Спасибо, что вы выбрали сайт ThankYou.ru для загрузки лицензионного контента. Спасибо, что вы используете наш способ поддержки людей, которые вас вдохновляют. Не забывайте: чем чаще вы нажимаете кнопку «Благодарю», тем больше прекрасных произведений появляется на свет!
[ПРО] САЛОВЬЯ БУДИМЕРОВИЧА
Высота ли, высота поднебесная,Глубота, глубота акиян-море,Широко раздолье по всей земли,Глубоки омоты днепровския.Из-за моря, моря синева,Из глухоморья зеленова,От славного города Леденца,От того-де царя ведь заморскагоВыбегали-выгребали тридцать кораблей,Тридцать кораблей един корабльСлавнова гостя богатова,Молода Соловья сына Будимеровича.Хорошо карабли изукрашены,Один корабль полутче всех.У того было сокола у карабляВместо очей было вставленоПо дорогу каменю по яхонту;Вместо бровей было прибиваноПо черному соболю якутскому,И якутскому ведь сибирскому;Вместо уса было воткнутоДва острыя ножика булатныя;Вместо ушей было воткнутоДва востра копья мурзамецкия,И два горносталя повешены,И два горнасталя, два зимния.У тово было сокола у карабляВместо гривы прибиваноДве лисицы бурнастыя;Вместо хвоста повешеноНа том было соколе-кораблеДва медведя белыя заморския.Нос, корма — по-туриному,Бока взведены по-звериному.Бегут ко городу Киеву,К ласкову князю Владимеру.На том соколе-кораблеСделан муравлен чердак,В чердаке была беседа дорог рыбей зуб,Подернута беседа рытым бархотом.На беседе-то сидел купав молодец,Молодой Соловей сын Будимерович.Говорил Соловей таково слово:«Гой еси вы, гости-карабельщикиИ все целовальники любимыя!Как буду я в городе Киеве У ласкова князя Владимера,Чем мне-ка будет князя дарить,Чем света жаловати?».Отвечают гости-карабельщикиИ все целовальники любимыя:«Ты славной, богатой гость,Молодой Соловей сын Будимерович!Есть, сударь, у вас золота казна,Сорок сороков черных соболей,Вторая сорок бурнастых лисиц;Есть, сударь, дорога камка,Что не дорога камочка — узор хитер:Хитрости были Царя– градаА и мудрости Иерусалима,Замыслы Соловья Будимеровича;На злате, на серебре — не погнется».Прибежали карабли под славной Киев-град,Якори метали в Непр-реку,Сходни бросали на крут бережек,Товарную пошлину в таможне платилиСо всех кораблей семь тысячей,Со всех кораблей, со всего живота.Брал Соловей свою золоту казну,Сорок сороков черных соболей,Второе сорок бурнастых лисиц,Пошел он ко ласкову князю Владимеру.Идет во гридю во светлую,Как бы на пету двери отворялися,Идет во гридню купав молодец,Молодой Соловей сын Будимерович,Спасову образу молится,Владимеру-князю кланеется,Княгине Апраксевной на особицуИ подносит князю свое дороги подарочкизСорок сороков черных соболей,Второе сорок бурнастых лисиц;Княгине поднес камку белохрущетуюНе дорога камочка — узор хитер:Хитрости Царя– града,Мудрости Иерусалима,Замыслы Соловья сына Будимеровича;На злате и серебре — не погнется.Князю дары полюбилися,А княгине наипаче того.Говорил ласковой Владимер-князь:«Гой еси ты, богатой гость,Соловей сын Будимерович!Займуй дворы княженецкия,Займуй ты боярския,Займуй дворы и дворянския».Отве(ча)е(т) Соловей сын Будимерович:«Не надо мне двор(ы) княженецкия,И не надо дворы боярския,И не надо дворы дворянския,Только ты дай мне загон земли,Непаханыя и неараныя,У своей, асударь, княженецкой племяннице,У молоды Запавы Путятичной,В ее, осударь, зеленом саду,[В] вишенье, в орешеньеПостроить мне, Соловью, снаряден двор».Говорил сударь, ласковой Владимер-князь:«На то тебе с княгинею подумаю».А подумавши, отдавал СоловьюЗагон земли, непаханыя и неараныя.Походил Соловей на свой червлен карабль,Говорил Соловей сын Будимерович:«Гой еси вы, мои люди работныя!Берите вы тапорики булатныя,Подите к Запаве в зеленой сад,Постройте мне снаряден двор [В] вишенье, в орешенье».С вечера поздым-поздо,Будто дятлы в дерево пощолкивали,Работали ево дружина хорабрая.Ко полуноче и двор поспел:Три терема златоверховаты,Да трои сени косящетыя,Да трои сени решетчетыя.Хорошо в теремах изукрашено:На небе солнце — в тереме солнце,На небе месяц — в тереме месяц,На небе звезды — в тереме звезды,На небе заря — в тереме заряИ вся красота поднебесная.Рано зазвонили к заутрени,Ото сна-та Запава пробужалася,Посмотрела сама в окошечко косящетое,[В] вишенья, в орешенья,Во свой ведь хорошой во зеленой сад.Чудо Запаве показалосяВ ее хорошом зеленом саду,Что стоят три терема златоверховаты.Говорила
Запава Путятишна:«Гой еси, нянюшки и мамушки,Красныя сенныя девушки!Подьте-тка, посмотрите-тка,Что мне за чудо показалося[В] вишенье, в орешенье».Отвечают нянюшки-мамушкиИ сенныя красныя деушки:«Матушка Запава Путятишна,Изволь-ко сама посмотреть —Счас(т)ье твое на двор к тебе пришло!».Скоро-де Запава нарежается,Надевала шубу соболиную,Цена-та шуби три тысячи,А пуговки в семь ты[ся]чей.Пошла она [в] вишенье, в орешенье,Во свой во хорош во зеленой сад.У первова терема послушела —Тут в тер[е]му щелчит-молчит:Лежит Соловьева золота казна;Во втором терему послушела —Тут в терему потихоньку говорят,Помаленьку говорят, все молитву творят:Молится Соловьева матушкаСо вдовы честны многоразумными.У третьева терема послушела —Тут в терему музыка гремит.Входила Запава в сени косящетые,Отворила двери на пяту, —Больно Запава испугалася,Резвы ноги подломилися.Чудо в тереме показалося:На небе солнце — в тереме солнце,На небе месяц — в тереме месяц,На небе звезды — в тереме звезды.На небе заря — в тереме заряИ вся красота поднебесная.Подломились ее ноженьки резвыя,Втапоры Соловей он догадлив был:Бросил свои звончеты гусли,Подхватывал девицу за белы ручки,Клал на кровать слоновых костейДа на те ли перины пуховыя.«Чево-де ты, Запава, испужалася,Мы-де оба на возрасте».«А и я-де, девица, на выдонье,Пришла-де сама за тебя свататься».Тут оне и помолвили,Целовалися оне, миловалися,Золотыми перстнями поменялися.Проведала ево, Соловьева, матушкаЧестна вдова Амелфа Тимофеевна,Свадьбу кончати посрочила:«Съезди-де за моря синия,И когда-де там расторгуешься,Тогда и на Запаве женишься».Отъезжал Соловей за моря синея.Втапоры поехал и голой шап Давыд Попов,Скоро за морями исторгуется,А скоре тово назад в Киев прибежал;Приходил ко ласкову князю с подарками:Принес сукно смурое Да крашенину печатную.Втапоры князь стал спрашивати:«Гой еси ты, голой шап Давыд Попов!Где ты слыхал, где видывал Про гостя богатова,Про молода Соловья сына Будимеровича?».Отвечал ему голой шап:«Я-де об нем слышел Да и сам подлинно видел —В городе Леденце у тово царя заморскагоСоловей у царя в пратоможье попал,И за то посажен в тюрьму,А карабли ево отобраныНа его ж царское величество».
