Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
Удары вышли настолько быстрыми, что он не успел обжечься. Горящее масло хлынуло на стол – на сандалии Харманы, на портрет Торвента, на змею. Контрабандисты вскочили на ноги. Хлыщ схватил со стола меч Герфегеста, в руках у главаря оказался широкий тесак, девица достала два тонких стилета.
По крайней мере, он немного оттянул роковую развязку. Герфегест не знал, какую высоту имеет столб за его спиной, но он, еще раз испытав гибкость своих суставов, уперся ногами в край табуретки под собой и, обдирая хребет до крови, вскочил в полный рост.
Стилет девицы вонзился в столб между ногами Герфегеста ровно на три пальца ниже его чресел. «Успел!» – мелькнула радостная мысль, которая незамедлительно сменилась ужасом – с двух сторон на него надвигались главарь и его верткий приспешник. Два клинка против двух обнаженных пяток – слишком неравныесилы. Но теперь его руки, хоть и оставались связанными, оказались выше верхнего среза столба. Герфегест смог выиграть еще несколько мгновений, прыгнув через стол и ударом ноги повалив девицу на пол.
Все было совершенно напрасно. Он еще поскачет немного, подрыгает туда-сюда ногами, а потом расчетливый главарь сможет насладиться зрелищем его перерезанной глотки.
Когда Герфегест уже собирался прекратить бессмысленную игру, на высоком потолке открылся светлый прямоугольник. Как и подозревал Герфегест, они находились в глубоком тайном подвале. В прямоугольнике возникла детская голова.
– Железноголовые! – успел взвизгнуть мальчишка и беззвучно провалился вниз, прямо на горящий стол. Между его лопаток торчала стрела.
Главарь еще не успел сообразить, что же происходит, как в проеме появились сразу несколько лучников.
– Стоять, не шевелясь! – прогремел столь знакомый Герфегесту голос. Едва ли кто-то мог себе помыслить, что он принадлежит обольстительнейшей женщине Синего Алустрала.
Хлыщ пренебрег этим требованием и дернулся по направлению к Герфегесту. Он не успел сделать и полушата. Две стрелы навеки успокоили его. Главарь оказался умнее. Отшвырнув меч, он отвесил лучникам глубокий поклон и сказал:
– Извольте видеть, благородные господа, – мы заняты усмирением особо опасного преступника, который, вне всяких сомнений, будет интересен Дому Гамелинов.
– О да, вне всяких сомнений! – ответил ему звонкий голос Харманы. И Хозяйка Дома Гамелинов рассмеялась высоким-чистым смехом.
9
Главаря контрабандистов звали Хом Заумный, его подружку – Мио. Герфегест и Хармана были полны решимости завершить допрос весьма скоро.
Хармана приблизилась к Хому вплотную. Он не видел ее – его глаза были плотно завязаны – но чувствовал дыхание Харманы на своей щеке. Хом был полностью обнажен и подвешен на дыбе в пыточной каюте. На всех кораблях Синего Алустрала были такие – без них гребцы давно разучились бы уважать своих благородных хозяев.
– Хом, – прошептала она вкрадчиво, и ее коготки слегка царапнули волосатую грудь главаря. – Ты должен сказать все, что знаешь о регенте. Все.
– Я никогда не видел регента, – процедил Хом сквозь плотно сжатые зубы.
– Ты не понимаешь, – промурлыкала Хармана, и ее рука опустилась ниже, поглаживая живот Хома. Одновременно с этим Хом почувствовал, как чей-то проворный язык прошелся по его чреслам.
– Ты не понимаешь, – голос Харманы прозвучал откуда-то снизу. – Что означают слова Хозяйки Гамелинов.
В это время в другой каюте, отнюдь не пыточной, а, напротив, обитой превосходными гобеленами и наполненной воскурениями благовоний. Хозяин Гамелинов на мгновение остановился и, приблизив горячие губы к уху Мио, едва слышно сказал:
– Вспомни, вспомни Торвента.
– Я не знаю его, – прошептала Мио. Герфегест поцеловал ее в мочку уха и нарочито покинул ее лоно.
– Я не могу без тебя, – простонала Мио, призывно покачивая бедрами. – Вернись.
– Вспомни Торвента, – повторил Герфегест шепотом, возвращаясь в Мио разъяренным зверем.
10
Хом тяжело дышал. Наслаждение, подымаясь вверх горячими волнами, кружило ему голову.
– Ты не понимаешь, – совершенно неожиданно раздался голос Харманы у его уха. Неожиданно, ведь ласковый язык продолжал свою любовную работу. – Ты не понимаешь, что в руках Хозяйки Гамелинов работают языком даже мертвые.
Чьи-то пальцй сорвали повязку с глаз Хома, и каюта наполнилась леденящим душу воплем ужаса.
У его чресел покачивалась голова мертвого человека, которую сжимала рука Харманы, и именно эта голова владела сейчас его членом. Пренебрегая воплем ужаса главаря шайки, Хармана холодно заметила:
– Ты не очень дергайся – мой покойный брат может сделать тебя скопцом.
– Вспомни регента, вспомни этого человека, – добавила Хармана вкрадчивым шепотом, поднося к лицу Хома портрет Торвента.
Вопль Хома неожиданно затих, и контрабандист обессиленно уронил голову набок.
На пороге пыточной каюты появился Герфегест. Он окинул удивительную и мрачную сцену понимающим взглядом и, удостоверившись, что Хом без сознания, сказал Хармане:
– Хуммер меня раздери! Она изошлась в сладострастных хрипах, не так ничего и не сказала. Сейчас дура лежит без чувств, ибо я не додал ей того, чего она так хотела. Дознаватель из меня никудышный.