Счастье по наследству
Шрифт:
— Помолимся святой Скарлетт, — говорит она, и я снова начинаю хлюпать носом, повторяя за Фло нашу детскую молитву.
— О, святая Скарлетт! Да святится имя твоё. Да приидет царствие твоё. Да прибудет воля твоя. Да будет так же тонка талия наша, как и у тебя. Дай нам красоту твою и мудрость. И пусть у каждой из нас будет свой Ретт. И остави нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим. И подумай за нас завтра, как думала за себя, ибо с тобой есть царствие небесное.
Я продолжаю молиться о том, чтобы решение обязательно
А на утро к нам в дом приходит полиция.
Это Фло идёт дверь открывать, не я, и её почему-то долго нет.
Я в это время нарезаю ветчину для тостов и слежу за тем, как Лекс чистит зубы. Он всегда делает это под моим присмотром, и иногда это происходит на кухне — так быстрее можно приступить к завтраку. Мой желудок урчит, будто в нём не было ничего целую неделю. А может, и не было — теперь уже и не вспомню: при стрессе у меня обычно пропадает аппетит. Лекс хихикает, и я закидываю в рот ломоть ветчины.
Это утро, непривычно солнечное для ноября, почему-то вселяет в меня надежду. Не имею представления как, но в том, что для нас с этим чудесным белокурым мальчишкой в пижаме в мячиках оно не последнее, я больше не сомневаюсь.
Я откладываю нож, вытираю руки и встаю за Лексом, Слежу, чтобы он хорошо прополоскал рот, затем поворачиваю его к себе, делаю ревизию маленьких беленьких зубиков, после чего беру сына на руки и крепко прижимаю к себе.
— Никому тебя не отдам, — шепчу я в белокурую, пахнущую сладостью макушку.
Это моя клятва.
Двое мужчин в одинаковых серых костюмах, вошедшие на кухню вслед за перепуганной Фло, пришли как раз вовремя — есть возможность испытать её на прочность.
Их появление для меня ожидаемо. Я меняю положение тела, отворачиваю ребёнка от внезапно возникшей опасности, становясь в оборонительную позу.
— Убирайтесь! Сына я вам не отдам. Фло, вызывай полицию.
Мужчины быстро переглядываются, и я вижу в их лицах замешательство.
— Мисс Бейтс?
— Что? — я не очень-то любезна, но кто меня в этом обвинит.
— Мы из полиции. И мы вовсе не собираемся забирать вашего сына.
— Тогда какого чёрта вы здесь делаете? Резонный вопрос для десяти утра субботы, не находите?
Лекс начинает крутиться в руках, заинтригованный и моим тоном, и гостями.
Достаётся и ему:
— Сиди тихо.
Я редко когда позволяю себе такой тон, поэтому неудивительно, что моя грудь начинает сотрясаться от недовольного сопения.
— Тебе надо их выслушать, милая, — подаёт голос Фло, и он отчего-то очень тихий. Но это всё равно не спасает её от моего гневного взгляда.
«Предательница, — говорю я одними глазами. — Зачем ты их впустила?»
Фло выглядит растерянной, но дело, похоже, вовсе не во мне. В поисках ответа я снова перевожу взгляд на мужчин.
Вероятно, они ждут моего разрешения говорить,
Не выдерживает тот, что постарше.
— Мисс Бейтс, этот адрес указан как основной в документах вашей сестры. Мне жаль, что приходится сообщать вам эту новость, но вчера вечером Николь Бейтс, больше известная как Никки Би, попала в автомобильную аварию. Машина, в которой она находилась, упала в реку недалеко от Келсо. Водитель и пассажир получили травмы, не совместимые с жизнью.
— А… а Николь? — выдавливаю я из себя, превозмогая бешено скачущий в горле пульс.
— Ваша сестра была единственным пассажиром, мисс Бейтс. Необходимо, чтобы вы поехали с нами. Нужно произвести опознание.
Следующие дни я помню плохо, хотя вся организация похорон Николь легла на меня. Сеймур ещё неделю должен был провести в больнице. Хотя, конечно, он рвался ко мне, но врачи запретили. Когда я сообщила ему о смерти Николь, у него подскочило давление. Деда перевели в реанимацию. На похороны его не отпустили.
От матери толку не было. Она стенала, что жизнь её теперь кончена и она совершенно не понимает, что делать дальше.
Не понимала и я, но рядом всегда оказывались люди, которые подсказывали.
Посмотрите на эти фотографии, мисс Бейтс. Вы уверены, что это ваша сестра?
Нам придётся вызвать вас ещё раз, когда тело транспортируют из Келсо.
Вы уверены, что это ваша сестра, мисс Бейтс? Хорошо, можете быть свободны.
Лекс поживёт у меня. Нет, мои родители не будут против. А даже если и будут, не думай об этом, Эмма.
Панихида назначена на следующий вторник. Вам есть кому сообщить об этом? Да, хорошо, мы свяжемся с её агентом.
Николь любила белые лилии. Надо чтобы вокруг гроба были только белые лилии. Это важно для прессы.
Никакой прессы, мисс Бейтс. Это частная церемония. Вы же понимаете.
Половину людей, которые говорят со мной, я не знаю. И именно эта половина больше всех требует от меня понимания.
А я понимаю лишь одно: моя сестра умерла. И пока мне не сообщают время её смерти — пятница, пять пятнадцать — я виню в этом себя.
Меня раз за разом выворачивает над унитазом, когда я вспоминаю молитвы с просьбой помочь мне решить проблему с Лексом. Никогда не была богобоязненной, но я буквально вою от ужаса при одной мысли, что это я убила Николь. Конечно, я никому об этом не говорю, но до тех пор, пока не открываю полицейский протокол, меня колотит от мысли, что с этим знанием мне предстоит жить всю оставшуюся жизнь.
Да, не мои молитвы убили Николь. И даже не тот мужчина, что сидел за рулём. Не обледенелая дорога, не прогнувшиеся под ударом ограждения моста и даже не холодная вода. Это нелепая случайность, совокупность всех факторов. На пять минут раньше, на мгновение позже, и всё могло бы быть по-другому.