Тут ласковой Владимер-князь закручинился, скоро вздумал о свадьбе, что отдать Запаву за голова шапа Давыда Попова.
Тысецкой — ласковой Владимер-князь,Свашела княгиня Апраксевна,В поезду — князи и бояра,Поезжали ко церкви божии.
Втапоры в Киев флот пришел.
Богатова гостя, молода Соловья сына Будимеровича ко городу ко Киеву.
Якори метали во быстрой Днепр,Сходни бросали на крут красен бережек.Выходил Соловей со дружиноюИз сокола-карабля, с каликами,Во белом платье сорок калик со каликою.Походили оне ко честной вдове Амелфе Тимофевне,Правят челобитье от сына ея, гостя богатова,От молода Соловья Будимеровича,Что прибыл флот в девяносте караблях И стоит на быстром Непре,Под городом Киевым.А оттуда пошли ко ласкову князю Владимеру на княженецкой дворИ стали во единой круг.Втапоры следовал со свадьбою Владимер-князь в дом свой.И пошли во гридни светлыя,Садилися за столы белодубовыя,За ества сахарныя,И позвали на свадьбу сорок калик со каликою,Тогда ласковой Владимер-князьВелел подносить вина им заморския и меда сладкияТотчас по поступкам Соловья опазновали,Приводили ево ко княженецкому столу.Сперва говорила Запава Путятишна:«Гой еси, мой сударь дядюшка,Ласковой сударь Владимер-князь!Тот-то мой прежней обрученной жених,Молода Соловей сын Будимерович.Прямо, сударь, скачу — обесчестю столы».Говорил ей ласковой Владимер-князь:«А ты гой еси, Запава Путятишна!А ты прямо не скачи, не бесчести столы!».Выпускали ее из-за дубовых столов,Пришла она к Соловью, поздаровалась,Взела ево за рученьку белуюИ пошла за столы белодубовы,И сели оне за ества сахарныя,На большо место.Говорила Запава таково словоГолому шапу Давыду Попову:«Здраствуй женимши, да не с ким спать!».Втапоры ласковой Владимер-князь весел стал,А княгиня наипаче того,Поднимали пирушку великую.
[ПРО] ГОСТЯ ТЕРЕНТИША
В стольном Нове-городе,Было в улице во Юрьевской,В слободе было Терентьевской,А и жил-был богатой гость,А по именю Терентишша.У нево двор на целой версте,А кругом двора железной тын,На тынинки по маковке,А и есть по земчуженке;Ворота были вальящетыя,Вереи хрустальныя,Подворотина рыбей зуб.Середи двора гридня стоит,Покрыта седых бобров,Потолок черных соболей,А и матица-та валженая,Была печка муравленая,Середа была кирпичная,А на середи кроватка стоит,Да кровать слоновых костей,На кровати перина лежит,На перине зголовье лежит,На зголовье молодая женаАвдотья Ивановна.Она с вечера трудна-больна,Со полуночи недужна вся:Расходился недуг в голове,Разыгрался утин в хребте,Пустился недуг к сер(д)цу,А пониже ея пупечкаДа повыше коленечка,Межу ног, килди-милди.Говорила молодая женаАвдотья Ивановна:«А и гой еси, богатой гость,И по именю Терентишша,Возьми мои золотые ключи,Отмыкай окован сундук,Вынимай денег сто рублев,Ты поди дохтуров добывай,Волхи-та спрашивати».А втапоры ТерентишшаОн жены своей слушелся,И жену-та во любви держал.Он взял золоты ее ключи,Отмыкал окован сундук,Вынимал денег сто рублевИ пошел дохтуров добывать.Он будет, Терентишша,У честна креста Здвиженья,У жива моста калинова,Встречу Терентишшу веселыя скоморохи.Скоморохи — люди вежлевыя,Скоморохи очес(т)ливыяОб ручку Терентью челом:«Ты здравствую, богатой гость,И по именю Терентишша!Доселева те слыхом не слыхать,И доселева видом не видать,А и ноне ты, Терентишша,[А] и бродишь по чисту полю,Что корова заблудящая,Что ворона залетящая».А и на то-то он не сердится,Говорит им Терентишша:«Ай вы гой, скоморохи-молодцы!Что не сам я, Терентей, зашол,И не конь-та богатова завез,Завела нужда-бедность…У мене есть молодая женаАвдотья Ивановна,Она с вечера трудна-больна,Со полуночи недужна вся;Расходился недуг в голове,Разыгрался утин в хребте,Пустился недуг к сер(д)цу,Пониже ее пупечка,Что повыше коленечка,Межу ног, килди-милди.А кто бы-де недугам пособил.Кто недуги бы прочь отгонилОт моей молодой жены,От Авдотьи Ивановны,Тому дам денег сто рублевБез единыя денежки».Веселыя молодцы дога да лися,Друг на друга оглянулися,А сами усмехнулися:«Ай ты гой еси, Терентишша,Ты нам что за труды заплатишь?»,«Вот вам даю сто рублев!».Повели ево, Терентишша,По славному Нову-городу,Завели его, Терентишша,Во тот во темной ряд,А купили шелковой мех,Дали два гроша мешок;Пошли оне во червленной ряд,Да купили червленой вяз,А и дубину ременчетую —Половина свинцу налита,Дали за нее десеть алтын.Посадили ТерентишшаВо тот шелковой мех,Мехоноша за плеча взял.Пошли оне, скоморохи,Ко Терентьеву ко двору.Молода жена опасливаяВ окошечко выглянула:«Ай вы гой еси, веселыя молодцы,Вы к чему на двор идете,Что хозяина в доме нет?».Говорят веселыя молодцы:«А и гой еси, молодая жена,Авдотья Ивановна,А и мы тебе челобитье несемОт гостя богатова,И по имени Терентишша!».И она спохватилася за то:«Ай вы гой еси, веселыя молодцы,Где ево видели,А где про ево слышали?».Отвечают веселыя молодцы:«Мы ево слышели,Сами доподлинна виделиУ честна креста Здвиженья,У жива моста калинова,Голова по собе ево лежит,И вороны в жопу клюют».Говорила молодая женаАвдотья — Ивановна:«Веселыя скоморохи!Вы подите во светлую гридню,Садитесь на лавочки,Поиграйте во гусельцыИ пропойте-ка песенкуПро гостя богатова,Про старово……сына,И по именю Терентишша,Во дому бы ево век не видать!».Веселыя скоморохиСадилися на лавочки,Заиграли во гусельцы,Запели оне песенку.«Слушай, шелковой мехМехоноша за плечами,А слушай, Терентей-гость,Что про тебя говорят,Говорит молодая женаАвдотья ИвановнаПро стара мужа Терентишша,Про старова……..сына:Во дому бы тебе век не видать!Шевелись, шелковой мехМехоноша за плечами,Вставай-ка, Терентишша,Лечить молодую жену!Бери червленой вяз,Ты дубину ременчетую,Походи-ка, Терентишша,По своей светлой гридниИ по середи кирпищетойКа занавесу белому,Ко кровати слоновых костей,Ко перине ко пуховыя,А лечи-ка ты, Терентишша,А лечи-ка ты молоду женуАвдотью Ивановну!».Вставал же Терентишша,Ухватил червленой вяз,А дубину ременчетую —Половина свинцу налита,Походил он, Терентишша,По своей светлой гриднеЗа занавесу белую,Ко кровати слоновых костей.Он стал молоду жену лечить,Авдотью Ивановну:Шлык с головы у нея сшиб,Посмотрит ТерентишшаНа кровать слоновых костей,На перину на пуховую, —А недуг-ат пошевеливаитсяПод одеялом соболиныем.Он-та, Терентишша,Недуга-та вон погналЧто дубиною ременчетою,А недуг-ат непутем в окошко скочил,Чуть головы не сломил,На корачках ползает,Едва от окна отполоз.Он оставил, недужишша,Кафтан хрушетой камки,Камзол баберековой,А и денег пять сот рублев.Втапоры ТерентишшаДал еще веселымДругое сто рублевЗа правду великую.
