Сборник Новогодних сказок от «Призрачных Миров»
Шрифт:
– Батюшка, я её не приглашал, она сама увязалась, - осторожно ответил я.
– Ну спас от Соловья-разбойника, и всё, ничего больше!
– Ну чем тебе не невеста, а? И лицом вышла, и фигурой, чего нос воротишь, Ванька?
– батя сдвинул брови.
– Позор на мои седины, из-за тебя вон Василий мается, не может на Елене жениться, да Машка уже не таясь к Кащею бегает, совсем стыд потеряла, а ты тянешь. Старший сын, Иван, должен быть более сознательным!
– Папа, ну не нравится мне Василиса, - твёрдо ответил я.
– Не в моём вкусе брюнетки, что я могу поделать!
– А зачем тогда целовался с ней, а?
– папа хитро прищурился.
– Думал, вас не видели?
Оп, промашечка. Я поднял глаза к потолку, вроде как изучая роспись.
– Она сама мне на шею повесилась, - я пожал плечами - это действительно правда, Василиса первая начала.
– Не отказывать же красивой женщине. И потом... Ну, в общем, у Добрыни день рождения был, понимаете, батюшка, - я изобразил на лице подобающее случаю выражение лёгкого смущения и виновато улыбнулся. Мол, грешен, батюшка, грешен, ну а кто бы в такой ситуации устоял, а?
– Кхм, мда, - папа поскрёб затылок, из мужской солидарности сменив суровое выражение физиономии на задумчивое.
– В общем так, Ваня, даю тебе три недели, чтобы определиться с женой, дольше ждать уже не могу. И без всяких там волшебных клубочков, стреляний из лука и просмотра претенденток по блюдечку!
– царь снова построжел.
– Не хватало ещё, чтобы в моём доме всякие лягушки прыгали, пусть даже и заколдованные! Яге так и передай - узнаю, что она подсобила тебе, натравлю на избушку Горыныча. Выбирай сердцем, Ванюша, - папа вдруг ехидно усмехнулся.
– Это посложнее, чем в лягушек из лука стрелять. Всё, иди.
Я покинул тронный зал, раздосадованный и озадаченный. За три недели найти жену!.. Нет, батя точно рехнулся. Хорошо хоть, не ставил условий, чтобы она обязательно благородных кровей была, в этом вопросе он вполне современных взглядов - лишь бы женщина была хорошая, а происхождение не главное. Хм, ну где-то я с ним согласен... А эти его шуточки про стрелы и прочее, вот ведь вредный, до сих пор помнит! Дело в том, что есть у меня двоюродный братец, над которым я в своё время подшутил - он наивный до безобразия, и я не устоял перед соблазном. Когда он в очередной раз пришёл жаловаться, что не осталось нынче хороших девушек, я посоветовал ему попросить у Яги клубочек, потом выйти за город и выстрелить из лука. Клубочек типа приведёт его к стреле, а стрела - к невесте. Я ж не знал, что он на полном серьёзе послушается, бедный парень не слышал семейных баек на тему поисков жён посредством подручных предметов. Ну и притащил бедняга лягуху домой, за что получил сначала от маменьки, потом от Яги, ей же пришлось расколдовывать квакушку, потому что от поцелуев толку не было. История закончилась благополучно, девица вроде ничего оказалась, но я имел очень неприятный разговор с папой касательно моего чувства юмора и специфических шуток.
Ладно, делать нечего, надо как-то выполнять батюшкин приказ. Для начала, навещу Алёшку Поповича, он как раз недавно женился, может, чего подскажет дельного. Вот завтра утром и поеду, у него домик недалеко от города, с садиком и банькой, речка рядом, раков можно половить. Пока же я решил прогуляться по стольному граду Китежу, отвлечься от тяжёлых дум. Заскочив к себе и скинув неудобный кафтан, я захватил мешочек с деньгами и вышел из терема. На крыльце сидел Баюн, меланхолично играя с полуживой мышкой - надеюсь, той самой, что напугала Марью.
