Сборник "Круг Земель"
Шрифт:
Хозяева Гамелинов вышли из Игольчатой Башни. Хармана тяжело ступала, всем телом повиснув на плече Герфегеста. Последний из Конгетларов тоже чувствовал себя выжатым, как спелая виноградная гроздь под аютским давильным прессом. Они многое отдали друг другу, чтобы остановить Пелнов. Страсть, кровь и нежность.
Они стояли на площадке за разрушенными Лебедиными воротами среди сотен Гамелинов, и Герфе-гест впервые видел улыбки на суровых лицах северян. Теперь он ощущал себя истинным Хозяином Дома.
Над Наг-Нараоном занимался рассвет. Внизу, в гавани, больше не было флота Пелнов. От него остались лишь изуродованные тела и многочисленные обломки, среди которых неторопливо проходили низкие корабли Лорчей. Артагевд строго приказал не чинить зла уцелевшим – пусть все видят великодушие Дома Гамелинов. Лорчи выуживали из воды незадачливых бунтарей, и последним не оставалось ничего, кроме как с благодарностью принимать из рук «варваров» чаши, полные до краев горячащего сельха.
Герфегест видел, как по лицу Харманы разливается мертвенная бледность. «То же и со мной; все-таки очень много крови не вошло в наши жилы, оставшись на полу и стенах Игольчатой Башни», – подумал Хозяин Гамелинов.
На лицах людей его нового Дома было написано ожидание. Все ждали, что скажет Последний из Конгетларов. И он сказал.
– Два больших кувшина красного вина! Нет, два бочонка самого лучшего, самого кроветворительного вина! И чтобы, когда мы с Хозяйкой проснемся, наш взор не омрачался созерцанием этого мусора.
Длинный палец Герфегеста указал на обломки, которые, покачиваясь на мелкой зыби волн, расползались по всей гавани Наг-Нараона.
Когда брат идет войной на брата, никто не отваживается начинать историческую хронику. Ибо не надеется, что ей найдутся читатели.
Так было и в этот раз. Вяз пророс сквозь толщу священного бассейна в саду Элиена, свела народа пат-тов, правителя Орина, Белого Кузнеца Гаиллириса. Шет оке Лагин разорил земли смегов и попрал права союзников Элиена. Шет оке Лагин нарушил узы братства и втоптал в грязь все договоры и клятвы. Варан-ский князь Шет оке Лагин вызвал гнев народа паттов.
О да, у этой войны было предостаточно поводов к тому, чтобы быть начатой.
Но была и одна настоящая причина. Шет оке Ла-гин стал Новой Дланью, Новыми Устами и Новыми Чреслами Хуммера, чья суть зло и ничего, кроме зла.
И закрывать глаза на этот нелицеприятный факт у Элиена больше не бьию прав.
Когда его мощное и отлично обученное войско, спустившись по Орису на ста тридцати трехъярусных силассах, высадилось в дельте и сушей прошло до Ор-доса, Элиен еще надеялся на то, что узы братства, связывавшие его и Шета оке Лагина, узы, ради сохранения которых он не раз рисковал своей жизнью, окажутся сильнее, чем власть черной магии Октанга Урайна.
Да, Урайн не был уничтожен в страшной войне Знака Разрушения, принесшей неисчислимые жертвы Харрене, грютам и герверитам. Элиен знал, что Урайн остался жить. Но это была лишь часть правды. Теперь Элиен знал ее всю – Урайн не только выжил после того, как Шет оке Лагин снес ему голову мечом в его же собственной резиденции. Он не только выжил, но и продолжает жить – жить в теле Шета оке Лагина. Элиен надеялся на то, что раздвоенная личность Шета еще несет достаточно черт своего прежнего единоличного хозяина. Он еще надеялся уладить дело миром. Вернуть Шета Шету. Ведь все-таки сам он был величайшим магом Сармонтазары, унаследовав у Ле-ворго и «Диорх», и знания о нем. Неужели магия Лишенного Значений – пустой звук перед мертвенными лучами блуждающей души неупокоенного звездно-рожденного, чье имя Октанг Урайн?
И еще ему хотелось увидеть Шета. Быть может, все не так плохо, как о том глаголят знаки и знамения? Быть может, на глазах у своих солдат братья наконец достигнут согласия и черный морок Хуммера покинет Сармонтазару навсегда?
Но у стен Ордоса Элиена ждало нечто большее, чем разочарование.
– Они сдаются, милостивый гиазир, они сдаются! – не веря своим глазам возопил Торк, начальствовавший над лучниками. С крепостных стен полетели стяги – все сплошь голубые.
«Горе побежденным!» – взревели стальные полки Элиена.
– Они открыли ворота в город! Шет оке Лагин признал нашу победу! – ликовал Ашера Тощий, начальник над гвардией.
– Варанцы склонили перед нами головы. Посмотрите, вон тащатся знатнейшие горожане Ордоса! Я вижу двух белых голубей! Знаки мира! – ликовали солдаты, которым так и не случилось обагрить клинки.
Но Элиен, уперев ноги в стремена своего пегого жеребца, не спешил ликовать. Среди сутулых и тучных фигур, составлявших делегацию побежденного Ордоса, он не смог разглядеть стройного силуэта своего брата. Наверное оттого, что его там просто не было.
– Где ваш князь? – осведомился Элиен, когда перепуганные варанцы склонились перед ним в низких церемониальных поклонах, а старейший из них передал Элиену белого голубя в знак повиновения и покорности. Элиен знал кое-кого из варанцев более двадцати лет. Но сейчас это не имело никакого значения.
– Сиятельный Князь Шет оке Лагин, Прозревающий Сквозь Туман, Пенный Гребень Счастливой Волны, Молот Морей… – словно бы читая заклинание, забубнил старейшина делегации, – изволил отбыть во главе ста тридцати кораблей из Града Вергрин сегодня утром.
– Куда же он изволил отбыть? – Элиен пригвоздил старейшину взглядом, чтобы тому неповадно было врать. Да и бубнить заодно.
Глава вторая
РЕМ ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ
1
«Жемчужина Морей» вошла в канал и ошвартовалась у длиннейших причалов Восточного порта восемнадцатого числа месяца Гинса.
Хозяева Гамелинов сошли на берег первыми. За ними последовало четверо телохранителей во главе с Мелетом.
Рем Великолепный сохранил большую часть своего великолепия даже после недавнего кровопролитного штурма мятежников. Город грабили только один день, а потом Стагевд под страхом смертной казни (других наказаний бывший Хозяин Гамелинов не мог себе и помыслить) запретил самое малейшее насилие. Нескольких ослушников казнили принародно, потом охотники до грабежей перевелись как-то сами собой. Герфегест, который немало узнал о Стагевде после своего воцарения над Гамелинами, не мог не признать, что «пожиратель детей» и «растлитель дев» был наделен недюжинным политическим чутьем.