ДЮК СТЕПАНОВИЧ
Из-за моря, моря синева,Из славна Волынца, красна Галичья,Из тое Корелы богатыя,Как есён сокол вон вылетывал,Как бы белой кречет вон выпархивал, —Выезжал удача доброй молодец,Молоды Дюк сын Степанович.По прозванью Дюк был боярской сын.А и конь под ним как бы лютой зверь,Лютой зверь конь, и бур, космат,У коня грива на леву сторону до сырой земли,Он сам на коне как есён сокол,Крепки доспехи на могучих плечах.Немного с Дюком живота пошло:Что куяк и панцырь чиста серебра,А кольчуга на нем красна золота;А куяку и панцырю Цена лежит три тысячи,А кольчугу на нем красна золотаЦена сорок тысячей,А и конь под ним в пять тысячей.Почему коню цена пять тысячей?За реку он броду не спрашивает,Котора река цела верста пятисотная,Он скачет с берегу на берег —Потому цена коню пять тысячей.Еще с Дюком немного живота пошло:Пошел тугой лук разрывчетой,А цена тому луку три тысячи;Потому цена луку три тысячи —Полосы были серебрены,А рога красна золота,А и титивочка была шелковая,А белова шолку шимаханскова.И колчан пошел с ним каленных стрел,А во колчане было за триста стрел,Всякая стрела по десяти рублев,А и еще есть во колчане три стрелы,А и тем стрелам цены нет,Цены не было и не сведомо.Потому трем стрелкам цены не было, —Колоты оне были из трость-древа,Строганы те стрелки во Нове-городе,Клеяны оне клеем осетра-рыбы,Перены оне перьицам сиза орла,А сиза орла, орла орловича,А тово орла, птицы камския, —Не тыя-та Камы, коя в Волгу пала,А тоя-ты Камы за синем морем,Своим ус(т)ьем впала в сине море.А летал орел над синем морем,А ронил он перьица во сине море,А бежали гости-карабельщики,Собирали перья на синем море,Вывозили перья на светую Русь,Продавали душам красным девицам,Покупала Дюкова матушкаПеро во сто рублев, во тысячу.Почему те стрелки дороги?Потому оне дороги,Что в ушах поставлено по тирону по каменю.По дорогу самоцветному;А и еще у тех стрелакПодле ушей перевивано Аравицким золотом.Ездит Дюк подле синя моряИ стреляет гусей, белых лебедей,Перелетных серых малых утачак.Он днем стреляет,В ночи те стрелки сбирает:Как днем-та стрелачак не видити,А в ночи те стрелки, что свечи, горят,Свечи теплются воску ярова;Потому оне, стрелки, дороги.Настрелял он, Дюк, гусей, белых лебедей,Перелетных серых малых утачак,Поехал ко городу Киеву,Ко ласкову князю Владимеру.Он будет в городе Киеве,Что у ласкова князя Владимера,Середи двора княженецкого,А скочил он со добра коня,Привезал коня к дубову столбу,К кольцу булатному,Походил во гридню во светлуюКо великому князю Владимеру;Он молился Спасу со Пречистою,Поклонился князю со кнегинею,На все четыре стороны.Тут сидят князи-бояра,Скочили все на резвы ноги,А гледят на молодца, дивуются.И Владимер-князь стольной киевскойПриказал наливать чару зелена винаВ полтора ведра.Подавали Дюку Степанову,Принимает он, не чванится,А принял чару единой рукой,А выпил чару единым духом;И Владимер-князь стольной киевскойПосадил ево за единой стол хлеба кушати.А и повары были догадливые:Носили ества сахарныя,И носили питья медвяныя,И клали калачики крупичетыПеред тово Дюка Степанова.А сидит Дюк за единым столомСо темя князи и бояры,Откушал калачики крупичеты,Он верхню корачку отламыват,А нижню корачку прочь откладыват.А во Киеве был ща(п)лив добреКак бы молоды Чурила сын Пленкович,Оговорил он Дюка Степанова:«Что ты, Дюк, чем чванишься:Верхню корачку отламывашь,А нижню прочь откладываешь?».Говорил Дюк Степанович:«Ой ты, ой еси, Владимер-князь!В том ты на меня не прогневайся:,Печки у тебя биты глинены,А подики кирпичные,А помелечко мочальноеВ лохань обмакивают,А у меня, Дюка Степанова,А у моей сударыни матушкиПечки были муравлены,А подики медные,Помелечко шелковоеВ сыту медяную абмакивают;Калачик съешь — больше хочится!».Втапоры князю ВладимеруЗахотелось к Дюку ехати,Зовет с собой князей-бояр,И взял Чурила Пленковича.И приехали оне на пашню к нему,Ко тем крестьянским дворам.И тут у Дюка стряпчей был,Припас про князя Владимера почестной стол,И садился ласковой Владимер-князьСо своими князи-боярыЗа те столы белодубовы;И втепоры повары были догадливы:Носили ества сахарныяИ питья медяныя.И будет день в половина дни,И будет стол во полустоле,Владимер-князь полсыта наедается,Полпьена напивается,Говорил он тут Дюку Степанову:«Коково про тебя сказывали,Таков ты и есть».Покушавши, ласковой Владимер-князьВелел дом ево переписывать,И был в том дому сутки четвера.А и дом ево крестьянской переписывали —Бумаги не стало,То оттеля Дюк СтепановичПовел князя ВладимераСо всемя гостьми и со всемя людьмиКо своей сударыни-матушки,Честны вдавы многоразумныя.И будут оне в высоких теремах,И ужасается Владимер-князь,Что в теремах хорошо изукрашено.И втапоры честна вдова, Дюкова матушка,Обед чинила про князя ВладимераИ про всех гостей, про всех людей.И садился Владимер-князьЗа столы убраныя, за ества сахарныяСо всемя гостьми, со всемя людьми;Втапоры повары были догадливы:Носили ества сахарныя, питья медяныя.И будет день в половина дни,Будет стол во полустоле,Говорил он, ласковой Владимер-князь;«Исполать тебе, честна вдова многоразумная,Со своим сыном Дюком Степановым!Уподчивала меня со всемя гостьми, со всемя людьми;Хотел боло ваш и этот дом описывать,Да отложил все печали на радости».И втапоры честна вдова многоразумнаяДарила князя ВладимераСвоими честными подарками:Сорок сороков черных соболей,Второе сорок бурнастых лисиц,Еще сверх того каменьи самоцветными.То старина, то и деянье:Синему морю на утешенье,Быстрым рекам слава до моря,А добрым людям на послушанье,Веселым молодцам на потешенье.
