Сборник статей, воспоминаний, писем
Шрифт:
Этот спектакль был для Василия Ивановича и Сулержицкого связан с неприятностью. Пока они были в Ялте, сгорела их дача в Алуште, и няня еле успела вывести из дома детей. Все их имущество сгорело. Пришлось размещать погорельцев у себя и у знакомых в Ялте.
В октябре 1906 года я переехала с сыном в Москву. Здесь узнала, что услуги Василия Ивановича революционерам не ограничивались участием в концертах, когда часть сбора шла на революционные цели, что оказывал он помощь и связанную с личным риском. Всегда можно было попросить Василия Ивановича спрятать "литературу", привести к нему в семью переночевать нелегального.
* * *
В первые годы после Октябрьской революции жизнь так захватила, что личные общения отошли в сторону. В Художественном театре я бывала лишь изредка.
В 1928 году, когда Алексей Максимович приехал из Италии в Москву, я была с ним на спектакле "Бронепоезд" Вс. Иванова. Опять незабываемый, образ Вершинина в исполнении Качалова.
Алексей Максимович был потрясен игрой Василия Ивановича; он в тот вечер снялся с ним и К. С. Станиславским за кулисами МХАТ. Как и в первые годы жизни Художественного театра, когда Алексей Максимович говорил, что это театр, для которого стоит работать, так и теперь он был в восторге от театра и его артистов.
– - Нет, каковы старики!
– - повторял он.
– - Надо, надо дать им пьесу!
* * *
Приблизительно за год до кончины Василия Ивановича пришлось мне, по просьбе внучки, которая училась в студии при театре имени Вахтангова, говорить с Василием Ивановичем о том, что студийцы мечтают о его приезде к ним. Засилий Иванович сразу и охотно согласился.
– - Люблю молодежь!
– - сказал он.
В назначенное время Качалов приехал в студию, беседовал с будущими артистами. Прочитал им "Юбилейное" Маяковского, монолог Ивана Карамазова, Пушкина -- "Скупой рыцарь", сыграл сцену из "На дне" -- Барона и Сатина. Студийцы были в восторге. Гурьбой высыпали на улицу проводить его до автомобиля. Оттуда он заехал на Малую Никитскую (ныне улица Качалова) в особняк, где жил Алексей Максимович. Посидели с ним конец вечера. Василий Иванович вспоминал, как в этой столовой бывал у Алексея Максимовича. Вспоминали старое: Василий Иванович говорил о рассказах Алексея Максимовича, которые обычно не читались с эстрады.
– - Какие чудесные отрывки можно взять из трех "вечеров": "У Шамова", "У Панашкина", "У Сухомяткина".
Прочитал нам отрывки из рассказов "Могильщик" и "Садовник". Кстати сказать, садовник -- лицо не вымышленное. Алексей Максимович наблюдал его в 1917 году, и он произвел на него большое впечатление своим отношением и "обовью к работе.
– - А как хороша "Знахарка"!
– -
Совсем не думалось, что через год мы его потеряем...
С. Я. МАРШАК
Трудно рассказать в нескольких словах, какое место занимает в жизни моего поколения Василий Иванович Качалов.
От спектакля до спектакля мы бережно хранили в памяти каждую его интонацию, каждый его жест, исполненный благородной простоты и свободы. Но всякий раз, когда мы видели Качалова на сцене, он казался нам неожиданным и новым.
Бывая в Москве по делу или проездом, мы считали невозможным упустить случай попасть в Художественный театр, увидеть Качалова.
Его и всех актеров МХТ в других городах называли "москвичами". "Москвичи к нам едут",-- говорили люди, узнав о предстоящих гастролях МХТ. Так неразрывно связан с Москвой театр, с которым разделил судьбу Качалов.
И как часто случалось нам во время поездок в Москву встречать на ее улицах высокого, статного, неторопливого человека, всегда со вкусом, но не с иголочки одетого,-- артиста с головы до ног. Шел он обычно один, занятый своими мыслями, немного рассеянный.
Походка его была легкой и твердой, даже в том возрасте, который называют "преклонным". Годы мало отражались на его облике. До конца дней сохранил он и внешнюю моложавость, и молодой, свежий интерес ко всему новому.
О нашей советской литературе, о современных поэтах заговорил он со мной при первой встрече в начале тридцатых годов. Разговор у нас зашел об авторском и актерском чтении стихов. Большинство актеров считало (да и считает), что авторы, подчеркивая в своем чтении ритм стихов, лишают их выразительности.
– - Нет, нет, я всегда чрезвычайно интересуюсь тем, как читают сами поэты,-- сказал Качалов.-- Чтение стихов -- труднейшее искусство. Могу сказать, что до сих пор я только учусь этому делу. Только учусь.
И тут я впервые узнал, как много стихов старых и новых поэтов -- в том числе и самых молодых -- готовит к исполнению Василий Иванович, работая над каждым стихотворением, как над большой ролью, и включая в концертный репертуар только то, что достигло полного звучания. Целые годы посвятил он Блоку и Маяковскому.
Не было случая, чтобы при нашей встрече не упомянул он какого-нибудь нового поэта, взятого им на прицел. Почти всегда у Василия Ивановича оказывался под рукой томик стихов. В последние годы он очень интересовался Александром Твардовским и подолгу расспрашивал о нем.
Пожалуй, среди актеров, которых я знал на своем веку, никто так не любил и не чувствовал слова, как Василий Иванович Качалов. Никто не умел передавать с такой свободой и точностью лучшие поэтические страницы Льва Толстого, Чехова, Горького, монолог и сонет Шекспира, мужественное слово Маяковского. Это был актер-поэт.
На протяжении нескольких лет он то и дело возвращался к "Демону" Лермонтова.
Когда-то я слышал рассказ о том, как долго бился над рубинштейновским "Демоном" Шаляпин, пока наконец один жест, один взмах руки из-под плаща, заменявшего на домашней репетиции крылья, не подсказал ему, как воплотить этот патетический, но отвлеченный образ. Тогда же Шаляпин решил, что и на сцене плащ заменит ему бутафорские крылья.