Сборник статей, воспоминаний, писем
Шрифт:
Не подходите к ней с вопросами,
Вам все равно, а ей -- довольно:
Любовью, грязью иль колесами
Она раздавлена -- все больно.
Совсем новый Блок, гневный и протестующий, возникал и исполнении Василия Ивановича. Это был Блок, освобожденный от той сентиментальности и какой-то сладкой салонности, которыми часто окутывают его поэзию, к сожалению, еще и теперь многие чтецы и актеры. Качалов на эстраде, в чтении, умел вскрывать автора и углублять его.
Во время первой мировой войны приехали как-то
Художественный театр очень радушно, тепло и ласково принял их. В честь приезжих гостей был дан большой концерт. На этом концерте выступали оба гостя, а также и актеры Художественного театра во главе с Качаловым. Выступления репетировались под руководством самого Константина Сергеевича Качалов читал Верхарна. По окончании концерта бельгийские артисты восторженно благодарили его.
Меня просили быть переводчицей между ними и Василием Ивановичем, и потому я хорошо помню, что поразило их в исполнении Качалова. Для них было новым глубокое вскрытие содержания стихотворения Верхарна, его революционное звучание. Эти люди западной школы не могли понять, как можно в стихах передавать такое обилие страсти и чувства, потому что они, увлекаясь формой стиха, звуковыми переходами, основой стихотворения -- это был "Набат" -- делали набат, как звук колоколов, смятение, и только. Всю глубину и всю страстность произведения бельгийского поэта раскрыл им русский актер своей русской душой.
Во всех своих работах Василий Иванович ставил перед собой большие, смелые задачи, в этом была его жизнь на сцене. Он поднял искусство актера на огромную духовную высоту. Это было и в его душевных свойствах и в художественных качествах его исполнения. Только в нашей стране, только в Московском Художественном театре мог такой актер вполне развернуть свой огромный талант. Память о нем останется навсегда у тех, кто работал с ним, и будет светлым маяком для следующих поколений. Такие актеры, как Качалов, будут жить всегда их искусство вечно.
А. Д. ПОПОВ
Природа редко так щедро награждает человека своими дарами, как одарила она Василия Ивановича Качалова. Все было отпущено ему: талант, обаяние, ум и необыкновенная способность гореть и не сгорать в искусстве. И все эти высокие качества человека и художника природа вложила в великолепную оправу -- в прекрасный актерский материал: Качалов благородно красив, у него лицо мыслителя и удивительный голос, о котором так много говорили и писали.
В Качалове гармонически слиты художник и человек. И настоящий, большой человек в Качалове-актере просвечивает через все его сценические образы.
Как товарищ он является высоким образцом, на котором может воспитываться наша советская театральная молодежь. У него должно учиться товарищескому такту, чуткости, деликатности -- всему тому, что в условиях коллективного искусства обеспечивает творческую атмосферу, вне которой невозможно создание художественного произведения. Никто из нас не видел В. И. Качалова грубым или раздраженным до такой степени, чтобы он мог кого-нибудь оскорбить. Удивительно ровный, благожелательный, спокойный человек, но это спокойствие не
В характере В. И. Качалова жила какая-то потребность облегчать людям трудности жизни.
Я никогда не забуду первых дней своего пребывания в Художественном театре. Это был 1912 год. Чувствуя себя очень стесненно, ни с кем не знакомый в театре, я, начинающий актер, забивался в самый темный угол буфета и оттуда наблюдал славную труппу Художественного театра. Будучи провинциалом, приехавшим из Саратова, я по фотографиям узнавал проходивших мимо меня Москвина, Книппер, Леонидова, Артема, Качалова, Лужского. Должно было пройти много времени и нужно было потратить много душевных сил для того, чтобы почувствовать себя легко и свободно в обществе таких больших художников.
Ободрил и облегчил положение молодого актера "премьер" труппы, художник с мировым именем -- В. И. Качалов. Заметив одинокую фигуру в темном углу, он направился ко мне, и, поправляя пенсне, проговорил: "Вы, кажется, новый человек в театре и чувствуете себя не совсем хорошо?.. Я тоже первые дни, когда поступил в Художественный театр, чувствовал себя отвратительно... Но это скоро пройдет. Будем знакомы -- Качалов". Я пробормотал свою фамилию, а он, ободряюще улыбаясь, пошел от меня своей красивой легкой походкой. Это было моим первым впечатлением от людей Художественного театра.
На склоне лет, когда Качалов не мог по возрасту играть одну из своих ролей в чеховском репертуаре, Вл. И. Немирович-Данченко вынужден был назначить на эту роль более молодого актера. В. И. Качалову, естественно, было очень тяжело расставаться с любимой ролью, и в то же время он нашел в себе силы и мужество притти в театр на первую же репетицию для того, чтобы помочь своему преемнику.
Великолепно развитое учение К. С. Станиславского об _э_т_и_к_е_ актера нашло в Качалове свое живое, конкретное воплощение. С ним было легко репетировать, ибо он распространял вокруг себя атмосферу взаимного товарищеского доброжелательства, о котором так много говорил Станиславский. Ободряющий и поддерживающий глаз Качалова на репетициях делал всех, кто работал с ним, смелыми в поисках и предельно талантливыми, в меру своих возможностей.
Этические качества советского артиста неразрывно связаны с масштабами его творческого и идейного роста. Поэтому мне и хотелось начать разговор о Василии Ивановиче не с анализа его огромного артистического дарования, а с напоминания о тех редчайших качествах человеческого и творческого характера, которые являются совершенно необходимыми при создании школ, театров, целых направлений в нашем искусстве.
Театр растет и развивается только в коллективном труде, спаянном большой идеей, едиными принципами, доверием и железной дисциплиной. Ведь за десятки лет огромной творческой работы и борьбы у Художественного театра были поражения, неудачи и сомнения. В такие минуты руководителям особенно необходима поддержка членов коллектива. Кто сможет подсчитать, сколько творческих и жизненных сил сохранил К. С. Станиславскому и Вл. И. Немировичу-Данченко замечательный человек и товарищ В. И. Качалов, созидая вместе с ними великолепное явление русской культуры -- Московский Художественный театр?