ЩЕЛКАН ДУДЕНТЬЕВИЧ
А и деялося в орде,Передеялось в Большой:На стуле золоте,На рытом бархоте,На чер(в)чатой камкеСидит тут царь Азвяк,Азвяк Таврулович;Суды рассуживаетИ ряды разряживает,Костылем размахиваетПо бритым тем усам,По тотарским тем головам,По синим плешам.Шурьев царь дарил,Азвяк Таврулович,Городами стольными:Василья на Плесу,Гордея к Вологде,Ахрамея к Костроме,Одново не пожаловал —Любимова шуринаЩелкана Дюдентевича.За что не пожаловал?И за то он не пожаловал, —Ево дома не случилося.Уезжал-та млад ЩелканВ дальную землю Литовскую,За моря синея,Брал он, млад Щелкан,Дани-невыходы,Царски невыплаты.С князей брал по сту рублев,С бояр по пятидесят,С крестьян по пяти рублев;У которова денег нет,У тово дитя возьмет;У которова дитя нет,У того жену возьмет;У котораго жены-та нет,Тово самово головой возьмет.Вывез млад ЩелканДани-выходы,Царския невыплаты;Вывел млад ЩелканКоня во сто рублев,Седло во тысячу.Узде цены ей нет:Не тем узда дорога,Что вся узда золота,Она тем, узда, дорога —Царская жалованье,Государево величество,А нельзя, дескать, тое уздыНе продать, не променятьИ друга дарить,Щелкана Дюдентевича.Проговорит млад Щелкан,Млад Дюдентевич:«Гой еси, царь Азвяк,Азвяк Таврулович!Пожаловал ты молодцов,Любимых шуринов,Двух удалых Борисовичев,Василья на Плесу,Гордея к Вологде,Ахрамея к Костроме,Пожалуй ты, царь Азвяк,Пожалуй ты меняТверью старою,Тверью богатою,Двомя братцами родимыми,Дву удалыми Борисовичи».Проговорит царь Азвяк,Азвяк Таврулович;«Гой еси, шурин мойЩелкан Дюдентевич,Заколи-тка ты сына своего,Сына Любимова,Крови ты чашу нацади,Выпей ты крови тоя,Крови горячия,И тогда я тебе пожалоюТверью старою,Тверью богатою,Двомя братцами родимыми,Дву удалыми Борисовичи!».Втапоры млад ЩелканСына своего заколол,Чашу крови нацадил,Крови горячия,Выпил чашу тоя крови горячия.А втапоры царь АзвякЗа то ево пожаловалТверью старою,Тверью богатою,Двомя братцы родимыми,Два удалыми Борисовичи,И втепоры млад ЩелканОн судьею населВ Тверь-ту старую,В Тверь-ту богатую.А немного он судьею сидел:И вдовы-та бесчестити,Красны девицы позорити,Надо всеми наругатися,Над домами насмехатися.Мужики-та старыя,Мужики-та богатыя,Мужики посадскияОне жалобу приносилиДвум братцам родимыем,Двум удалым Борисовичем.От народа они с поклонами пошли,С честными подарками,И понесли оне честныя подаркиЗлата-серебра и скатнова земчуга.Изошли ево в доме у себя,Щелкана Дюдентевича, —Подарки принял от них,Чести не воздал им.Втапоры млад ЩелканЗачванелся он, загорденелся,И оне с ним раздорили,Один ухватил за волосы,А другой за ноги,И тут ево разорвали.Тут смерть ему случилася,Ни на ком не сыскалося.
МАСТРЮК ТЕМРЮКОВИЧ
В годы прежния,Времена первоначальныя,При бывшем вольном царе,При Иване Васильевиче,Когда холост был государь,Царь Иван Васильевич,Поизволил он женитися.Берет он, царь-государь,Не у себя в каменной Москве,А берет он, царь-государь,В той Золотой орде,У тово Темрюка-царя,У Темрюка Степановича,Он Марью Темрюковну,Сестру Мастрюкову,Купаву крымскуюЦарицу благоверную.А и царскова поездуПолторы было тысячи:Князи-бояра, могучие богатыри,Пять сот донских казаков,Что н(и) лутчих добрых молодцов.Здравствует царь-государьЧерез реки быстрыя,Через грязи смоленския,Через лесы брынския,Он здравствует, царь-государь,В той Золотой орде,У тово Темрюка-царя,У Темрюка Степановича.Он понел, царь-государь,Царицу благовернуюМарью Темрюковну,Сестру Мастрюкову,И взял в провожатые за нейТри ста татаринов,Четыре ста бухаринов,Пять сот черкашениновИ Любимова шуринаМастрюка Темрюковича,Молодова черкашенина.Уж царскова поездуБез малова три тысячи,Везут золоту казнуКо царю в каменну Москву.Переехал царь-государьОн реки быстрыя,Грязи смоленскияИ лесы брынския,Он здравствует, царь-государь,У себя в каменной Москве,Во полатах белокаменных.В возлюбленной крестовой своейПир навеселе повел,Столы на радостех.И все ли князи-бояра,Могучие богатыриИ гости званыя,Пять сот донских казаковПьют-едят, потешаются,Зелено вино кушают,Белу лебедь рушают,А един не пьет да не естЦарской гость дорогой,Мастрюк Темрюкович,Молодой черкашенин.И зачем хлеба-соли не ест,Зелена вина не кушает,Белу лебедь не рушает?У себя на уме держит:Изошел он семь городов,Поборол он семьдесят борцовИ по себе борца не нашел.И только он думает,Ему вера поборотися естьУ царя в каменной Москве,Хочет царя потешитиСо царицею благоверноюМарьею ТемрюковноюОн хочет Москву загонять,Сильно царство Московское.Никита РомановичОб том царю доложил,Царю Ивану Васильевичу:«А и гой еси, царь-государь,Царь Иван Васильевич!Все князи-бояра,Могучие богатыриПьют-едят, потешаютсяНа великих на радостех,Один не пьет, не естТвой царской гость дорогой,Мастрюк Темрюкович,Молодой черкашенин —У себя он на уме держит,Вера поборотися есть,Твое царское величество потешитиСо царицею благоверною».Говорит тут царь-государь,Царь Иван Васильевич:«Ты садися, Никита Романович,На добра коня,Побеги по всей Москве,По широким улицамИ по частым, переулачкам».Он будет, дядюшкаНикита Романович,Середь Урья Повол[ж]скова,Слободы Александровы, —Два братца родимыеПо базару похаживают,А и бороды бритые,Усы торженые,А платья саксонское,Сапоги с рострубами,Аб ручку-ту дядюшке челом:«А и гой еси ты, дядюшкаНикита Романович,Ково ты спрашиваешь?