ярмарочного купечества (1892) и т. п. Это имело не менее важное значение, чем эффектные выступления по другим насущным вопросам. Действия, предпринятые С. Т. Морозовым за шесть с половиной лет пребывания на посту председателя ярмарочного комитета, позволили активизировать работу этого органа. С этого времени комитет стал претендовать на действительное представительство общероссийских интересов. За смелость в отстаивании важнейших для купечества проектов Савву Тимофеевича уважали даже те, кто лично к нему относился неприязненно. П. А. Бурышкин говорил: в Нижегородском ярмарочном комитете Морозова «…очень ценили и любили. Мне пришлось вступить в состав этого комитета лет через пятнадцать после его ухода, но о нем всегда говорили и вспоминали». А купец Я. Е. Башкиров, отмечая заслуги Морозова, подчеркивал: «Он поднял авторитет ярмарочного управления, придал ему характер общественного самоуправления, между тем как до него оно носило характер казенного учреждения».