Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
На этот раз Герфегест также пожелал обойтись без спутников. Недовольство Харманы, мечтавшей удовлетворить свое давнее любопытство осмотром легендарной башни, где возмужало не одно поколение Конгетларов, Герфегест погасил долгим страстным поцелуем, подкрепленным обещанием вернуться и сопроводить ее на остров несколько позже. Солнце стояло высоко над головой. Но насердце у Герфегеста было неспокойно.
Он вышел из лодки в том месте, где выходил тысячу раз. Его братья, дядья, его кровники – все они становились воинами здесь. Путь Ветра, последним человеком которого теперь является он, Герфегест, раскрывался здесь взором алчущих знания. Здесь Герфегест впервые взял в руки меч. Его первый дротик достиг мишени именно здесь, в тени Обители Ветра, здесь был повержен его первый противник. Когда Зикра Конгетлар благословил его на выполнение первого задания, Герфегест клялся себе в том, что его дети, его наследники, будут воспитаны здесь, только здесь… Но судьба распорядилась иначе. Ни детей, ни наследников не случилось нажить Герфегесту. Да и сама Обитель перестала быть сердцем Пути.
Герфегест подошел к первым воротам и уже решил было пустить в дело колотушку, призвав регента отпереть Хозяину Дома Гамелинов, как вдруг заметил зазор между дверьми; Ворота были лишь притворены. Ворота были не заперты.
7
Лишь простолюдин, зайдя без спросу на чужое подворье, станет орать во весь голос: «Эй, есть кто там? Гости идут!» Орать, чтобы обнаружить чистоту своих намерений. Чтобы сообщить хозяину, если тот наблюдает за ним исподтишка – я здесь и, представь себе, все еще ничего не украл.
Мужчины из благородных никогда не поступают так. Если ворота не заперты – значит пеняйте на себя. Понятное дело, что воровать никому из людей Семи Домов не придет в голову. По крайней мере, воровать с целью нажиться. Но в остальном вошедший в чужой дом без предупреждения, но и без препятствия, оставлял за собой полную свободу действий. Как и Герфегест. Он был Конгетларом. А Конгетлары, по бытовавшей в Синем Алустрале поговорке, «чаще входят в дом через окно, чем через дверь», не испытывая при этом ничего похожего на смущение.
Герфегест знал башню лучше, чем рисунок линий на своей ладони. Он провел здесь десять полных лет ученичества. Он мог пройти весь остров с закрытыми глазами и ни разу не оступиться. Поэтому он шел уверенно и быстро. Разумеется, он не знал, где ему стоит искать регента Торвента. Но определенные соображения по этому поводу у него были – в конце концов, в Обители Ветра было не так то много помещений, пригодных для жилья, и еще меньше таких, какие пришлись бы по вкусу изнеженному отпрыску Лана Красного Панциря. Все они располагались в южном крыле.
На излете длинного и мрачного коридора, соединявшего собственно Белую Башню с южным крылом, Герфегест заметил нечто сильно насторожившее его – кусок льняной тряпицы, валявшийся прямо посредине лестницы, ведущей вверх.
Герфегест поднес тряпицу к носу и принюхался. Этот запах знал любой, кто не чужд интригам и стрельбе отравленными стрелами. И Герфегест тоже. Яд. Лазоревый аконит. Именно этим ядом была отравлена его первая возлюбленная. Именно им он сам пропитывал наконечники стрел, когда готовился покорять уступы Наг-Нараона, чтобы отправить в Святую Землю Грем семя души своей нынешней возлюбленной, госпожи Харманы.
Тряпица. Лорчи зовут их «пеленками». В похожую тряпицу сам Герфегест некогда, будучи не вполне опытным, но очень осторожным лучником, пеленал отравленные стрелы перед тем, как вставить их в колчан. Чтобы ненароком яд не выдохся – такова была легенда. А на самом деле из боязни в случае какой-нибудь неприятной неожиданности оцарапать по наконечник руку. Глупо, но многим кажется надежным.
С тряпицей все было ясно. Оставалось неясным одно – зачем уединенно живущему регенту пропитывать стрелы лазоревым аконитом и разбрасывать «пеленки» по всем коридорам. Герфегест вынул из ножен меч и побежал вверх, к жилым комнатам южного крыла башни. Что-то подсказывало ему, что вторая лодка, виденная им у пристани, вовсе не служит Тор-венту для прогулок в виду Пояса Усопших. А если служит, то вовсе не ему.
8
Отбив в левую сторону удавался Торвенту превосходно. Неплохи были и отводы ударов. Острием меча Торвент описывал полукруг над клинком противника сверху, а затем сильным ударом отбивал Клинок противника книзу. Где-то Герфегест это уже видел.
Уколы удавались Торвенту еще лучше. Его противник был ранен, и весь пол Трехдверного зала – о, как много раз бывал в нем юный Герфегест Конгетлар! – был залит кровью.
Торвент фехтовал безукоризненно. Предупредительные удары его были легки, обманы достигали цели. Герфегест никогда не видел, чтобы юноша, не достигший даже шестнадцатилетнего возраста, управлялся с мечом столь мастерски. Левый бок его противника был разодран, левая рука болталась безжизненной плетью, в то время как сам Торвент, казалось, не получил еще ни одной раны.
Предчувствия не обманули Герфегеста. Торвент не пользовался отравленными стрелами, зато тот, кто ими пользовался, о чем свидетельствовал колчан, висящий на боку, лежал сейчас на полу, а рядом с ним лежал лук. На нем была маска. Другой, тот, с которым сейчас рубился Торвент, тоже был в маске. Что-то в его движениях и фехтовальных фигурах показалось Герфегесту знакомым, но что, он не мог понять.
Герфегест застыл на пороге Трехдверного зала в нерешительности. Торвент фехтовал настолько хорошо, что помощь была ему явно ни к чему; помогать такому воину – значит отнимать у него победу. Поэтому Герфегест предпочел ждать, пока участь нападавшего – а в том, что первыми,напали незнакомцы в масках, Герфегест не сомневался, – не решится сама собой. В том, что она решится скоро, Герфегест был уверен.
– Их всего двое. Ваше Величество? – осведомился Герфегест, когда Торвент дал противнику милосердную передышку, проведя удачный нижний выпад. «Итским мостом» называли его в Сармонтазаре.
– В этом зале – да, – сдержанно отвечал Торвент, конечно же удивленный столь внезапным появлением Герфегеста, разумеется, поначалу принятого им за пособника нападавших, но затем как будто бы узнанного. Торвёнт отвечал Герфегесту как старому знакомцу. Это было бы странно, если бы не одно «но» – Герфегест знал, что регент лишь наполовину Торвёнт. В остальном он Зикра Конгетлар.
Но тут в разговор вмешался незадачливый фехтовальщик. Он опустил меч и отступил, оставляя регента недоумении. Казалось, после того, как прозвучал вопрос Герфегеста, весь азарт поединка улетучился словно утренний туман с первыми лучами солнца.
Нападавший отступил на безопасное расстояние и, показав спину Торвенту, повернулся лицом к Герфегесту. Он сорвал маску.
– Двалара? – после секундного замешательства воскликнул Герфегест. – Приветствую тебя в Обители Ветра.