Сборник Новогодних сказок от «Призрачных Миров»
Шрифт:
Люди, с самых давних времен, сокрытых туманами прошедших лет, сказывают, что у Камня-Гор, как у человека, сердце бьется. Баяли, ежели задумает кто в гору пойти да на вершину забраться, то добрая душа как по избе пройдет, спокойно поднимется, а корыстная да злая не дойдет, хоть за каждый камень да корень цепляйся. То ветер лихой с ног собьет, то гроза стрелами-молниями поразит - следа не найдешь от недоброго человека.
Правда это иль нет, а в Азов-горе сердце есть. Это доподлинно люди знали.
Озеро в живописном сосновом бору на месте бывшего карьера вспыхивало яркими солнечными бликами. Прозрачная зеленоватая вода отражала бегущие по небу облака. Чистый и свежий воздух, напоенный ароматом смолы соснового леса, легкой туманной шалью опускался на плечи, навевая сонную одурь. Береговые скалы из зеленоватого талька нависали отвесными каменными уступами над огромной поляной, поросшей разнотравьем. Сладко пахло ежевикой и малиной – заросли ягод начинались у подножия горы. Стоял ясный летний день и тальковые стены сверкали, залитые лучами солнышка, отражаясь в зеленовато-серых водах озера.
Степан Летучев, мастеровой строгановского завода, оказался так далеко от своего поселка, чтобы найти змеевика на подарок своей зазнобе – соседке Татьяне. Хотел из камня поделку ей заказать у каменных дел мастеров – шкатулку или вазу какую.
Оказавшись возле лесного озера, вспомнил, что слыхивал от стариков о несметных сокровищах, спрятанных на его дне. Сказывали, тут не только змеевик али малахит найти можно, а и смарагдовые камешки.
Степан спустился по пригорку к воде. На траве сверкали россыпи благородного талька бело-изумрудного оттенка, и зеленых сланцев с кристалликами более темного доломита. Давно возле этого озера не бывал Степа, и с удивлением подметил сейчас, что оголились валуны, прежде водой сокрытые. Неужто озерцо от берегов отступило, подумалось парню. Пригляделся он – а среди плоских камней россыпи мелкого змеевика зеленеют, выигрывают под солнцем бликами, сверкают ярче смарагдов, хоть камень-то этот, змеевик, и не шибко дорогим почитается.
Огляделся Степан - с заозерного берега дрожат на ветру пожелтевшие камыши, шумит болотная осока на ветру. А озеро на глазах прямо мелеет, и пока парень стоял да смотрел на него – и вовсе высохло, словно и не было его здесь никогда. Чудно!
Стоит на взгорье Степа и дивится – до самой заозерной стороны неживая равнина, сухая, потрескавшаяся. На небе ни одного облачка не стало, солнце макушку припекло, хотя с утра вроде на дождь собиралось.
– Это я озеро под землю спустила. Не высохло оно, к вечеру снова на месте будет, - послышалось за спиной. Показалось сначала, что это ветер шумит в кудрявых кронах березовой рощи, что раскинулась на том берегу зелено-белым маревом.
Обернулся Степан. Глядит - стоит у мшистого камня высокая да стройная девка зеленоглазая, наряд ее богатый каменьями дорогими сверкает и коса до самой земли - черная, толстая - висит. А в руках огромный кусок змеевика. И как только держит такую-то тяжесть? Руки тонкие, сама на вид хрупкая.
– Это ль ты искал, Степушка? – ласково так спрашивает, а в глазах – тайга шумит. – Где стоишь – там камни самоцветные под землей, ты место-то запомни, проснешься когда, приходи, копай здесь. Найдешь то, что ищешь…
И очнулся в тот миг парень, лежа на прогретой земле. Открыл глаза – нависают над ним пышные ветви боярышника, сквозь которые виднеется голубое небо – чистое-чистое. И когда уснуть успел?
Подскочил как ошпаренный, вспомнив, что только что во сне увидал. Дух лесной в виде девки красивой не зря к нему явился. Нужно спешить к дальнему озеру за камнем для Татьяны. Поспешно пригладил светло-русые кудри, оправил рубаху и легко пошел по узкой тропинке, петляющей меж дуплистых стволов старых деревьев. Вскоре сумрак глухого леса сгустился вокруг него, и переплетенные сучковатые ветви дубов скрыли плотной завесой яркое летнее небо.
Чем дальше шел по лесу Степа, тем медленней шаг его делался – образ явившейся во сне девушки никак из головы не выходил. Так и стояли перед глазами ее смарагдовые очи на смуглом точеном лице, скуластом, утонченном – словно из камня искусным скульптором высеченном.
Остановился на заросшей ромашками поляне парень, прислонившись спиной к шершавой коре огромного дерева. Туман перед глазами поплыл – зеленовато-синий, густой, окутывал он деревья и травы, в сонную одурь Степана вводил. Еле справился с очарованием парень, широко раскрыв серо-голубые глаза. Черты лица его заострились, тяжело вздымалась грудь, и гулко стучало сердце – словно две смены на заводе отработал без продуху.
Туман густел, смарагдовыми полосами стелясь вокруг Степы, словно пытаясь связать, помешав идти дальше. Глянув под ноги, понял парень, что тропы-то и нет, и стоит он в высокой, почти по пояс, траве - мясистой, покрытой крупной радужной росой. И когда он путь потерял?..
Звонкий смех, похожий на мелкий перезвон бубенцов, послышался в туманной дымке и зеленовато-черный силуэт мелькнул перед глазами Степана. Он с трудом, еле передвигая ноги, побрел в ту сторону, где мелькнула тень, казавшаяся сгустком сумрака, тенью иного мира.
В тумане ничего не разглядеть было, трава путалась в ногах, и когда толстая девичья коса обвила его шею, Степан даже закричать не смог – такой страх сковал все его тело. Закрыл глаза, пытаясь унять колотящееся сердце, молотом стучащее в груди. Шелковистая коса скользнула вниз, защекотала руку и пропала.
Парень открыл глаза – никакого тумана и в помине не было, развеялся за эти мгновения, а на корнях огромного дуба, что змеились по поляне, стояла, изгибаясь соблазнительно, та самая лесная девка, что во сне Степе змеевик принесла. Расхохоталась она и пропала, словно и не было ее. И тут же смех ее раздался справа от парня, он резко повернулся в ту сторону и замер посреди поляны, разглядывая красавицу, затем отвел глаза и пригладил кудрявые волосы. Мурашки страха бегали по его спине. Он хотел было шагнуть назад, но снова бросил зачарованный взгляд на таинственную деву, сманившую его с тропы. Степа был почти уверен только что, что она исчезла снова, но зеленоглазая сидела теперь на поваленной сосне, и невысокие кусты орешника поднимались над ней. Дева глядела прямо на Степана немигающими изумрудными глазами, холодными и бесстрастными, чуть улыбаясь, и улыбка ее нехорошо напомнила парню его загадочный сон. Хотя сон ли то был? Теперь он в этом сомневался…
Прозрачная вуаль покрывала черные волосы лесной девы и ниспадала вдоль спины до самых ног. Венец, к которому крепилась ткань, был ярко-зеленым, украшенным маленькими самоцветными камушками. Кожа – смуглая, гладкая, без единой морщинки - в сумраке леса казалась слишком уж темной. В руке красавица держала драгоценный камень, названия которого Степан не знал, и был камень тот хитро оплетен серебряными цепочками и выигрывал янтарно-багровыми бликами в сумраке древнего леса. Даже цвет камушка определить было сложно – то желтым он казался, а то розовые звездочки в глубине его разгорались, постепенно кроваво-алыми становясь.