Сборник Новогодних сказок от «Призрачных Миров»
Шрифт:
Кощей горестно вздохнул и запихал в уши беруши, но даже через них проникали в голову жуткие звуки. Он подошел к окну, раскрыл ставни и впустил в комнату уличный шум. Рядом с дворцом проходила ярмарка, торговцы громко зазывали покупателей, смеялись ребятишки, играли на гуслях заезжие гусляри. Так хотелось к ним… Но нельзя без спросу, а Василиса с годами становилась все ревнивее. Не пустит, как бы ни просил. Кощей с тоской наблюдал за проходящей мимо него веселой жизнью – все, что ему оставалось – мечтать…
Объектом его сладких мечтаний уже давно служил лишь
Раз ему даже удалось улизнуть незаметно, хоть и понимал, что играет с огнем. Но обычно после удачной охоты Василиса была в добром расположении духа и не сильно его наказывала. Предпочитала плотские утехи, которые для бедного Кощея были наихудшим наказанием. Но супружеский долг она потребует в любом случае, а так можно подарить себе несколько часов драгоценной свободы. Кощей пустил худого, как щепка, любимого Феникса вскачь и углубился в лес.
Тот становился все гуще, но царя это не страшило. Василиса сюда вряд ли пролезет, так что бояться нечего. Стук топора он услышал издалека – наверняка какой-нибудь мужик запасается дровами впрок. Кощей решил подъехать поближе и перекинуться словечком хоть с одной живой душой. Но выехав на небольшую полянку, остолбенел, позабыв обо всем.
Статный красавец с широченными плечами и длиннющими волосами темно-зеленого цвета сидел, упершись спиною в старый дуб. Топор же сам методично рубил дерево справа от него. Кощей сразу понял, что парень-то необычный, из ведунских. Но в их царстве он всех таких наперечет знал. Вот хотя бы его зазноба юных лет – Водяник, весельчак и балагур. Единственное, что не нравилось Кощею в нем, слишком мокрый он. Причем во всех местах. Вспоминая некоторые события из прошлого, он зябко поежился. Или местная ясновидящая – Яга, по молодости девка видная была, по нему сохла. Но не поддался он. Сызмальства предпочитал добрых молодцев. Были еще несколько мавок и домовых, но с теми он не особо общался. Скромный был, не любил шумные сборища. Если бы Водяник не взял все в свои руки, так бы и не познал счастья. Жаль, что после свадьбы милого друга тот уехал за тридевять земель.
Приметив гостя, зеленоволосый мигнул ореховыми глазами и топор плавно опустился на землю.
– Здоров будь, мил человек, – голос у красавца оказался тоненьким, словно журчание ручейка.
Кощей некоторое время наслаждался отзвуками эха, подхватившими этот чарующий глас. Затем робко приблизился:
– И тебе не хворать, любезный хозяин.
– Что привело тебя сюда? Аль заплутал? – продолжал приязненную беседу зеленоволосый.
– Может, и заплутал, а может, светлая Лада привела, – заворожено глядя на него, промямлил Кощей.
Парень,
– Как звать тебя, ясный сокол? – елейно спросил Кощей, подходя совсем близко.
– Лесовик я, – настороженно проговорил парень.
– А что ж один ты тут совсем?
– Да как-то родился и вырос в лесу, непривычный я к людному сборищу.
– Можно ль сесть рядом с тобой? – спросил Кощей.
Лесовик пожал плечами:
– Ну садись, место ж не купленное.
Пристроился Кощей рядом и забыл обо всем на свете, глядя в похожие на желуди глаза. В голове даже стихи сложились, он озвучил первые две строчки, надеясь, что новому знакомцу понравится:
– «Я помню чудное мгновенье, Передо мной явился ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты…»– Сам придумал? – прищурился Лесовик.
– Птенец его знает, – ответствовал Кощей любимой присказкой.
– Какой птенец? – растерялся парень.
В душе Кощея пробудилась щемящая нежность.
– А тот самый, который из волшебного яйца вылупился, которое из утки, которая в зайце, а тот заяц в сундуке…
– Ладно-ладно, я просто так спросил! – замахал руками Лесовик. – Да и пора мне уже. Скотина некормлена еще.
– Скотина… – повторил Кощей и тут же вспомнил про Василису.
Тут же вскочил. Совсем о времени забыл.
– Может, свидимся еще, – грустно попрощался он с молодцем.
– Ага, – без особого энтузиазма откликнулся Лесовик.
С тех пор Кощей не упускал возможности пробраться в лес в надежде встретиться с зазнобушкой своею. Но тот словно в прятки с ним играл. Лишь пару раз еще видел его издалека и тягостно вздыхал. Чувствовал, что не по нраву он пришелся красавцу писаному.
И задумал Кощей дело недоброе… Вот только не знал, как и подступиться. Василиса проклятущая словно беду чуяла, накрепко замки запирала и следила, чтоб не убег куда. Но сегодня удалось царю сговориться с чернавкой жениной, чтобы та опоила ее сонным зельем. Он ей за это хрустальную иголку обещал – единственное, что не прикарманила себе Василиса и что хранил он в тайнике своем – личном нужнике. Отмыв хабарь, он всучил его счастливой девушке. Но Василису окаянную и зелье сонное не сразу взяло. Вон как волает, стены содрогаются.
В какой-то момент голос певуньи сорвался и перешел в храп. Почти тут же раздался топот, в дверь заглянула чернавка:
– Уснула государыня. Спешите, царь-батюшка.
– Век не забуду, голубица сизокрылая, доброты твоей! – запрыгал от счастья Кощей и ринулся из палат.
Пока добрался до избушки Яги, стоящей на отшибе от жилищ честного люда, с него семь потов истекло. Произнес заветные слова:
– Избушка-избушка, повернись к лесу передом, а к Кощею задом.