Мы борцы в Москве похваленые.Молодцы поученые, славные!»Никита РомановичПривел борцов ко дворцу,Говорили тут борцы-молодцы:«Ты, Никита Романович,Ты изволь об том царю доложить,Смет(ь) ли н[а]га спуститьС царским шурином,И смет(ь) ли ево побороть?».Пошел он, Никита Романович,Об том царю доложил,Что привел борцов ко дворцу.Злата труба протрубелаВо полате белокаменной,Говорил тут царь-государь,Царь Иван Васильевич:«Ты, Никита Романович,Веди борцов на двор,На дворец государевой,Борцов ученыех,Молодцов похваленыех,И в том им приказ отдавай,Кто бы Мастрюка поборол,Царскова шурина,Платья бы с плеч снялДа нагова с круга спустил,А нагова, как мать родила,А и мать на свет пустила».Послышал Мастрюк борцов,Скачет прямо МастрюкИз места большева,Из угла передневаЧерез столы белод[у]бовы,Через ества сахарныя,Чрез питья медяныя,Левой ногой заделЗа столы белодубовы.Повалил он тридцать столовДа прибил триста гостей:Живы да не годны,На карачках ползаютПо полате белокаменной —То похвальба Мастрюку,Мастрюку Темрюковичу.Выбежал тут МастрюкНа крылечка красное,Кричит во всю голову,Чтобы слышел царь-государь:«А свет ты, вольной царь,Царь Иван Васильевич!Что у тебя в МосквеЗа похвальные молодцы,Поученые, славные?На ладонь их посажу,Другой рукою роздавлю!».С борцами сходитсяМастрюк Темрюкович,Борьба ево ученая,Борьба черкасская,Колесом он бороться пошел,А и малой выступаетсяМишка Борисович,Смотрит царь-государь,Что кому будет божья помочь,И смотрят их борьбу князи-бояраИ могучие богатыри,Пять сот донских казаков.А и Мишка БорисовичС носка бросил о землюОн царскова шурина,Похвалил ево царь-государь:«Исполать тебе, молодцу,Что чиста борешься!».А и Мишка к стороне пошел, —Ему полно боротися.А Потанька бороться пошел,Костылем попирается,Сам вперед подвигается,К Мастрюку приближается.Смотрит царь-государь,Что кому будет божья помочь.Потанька справился,За длеча сграбился,Согнет корчагою,Воздымал выше головы своей,Опустил о сыру землю:Мастрюк без памети лежит,Не слыхал, как платья сняли.Был Мастрюк во всем,Стал Мастрюк ни в чем,Ожерелья в пять сот рублевБез единые денежки,А платья саксонсковаСнял на три тысячи —Со стыду и соромуО карачках под крылец, ползет.Как бы бела лебедушкаПо заре она проклинала,Говорила царица царю,Марья Темрюковна:«Свет ты, вольной царьИван Васильевич!Такова у тебя честь добраДо Любимова шурина?А детина наругается,Что детина деревенской,Почто он платья снимает?».Говорил тут царь-государь:«Гой еси ты, царица во Москве,Да ты, Марья Темрюковна!А не то у меня честь во Москве,Что татары-те борются,То-то честь в Москве,Что русак тешится!Хотя бы ему голову сломил,Да любил бы я, пожаловалДвух братцов родимыех,Двух удалых Борисовичев».
ВОЛХ (В)СЕСЛАВЬЕВИЧ
По саду, саду, по зеленому,Ходила-гуляла молода княжнаМарфа Всеславьевна,Она с каменю скочила на лютова на змеяОбвивается лютой змейОколо чебота зелен сафьян,Около чулочика шелкова,Хоботом бьет по белу стегну.А втапоры княгиня понос понесла,А понос понесла и дитя родила.А и на небе просветя светел месяц,А в Киеве родился могуч богатырь,Как бы молоды Вольх Всеславьевич.Подрожала сыра земля,Стреслося славно царство Индейское,А и синея моря сколыбалосяДля-ради рожденья богатырскова,Молода Вольха Всеславьевича;Рыба пошла в морскую глубину,Птица долетела высоко в небеса,Туры да олени за горы пошли,Зайцы, лисицы по чащицам,А волки, медведи по ельникам,Соболи, куницы по островам.А и будет Вольх в полтора часа,Вольх говорит, как гром гремит:«А и гой еси, сударыня матушка,Молода Марфа Всеславьевна!А не пеленай во пелену чер(в)чатую,А не пояс[ай] в поесья шелковыя, —Пеленай меня, матушка,В крепки латы булатныя,А на буйну голову клади злат шелом,По праву руку — палицу,А и тяжку палицу свинцовую,А весом та палица в триста пуд»,А и будет Вольх семи годов,Отдавала ево матушка грамоте учиться,А грамота Вол(ь)ху в наук пошла;Посадила ево уж пером писать,Письмо ему в наук пошла.А и будет Вол(ь)х десяти годов,Втапоры поучился Вольх ко премудростям:А и первой мудрости учился —Обвертоваться ясным соколом,Ко другой-та мудрости учился он,Вольх, — Обвертоваться серым волком,Ко третей-та мудрости учился Вольх —Обвертоваться гнедым туром-золотыя рога.А и будет Вольх во двенадцать лет,Стал себе Вольх он дружину прибирать,Дружину прибирал в три годы;Он набрал дружину себе семь тысячей;Сам он, Вольх, в пятнадцать лет,И вся ево дружина по пятнадцати лет.Прошла та слава великаяКо стольному городу Киеву:Индейской царь нарежается,А хвалится-похваляится,Хочет Киев-град за щитом весь взять,А божьи церкви на дым спуститьИ почестны монастыри розарить.А втапоры Вольх он догадлив был:Со всею дружиною хораброюКо славному царству ИндейскомуТут же с ними во поход пошел.Дружина спит, так Вольх не спит:Он обвернется серым волком,Бегал-скакал по темным по лесам и по раменью,А бьет он звери сохатыя,А и волку, медведю спуску нет,А и соболи, барсы — любимой кус,Он зайцам, лисицам не брезгивал.Вол(ь)х поил-кормил дружину хоробраю,Абувал-адевал добрых молодцов,Насили оне шубы соболиныя,Переменный шубы-то барсовыя.Дружина спит, так Вольх не спит:Он обвернется ясным соколом,Полетел он далече на сине море,А бьет он гусей, белых лебедей,А и серым малым уткам спуску нет,А поил-кормил дружинушку хораброю,А все у нево были ества переменный,Переменный ества, сахарныя.