– Привет, Ваня, - поздоровался он.
– Ты чего такой смурной?
– Да так, - я неопределённо пожал плечами.
– Маша сегодня у себя в спальне мышь обнаружила, ты бы прошёлся там, а то не ровён час, лишит миски сметаны перед ужином. Кстати, не хочешь со мной по городу прогуляться?
Баюн зевнул, цапнул мышку, закинул её в пасть, с таким же меланхоличным видом прожевал, и поднялся.
– Не лишит, я уже поймал эту мышь. Пошли, - Баюн кивнул.- Кстати, Емеля заскакивал, приглашал в свой трактир, он его всё-таки открыл.
– Зайдём, - согласился я.
– Помнится, он обещал угостить меня какой-то потрясающей ухой из щуки по рецепту его бабушки.
– Ага...
– Баюн мечтательно зажмурился.
– Уха у него действительно знатная. Так что всё-таки случилось, Вань?
Пока мы шли к Емелиному трактиру, я вкратце посвятил кота в суть моего разговора с царём. Он ржал, как ненормальный, распугивая воробьёв и вызывая недоумённые взгляды прохожих.
– Не вижу ничего смешного, - проворчал я, ловко увернувшись от цепких пальчиков малолетнего карманника.
– Посмотрел бы я на тебя в подобной ситуации!
– Я кот, Ваня, - Баюн наконец отсмеялся и вытер слёзы.
– Так что и не мечтай, и молча завидуй.
Мы пересекли базарную площадь, и почти в конце рынка, около рядов со всяким женским барахлом вроде булавок, шпилек, веретён, ниток для вышивания, пряжи и тому подобного, я вдруг заметил на земле что-то блестящее. Зачем-то остановился, поднял: изящный золотой браслет, тоненький, с подвеской в виде цветка, розы. Браслет сделан явно для девичьего запястья, владелица наверняка расстроится, когда обнаружит пропажу. С другой стороны, будет внимательнее. Я сунул находку в карман и догнал Баюна. О браслете вспомнил только на следующий день, при весьма печальных обстоятельствах... А пока мы с котом приятно провели время у Емели в трактире, туда после обеда заглянул Илюха, и составил нам компанию за кружкой медовухи. В царский терем я вернулся затемно и слегка нетрезвый, но довольный жизнью. Приказ папы уже не казался катастрофой.
...Это становится утомительным, второй день подряд просыпаться от женского визга. Господи, почему ты, когда создавал женщину, не придумал ей регулятор громкости?! У меня ещё и голова слегка побаливала, хорошо, что вчера хватило сил предусмотрительно поставить в изголовье кровати жбан с квасом. Точнее, поймать заспанного слугу и попросить сделать это доброе дело. С наслаждением глотнув ядрёного кваска, я почувствовал, что оживаю, и прислушался к голосившей: судя по переливчатости визга, это была Глаша, личная горничная Марьи. Сестричка обычно орала на одной ноте. Поминая чертей, я натянул штаны, рубаху, и отправился к светлице Искусницы, раздражённый и недовольный жизнью. Ну, если это опять мышь, я Баюну уши оторву и хвост вокруг кочерги обмотаю! И кстати, почему не слышно Марьюшки?
– И чего так орать?
– с этими словами я толкнул дверь и вошёл в спальню сестры.
Глаша стояла около прялки, и, открыв рот, издавала рулады, бессмысленно уставившись в никуда стеклянными глазами. На скамейке лежала Марья, и бледность её лица в первый момент бросила меня в холодный пот - я грешным делом подумал, что ей уже не помочь, - но потом заметил, что грудь еле поднимается в такт тихому дыханию, и перевёл дух, уняв дрожь в руках.
– Чего визжишь, дура, спит она!
– рявкнул я на Глашу, и приблизился к Марье.