Сбежавший тролль

Хейг Мэтт

— Я не смог его найти. Мне пришлось вернуться в лес. Это было слишком опасно. Боюсь, что там слишком много очень опасных людей, Тролль-мама. Они кровожадные существа, по большей…

— Сэмюэль Блинк не такой, — сказала она, настолько же сбитая с толку, насколько испуганная.

— Ну, с Сэмюэлем Блинком мне встретиться не довелось, — сказал Улучшитель. — Но уверяю тебя, все остальные люди, которых я повстречал, были самыми злобными и жестокими существами, которых только можно представить.

— Лжец! — закричал бы Сэмюэль, если бы мог пошевелить языком. Он уже был близок к цели. Ему почти удалось вытащить локоть из рукава.

— Так где ж он? — сказала Тролль-мама. — Тролль-сын? Ты думаешь, он живой?

Повисла пауза, а затем Улучшитель ответил что-то, чего Сэмюэль не расслышал. Но он и так понял, что он сказал, потому что секундой позже Троль-мама начала в отчаянии рыдать.

— Нет! О нет! О нет! Мой бедный мальчик! Убитый этими дикарями! Скажи мне, что это неправда, мистер Улучшитель, сэр! У меня никогда не было возможности сказать, что я жалею о своей сердитости. Я была такой плохой мамой! Самой плохой мамой! Ох! Ох! — возносила она свой плач небесам, то есть ровно в том направлении, где находился и второй этаж Башни улучшения. — Ох, Тролль-сын, если ты там, наверху, в тролличьем раю, я надеюсь, что ты слышишь! Я надеюсь, ты слышишь, как я жалею! Я так жалею о своем шебуршивом характере! Если бы только у меня был еще один шанс все исправить, я бы не посылала тебя на улучшение. Я бы принимала тебя таким, какой ты есть, и не пыталась исправить, да! Я… я… я бы сказала тогда то, что я говорю сейчас — что я люблю тебя, Тролль-сын. Я люблю тебя и люблю Тролль-папу, хотя я это раньше не показывала. Я не знаю, как я буду теперь жить без тебя. Ох! Ты мой! Ты мой сын! Ох! Я пропаду! Пропаду! Мне так жаль…

Тролль-сын, конечно, не был в тролличьем раю, но все равно мог слышать каждое слово, которое сказала его мама.

— Мама, я здесь, наверху, — попытался прокричать он во весь голос. Но после леденца-молчанки он не мог ничего прокричать даже в половину голоса, не говоря уже о всей полноте голоса.

— Ну, Тролль-мама, — сказал Улучшитель. — Я искренне сочувствую твоей потере. Потерять мужа и сына в руках этих страшных людей — это трагедия, не поддающаяся пониманию. Но я уверен, что в конце концов ты снова сможешь спать спокойно — ты справишься с этим.

— Если бы только я могла прикоснуться к их каменным телам! — прорыдала Тролль-мама.

— Да, да… — покивал Улучшитель. — Понимаю, понимаю. Эти злобные люди. То, что они сделали, просто немыслимо.

Сэмюэль наконец выпутался из свитера, но все еще держался за него, качаясь высоко над полом. Тролль-сын как можно сильнее скосил глаз влево, чтобы посмотреть, что задумал Сэмюэль. Но этого толком не знал даже сам Сэмюэль. Ведь упав на пол, он наверняка наделает много шума.

Но это-то и хорошо, разве нет?

Ведь чем громче будет его приземление, тем больше шансов, что Тролль-мама что-то заподозрит.

Поэтому он отпустил руки.

«А-а-а-а!» — безмолвно прокричал он.

Ба-бах.

Он, наверное, ушибся, но у него до сих пор так сильно чесалось тело, что он этого даже не заметил. Он поднялся на ноги и изо всей силы затопал ногами по полу.

— Тебе пора идти, Тролль-мама, — услышал он торопливые слова Улучшителя на фоне своего топота.

— Что это за звук такой? — спросила Тролль-мама.

— Нет никакого звука.

— Нет, есть звук. Грохот какой-то.

Сэмюэль продолжал прыгать вверх-вниз на деревянном полу, и на губах Тролль-сына появилось очень бледное подобие улыбки. Это была полная боли, испуганная улыбка, но все же это была улыбка.

Бах. Бах. Бах.

— Ах, это, — сказал Улучшитель. — Это мое домашнее животное.

— Домашнее животное? — переспросила Тролль-мама.

— Да, у меня есть домашнее животное. Калуша. Знаешь, одна из этих огромных трехголовых нелетающих птиц. Это очень энергичное создание. Честно говоря, я подумываю о том, чтобы вернуть ее в лес. Но тебе совершенно не о чем волноваться. Иди домой и… оплакивай свое горе.

— Но это звучит, как…

— Ну, я тебе уже сказал, что это. А теперь я должен оставить тебя. Спокойной ночи, Тролль-мама.

— Но…

— Спокойной ночи.

И Сэмюэль услышал, как дверь Башни улучшения снова закрылась, а Улучшитель принялся запирать все свои тринадцать замков.

Сэмюэль перестал прыгать и торопливо передвинул стремянку к Тролль-сыну. У него было совсем немного времени. План не сработал. Тролль-мама ушла, так и не поняв, что они заперты наверху. И теперь он должен был спустить Тролль-сына вниз, пока Улучшитель не вернулся в Зал улучшения.

Он вскарабкался на верхушку шаткой лесенки. Чтобы дотянуться до Тролль-сына, ему пришлось встать на цыпочки.

— Не дергайся, — безмолвно сказал Сэмюэль, потому что Тролль-сын извивался как червяк. И отцепить железные прищепки оказалось совсем не простым делом.

Улучшитель запер последний замок и со всех ног поспешил вверх по винтовой лестнице.

И как раз когда Сэмюэль отцеплял последнюю прищепку, ключ в двери повернулся и на пороге показался Улучшитель с таким выражением лица, какое напутало бы даже акул в океане.

Ну, ладно, возможно, и нет. Но этого было явно достаточно, чтобы напугать Тролль-сына до такой степени, что он свалился со стремянки. Он потерял равновесие и рухнул прямо на свое ярко-красное лицо. В полете он задел ногой шаткую стремянку, и Сэмюэль, раскинув руки, упал с нее навзничь.

— Ты за это заплатишь, человек, — сказал Улучшитель.

Сэмюэль попытался подняться с пола, но Улучшитель одной рукой схватил его за запястье, а другой стал шарить в кармане своего пальто. Он вытащил коричневый кожаный мешочек.

— В этом мешочке лежит Улучшающий прут, свернутый очень, очень туго. Ты хочешь, чтобы он преподал тебе урок?

Сэмюэль не ответил, но заметил краем глаза, как Тролль-сын на четвереньках ползет куда-то за спиной Улучшителя.

Как раз тогда, когда Улучшитель собирался вытащить прут из мешочка, он ощутил укол боли в левой пятке. Обернувшись, он увидел Тролль-сына, вцепившегося в него теми самыми зубами, которые испортили зубную щетку Сэмюэля.