А стал он, Вол(ь)х, вражбу чинить:«А и гой еси вы, удалы добры молодцы!Не много не мало вас — семь тысячей,А и ест(ь) [ли] у вас, братцы, таков человек,Кто бы обвернулся гнедым туром,А сбегал бы ко царству Индейскому,Проведал бы про царство Индейское,Про царя Салтыка Ставрульевича,Про ево буйну голову. Батыевичу?».Как бы лист со травою пристилается,А вся ево дружина приклоняется,Отвечают ему удалы добры молодцы:«Нету у нас такова молодца,Опричь тебя, Вол(ь)ха Всеславьевича».А тут таковой ВсеславьевичОн обвернулся гнедым туром-золотыя рога,Побежал он ко царству Индейскому,Он первую скок за целу версту скочил,А другой скок не могли найти;Он обвернется ясным соколом,Полетел он ко царству Индейскому.И будет он во царстве Индейском,И сел он на полаты белокаменны,На те на полаты царския,Ко тому царю Индейскому,И на то окошечко косящетое.А и буйныя ветры по насту тянут,Царь со царицею в разговоры говорит.Говорила царица Аздяковна,Молода Елена Александровна:«А и гой еси ты, славнойИндейской царь!Изволишь ты нарежаться на Русь воевать,Про то не внаешь-не ведаешь:А и на небе просветя светел месяц,А в Киеве родился могуч богатырь,Тебе царю сопротивничик».А втапоры Вол(ь)х он догадлив был:Сидючи на окошке косящетом,Он те-та де речи повыслушал,Он обвернулся горносталем,Бегал по подвалам, по погребам,По тем по высоким теремам,У тугих луков титивки накусывал,У каленых стрел железцы повынимал,У тово ружья ведь у огненноваКременья и шомполы повыдергал,А все он в землю закапывал.Обвернется Вольх ясным соколом,[В]звился он высоко по поднебесью,Полетел он далече во чисто поле,Полетел ко своей ко дружине хоробрыя.Дружина спит, так Вольх не спит,Разбудил он удалых добрых молодцов:«Гой еси вы, дружина хоробрая,Не время спать, пора вставать,Пойдем мы ко царству Индейскому!».И пришли оне ко стене белокаменной,Крепка стена белокаменна,Вороты у города железныя,Крюки-засовы все медные,Стоят караулы денны– нощны,Стоит подворотня дорог рыбей зуб,Мудрены вырезы вырезено,А и только в вырезу мурашу пройти.И все молодцы закручинилися,Закручинилися и запечалилися,Говорят таково слово:«Потерять будет головки напрасный,А и как нам будет стена пройти?».Молоды Вольх он догадлив был:Сам обвернулся мурашикомИ всех добрых молодцов мурашками,Прошли оне стену белокаменну,И стали молодцы уж на другой стороне,В славном царстве Индейскием,Всех обернул добрыми молодцами,Со своею стали сбруею со ратною,А всем молодцам он приказ отдает:«Гой еси вы, дружина хоробрая!Ходите по царству Индейскому,Рубите старова, малова,Не оставьте в царстве на семена,Оставьте только вы по выборуНе много не мало — семь тысячейДушечки красны девицы!».А и ходят ево дружина по царству Индейскому,А и рубят старова, малова,А и только оставляют по выборуДушечки красны девицы.А сам он, Вольх, во полаты пошол,Во те во полаты царския,Ко тому царю ко Индейскому.Двери были у по лат железныя,Крюки-пробои по булату злачены,Говорит тут Вольх Всеславьевич:«Хотя нога изломить, а двери выставить!».Пнет ногой во двери железныя —Изломал все пробои булатныя.Он берет царя за белы руки,А славнова царя Индейскова,Салтыка Ставрульевича,Говорит тут Вольх таково слово:«А и вас-та, царей, не бьют-не казнят».Ухватя ево, ударил о кирпищетой пол,Расшиб ево в крохи говенныя.И тут Вольх сам царем насел,Взявши царицу Азвяковну,А и молоду Елену Александровну,А и те ево дружина хоробрыяИ на тех на девицах переженилися.А и молоды Вольх тут царем насел,А то стали люди посадския,Он злата-серебра выкатил,А и коней, коров табуном делил,А на всякова брата по сту тысячей.
СЕРГЕЙ ХОРОШ
Ай уж ли вы, миряня,Государевы дворяне,Благословите-тка вы, дворяня,Про Сергея-та сказать,Про Сергея Боркова,Сына Федоровича.А не сергеевской Сергей,Не володимерской Сергей,А живал все СергейНа Уфе на реке,В ямской слободе,У попа во дворе,В приворотней избе.Спознала про СергеяС гостинова двораГостиная жена,Гостиная жена,Крестиною зовут.Она пива наварила,И ведро вина купила,Позвала ево, Сергея,На пирушечку.Приходил СергейВсех прежде людей.А для-ради СергеяИ суседей позвала.А и тот с борку,Иной с борку,Уже полна избаПринабуркалася.А и день к вечеруВечеряется,Сергей молодецНапивается,Изволил он, Сергей,Ко двору своему идти,Ко подворью своему.А в доме СергейОн опаслив был,Он опаслив былИ не верел жене,И не верил женеИ ревнив добре.Заглянет СергейВ огороде-хмельнике,В огороде-хмельнике,На повети в сеннике,На перине на боку,В шитом-браном пологу,А и ту[т] СергейНе видал никово.Заглянет СергейВо свином котухе,А увидел он, Сергей,Чужова мужика,А чужова мужикаНа жене-то своейА мужик…….Сергееву жену.Сергей заревел,Мужика испужал,А мужик побежал,На поветь скакнул,На поветь скакнул,Он поветь обломил,Да скотину задовил,Он быка задовил,Овцу яловицу,Овцу яловицу,Семерых поросят.А стала у СергеяТри беды во дому:Первая беда —Мужик поветь обломил,А другая беда —То скотину задовил,А третья беда —То жену его…А сел Сергей,Сам расплачется:«А не жаль мне поветиИ скотины своея,Жаль мне тово,Кто жену мою.Не……ушел, —С тоски пропадет.А кабы-де он…Спасиба бы сказал,А спасиба бы сказал,Могорец заплатил.А поветь-та бы целаИ скотина-та жива,И скотина-та живаИ жена бы весела,А столь бы весела,Будто ни в чем не была».
ИВАН ГОСТИНОЙ СЫН
В стольном в городе во Киеве,У славнова князя ВладимераБыло пированья-почестной пир,Было столованья-почестной столНа многи князи-бояраИ на русския могучия богатыриИ гости богатыя.Будет день в половина дня,Будет пир во полупире,Владимер-князь распотешился,По светлой гридне похаживает,Таковы слова поговаривает:«Гой еси, князи и бояраИ все русския могучия богатыри!Есть ли в Киеве таков человек,Кто б похвалился на три ста жеребцов,На три ста жеребцов и на три жеребца похвалеиыя:Сив жеребец да кологрив жеребец,И которой полонен Воронко во Большой орде,Полонил Илья Муромец сын ИвановичКак у молода Тугарина Змеевича,Из Киева бежать до ЧерниговаДва девяноста-то мерных верстПромеж обедней и заутренею?».Как бы большой за Меньшова хоронется,От Меньшова ему тут, князю, ответу нету.Из тово стола княженецкова,Из той скамьи богатырскияВыступается Иван Гостиной сын,И скочил на свое место богатырскоеДа кричит он, Иван, зычным голосом:«Гой еси ты, сударь, ласковой Владимер-князь!Нет у тебя в Киеве охотниковА и быть перед князем невольником!Я похвалюсь на три ста жеребцовИ на три жеребца похваленыя:А сив жеребец да кологрив жеребецДа третей жеребец — полонян Воронко,Да которой полонян во Большой орде,Полонил Илья Муромец сын ИвановичКак у молода Тугарина Змеевича,Ехать дорога не ближнеяИ скакать из Киева до ЧерниговаДва девяноста-то мерных верстПромежу обедни и заутрени,Ускоки давать кониныя,Что выметывать роздолья широкия.А бьюсь я, Иван, о велик заклад:Не о сте рублях, не о тысячу —О своей буйной голове!».За князя Владимера держат поруки крепкияВсе тут князи и бояра,Тута-де гости-карабельщики;Закладу оне за князя кладут на сто тысячей,А некто– де тут за Ивана поруки не держит.Пригодился тут владыка черниговский,А и он-та за Ивана поруку держит,Те он поруки крепкия,Крепкия на сто тысячей.Подписался молоды Иван Гостиной сын,Он выпил чару зелена вина в полтора ведра,Походил он на конюшну белодубову,Ко своему доброму коню,К бурочку-косматочку, троелеточку,Падал ему в правое копытечка,Плачет Иван, что река течет:«Гой еси ты, мой доброй конь,Бурочко-косматочко, троелеточко!Про то ты ведь не знаешь-не ведаешь,А пробил я, Иван, буйну голову своюСо тобою, добрым конем,Бился с князем о велик заклад,А не о сте рублях, не о тысячу, —Бился с ним о сте тысячей,Захвастался на три ста жеребцов,А на три жеребца похваленыя:Сив жеребец да кологрив жеребец,И третей жеребец — полонян Воронко, —Бегати-скакать на добрых на конях,Из Киева скакать до ЧерниговаПромежу обедни, заутрени,Ускоки давать кониныя,Что выметывать роздолья широкия».Провещится ему доброй конь,Бурочко-косматочко, троелеточко,Человеческим русским языком:«Гой еси, хозяин ласковой мой!Ни о чем ты, Иван, не печалуйся:Сива жеребца тово не боюсь,Кологрива жеребца того не блюдусь,В задор войду — у Воронка уйду,Только меня води по три зори,Медвяною сытою пои,И сорочинским пшеном корми.И пройдут те дни срочныяИ те часы урочныя,Придет от князя грозен посолПо тебя-та, Ивана Гостинова,Чтобы бегати-скакати на добрых на конях;Не седлай ты меня, Иван, добра коня,Только берись за шелков поводок,Поведешь по двору княженецкому,Вздень на себя шубу соболиную,Да котора шуба в три тысячи,Пуговки в пять тысячей.Поведешь по двору княженецкому,А стану-де я, бурка, передом ходить,Копытами за шубу посапыватиИ по черному соболю выхватывати,На все стороны побрасовати, —Князи-бояра подивуются,И ты будешь жив — шубу наживешь,А не будешь жив — будто нашивал».По сказаному и по писаномуОт Беликова князя посол пришел,А зовет-та Ивана на княженецкой двор.Скоро-де Иван нарежается,И вздевал на себя шубу соболиную,Которой шубы цена три тысячи,А пуговки вольящетыя в пять тысячей;И повел он коня за шелков поводок.Он будет-де Иван середи двора княженецкова,Стал ево бурко передом ходить,И копытами он за шубу посапывати,И по черному соболю выхватывати,Он на все стороны побрасовати, —Князи и бояра дивуются,Купецкия люди засмотрелися.Зрявкает бурко по-туриному,Он шип пустил по-змеиному,Три ста жеребцов испужалися,С княженецкого двора разбежалися,Сив жеребец две ноги изломил,Кологрив жеребец тот и голову сломил,Полонян Воронко в Золоту орду бежит,Он, хвост подняв, сам всхрапывает.А князи-та и бояра испужалися,Все тут люди купецкияАкарачь оне по двору наползалися.А Владимер-князь со княгинею печален стал,По подполью наползалися.Кричит сам в окошечко косящетое:«Гой еси ты, Иван Гостиной сын,Уведи ты уродья со двора долой —Просты поруки крепкия,Записи все изодраныя!».Втапоры владыка черниговскойУ Беликова князя на почестном пируВелел захватить три карабля на быстром Непру,Велел похватить караблиС теми товары заморскими, —А князи-де и бояра никуда от нас не уйдут.
ТРИ ГОДА ДОБРЫНЮШКА СТОЛЬНИЧЕЛ
В стольном в городе во Киеве,У славнова сударь-князя у ВладимераТри годы Добрынюшка стольничал,А три годы Никитич приворотничал,Он стольничал, чашничал девять лет,На десятой год погулять захотелПо стольному городу по Киеву.Взявши Добрынюшка тугой лукА и колчан себе каленых стрел,Идет он по широким по улицам,По частым мелким переулачкам,По горницам стреляет воробушков,По повалушам стреляет он сизых голубей.Зайдет в улицу ИгнатьевскуИ во тот переулок Маринин,Взглянет ко Марине на широкой двор,На ее высокия терема.А у молоды Марины Игнатьевны,У ее на хорошом высоком теремуСидят тут два сизыя голубяНад тем окошечком косящетым,Цадуются оне, милуются,Желты носами обнимаются.Тут Дабрыни за беду стало:Будто над ним насмехаются.Стреляет в сизых голубей,А спела ведь титивка у туга лука,[В]звыла да пошла калена стрела.По грехам над Добрынею учинилася:Левая нога ево покользнула,Права рука удрогнула:Не попал он в сизых голубей,Что попал он в окошечко косящетое,Проломил он окон(н)ицу стекольчетую,Отшиб все причалины серебреныя.Росшиб он зеркала стекольчетое,Белодубовы столы пошаталися,Что питья медяные восплеснулися.А втапоры Марине безвременье было,Умывалася Марина, снарежаласяИ бросилася на свой широкий двор:«А кто это невежа на двор заходил?А кто это невежа в окошко стреляет?Проломил оконницу мою стекольчетою,Отшиб все причалины серебреныя,Росшиб зеркала стекольчетое?».И втепоры Марине за беду стало,Брала она следы горячия молодецкия,Набирала Марина беремя дров,А беремя дров белодубовых,Клала дровца в печку муравленуюСо темя следы горячими,Разжигает дрова полящетым огнемИ сама она дровам приговариват:«Сколь жарко дрова разгораютсяСо темя следы молодецкими,Разгоралось бы сер(д)це молодецкоеКак у молода Добрынюшки Никитьевича!».А и божья крепко, вражья-то лепко.Взяла Добрыню пуще вострова ножаПо ево по сер(д)цу богатырскому:Он с вечера, Добрыня, хлеба не ест,Со полуночи Никитичу не уснется,Он белова свету дажидается.По ево-та щаски великияРано зазвонили ко заутреням.Встает Добрыня ранешонько,Подпоясал себе сабельку вострою,Пошел Добрыня к заутрени,Прошел он церкву соборную,Зайдет ко Марине на широкой двор,У высокова терема послушает.А у молоды Марины вечеренка была,А и собраны были душечки красны девицы,Сидят и молоденьки молодушки,Все были дочери отецкия,Все тут были жены молодецкия.Вшел он, Добрыня, во высок терем,—Которыя девицы приговаривают,Она, молода Марина, отказывает и прибранивает.Втапоры Добрыня не во что положил,И к ним бы Добрыня в терем не пошел,А стала ево Марина в окошко бранить,Ему больно пенять.Завидел Добрыня он Змея Горынчета,Тут ему за беду стало,За великую досаду показа лося,(В]збежал на крылечка на красная,А двери у терема железныя,Заперлася Марина Игнатьевна.А и молоды Добрыня Никитич младУхватит бревно он в охват толщины,А ударил он во двери железныя,Недоладом из пяты он выщиб вонИ [в]збежал он на сени косящеты.Бросилась Марина ИгнатьевнаБранить Добрыню Никитича:«Деревенщина ты, детина, зашелпшна!Вчерась ты, Добрыня, на двор заходил,Проломил мою оконницу стекольчетую,Ты росший у меня зеркало стекольчетое!».А бросится Змеишша Горынчишша,Чуть ево, Добрыню, огнем не спалил,А и чуть молодца хоботом не ушиб.А и сам тут Змей почал бранити ево, больно пеняти:«Не хочу я звати Добрынею,Не хощу величать Никитичем,Называю те детиною-деревенщиною и зашелыпиною,Почто ты, Добрыня, в окошко стрелял,Проломил ты оконницу стекольчетую,Росшиб зеркало стекольчетое!».Ему тута-тка, Добрыни, за беду сталоИ за великую досаду показалося;Вынимал саблю вострую,Воздымал выше буйны головы своей:«А и хощешь ли тебе, Змея,Изрублю я в мелкия части пирожныя,Разбросаю далече по чистом полю?».А и тут Змей Горынич,Хвост поджав, да и вон побежал,Взяла его страсть, так зачал срать,А колышки метал, по три пуда срал.Бегучи, он, Змей, заклинается:«Не дай бог бывать ко Марине в дом,Есть у нее не один я друг,Есть лутче меня и повежливея».А молода Марина ИгнатьевнаОна высунолась по пояс в окноВ одной рубашке без пояса,А сама она Змея уговаривает:«Воротись, мил надежда, воротись, друг!Хошь, я Добрыню оберну клячею водовозною?Станет-де Добрыня на меня и на тебя воду возить,А еще — хошь, я Добрыню обверну гнедым туром?».Обвернула ево, Добрыню, гнедым туром,Пустила ево далече во чисто поля,А где-та ходят девять туров,А девять туров, девять братиников,Что Добрыня им будет десятой тур,Всем атаман-золотыя рога!Безвестна, не стала богатыря,Молода Добрыня Никитьевича,Во стольном в городе во Киеве.А много-де прошло поры, много времяни,А и не было Добрыни шесть месяцов,По нашему-то сибирскому словет полгода.У Беликова князя вечеринка была,А сидели на пиру честныя вдовы,И сидела тут Добрынина матушка,Честна вдова Афимья Александровна,А другая честна вдова, молода Анна Ивановна,Что Добрынина матушка крестовоя;Промежу собою разговоры говорят,Все были речи прохладный.Неоткуль взялась тут Марина Игнатьевна,Водилася с дитятеми княженецкими,Она больно, Марина, упивалася,Голова на плечах не держится,Она больно, Марина, похваляется:«Гой еси вы, княгини, боярыни!Во стольном во городе во КиевеА и нет меня хитрея-мудрея,А и я-де обвернула девять молодцов,Сильных-могучих богатырей гнедыми турами,А и ноне я-де опустила десятова молодца,Добрыня Никитьевича,Он всем атаман-золотые рога!».За то-то слово изымаетсяДобрынина матушка родимая,Честна вдова Афимья Александровна,Наливала она чару зелена вина,Подносила любимой своей кумушке,И сама она за чарою заплакала;«Гой еви ты, любимая кумушка,Молода Анна Ивановна!А и выпей чару зелена вина,Поминай ты Любимова крестника,А и молода Добрыню Никитьевича,Извела ево Марина Игнатьевна,А и ноне на пиру похваляится».Проговорит Анна Ивановна:«Я-де сама эти речи слышела,А слышела речи ее похваленыя!».А и молода Анна ИвановнаВыпила чару зелена вина,А Марину она по щеке ударила,(С)шибла она с резвых ног,А и топчет ее по белым грудям,Сама она Марину больно бранит:«А и, сука, ты……,еретница-…..!Я-де тебе хитрея и мудренея,Сижу я на пиру не хвастаю,А и хошь ли, я тебя сукой обверну?А станешь ты, сука, по городу ходить,А станешь ты, Марина,Много за собой псов водить!».А и женское дело прелестивое,Прел естивое-перепадчивое.Обвернулася Маринка косаточкой,Полетела далече во чисто пояе,А где-та ходят девять туров,Девять братеников,Добрыня-та ходит десятой тур.А села она на Добрыню на правой рог,Сама она Добрыню уговаривает:«Нагулялся ты, Добрыня, во чистом поле,Тебе чистое поле наскучала,И зыбучия болота напрокучили,А и хошь ли, Добрыня, женитися?Возьмешь ли, Никитич, меня за себя?».«А, право, возьму, ей богу, возьму!А и дам те, Марина, поученьица,Как мужья жен своих учат!».Тому она, Марина, не поверила,Обвернула ево добрым молодцомПо-старому-по-прежнему,Как бы сильным-могучим богатырем,Сама она обвернулася девицею,Оне в чистом поле женилися,Круг ракитова куста венчалися.Повел он ко городу ко Киеву,А идет за ним Марина роскорякою,Пришли оне ко Марине на высок терем,Говорил Добрынюшка Никитич млад:«А и гой еси ты, моя молодая жена,Молода Марина Игнатьевна!У тебя в высоких хороших теремахНету Спасова образа,Некому у тя помолитися,Не за что стенам поклонитися,А и, чай, моя вострая сабля заржавела».А и стал Добрыня жену свою учить,Он молоду Марину Игнатьевну,Еретницу-…..-безбожницу:Он первое ученье — ей руку отсек,Сам приговаривает:«Эта мне рука не надобна,Трепала она, рука, Змея Горынчишша!».А второе ученье — ноги ей отсек:«А и эта-де нога мне не надобна,Оплеталася со Змеем Горынчишшем!».А третье ученье — губы ей обрезалИ с носом прочь:«А и эти-де мне губы не надобны,Целовали оне Змея Горынчишша!».Четвертое ученье — голову ей отсекИ с языком прочь:«А и эта голова не надобна мне,И этот язык не надобен,Знал он дела еретическия!».
