Счастье по наследству
Шрифт:
Утром я работаю у себя. Звонки, совещания, переговоры. В бизнесе каникул нет. К Эмме приезжаю ближе к обеду и уезжаю далеко за полночь. Лексу перед сном обязательно нужно со мной поговорить. Часто я просто смотрю, как он втайне от матери режется в онлайн-игрушку. Эмма говорит, что я первый мужчина, кроме Сеймура и Шона, кто с ним разговаривает на равных.
Шон, кстати, мне очень в этом плане помог, рассказав кое-что о мальчишке ещё до того, как Эмма с сыном оказались
— Они всегда вместе. И это не просто отношение матери и сына. Это дружба на равных. Тебе придётся убедить парня, что ты не собираешься между ними влезать. Сразу необходимо выбрать сторону, понимаешь?
— Не совсем.
— Покажи, что ты на его стороне. Что станешь помогать ему заботиться о матери.
— Как-то странно. Ему всего семь.
— Представь, что пришёл знакомиться с её родителями. Так вот, сын — это во сто крат круче.
— Откуда такие познания? — я всё равно ставлю слова Шона под сомнение.
— Фло подсовывает мне книгу за книгой на тему воспитания детей. Сначала сама читает, потом я, потом мы это дело обсуждаем. Поскорей бы уже ребёнок родился, иначе я превращусь в плаксивый аналог доктора Фила.
— Мне она нравится, Шон.
— Кто?
— Твоя жена.
— А Эмма?
— Нравится — не совсем то слово.
— А какое слово правильное? Учти, помимо сына у неё есть весьма суровый дед. Ну и, честно говоря, я. Потому что, если ты обидишь эту девчонку, я тебе и без указки Флоренс голову откручу.
— Угрожаешь?
— Предупреждаю. Эмма очень многое сделала для нашей семьи. Возможно, когда-нибудь я тебе об этом расскажу.
Когда-нибудь случается на следующий день за ужином.
Я же говорю — трепло.
И всё же именно благодаря предупреждению Шона я не дрожу, как один из тех комнатных задохликов, которых по недоразумению называют собаками, когда в восемь часов рождественского утра на кухне появляется всклоченный мальчишка и говорит, что хочет в туалет.
Чтобы не будить Эмму, я отвожу Лекса в свою спальню. Жду, пока он делает свои дела. Успеваю даже написать пару писем.
Лекс выходит из туалета, осматривается, но уходить не торопится. Стоит у двери и крутит головой по сторонам. Долго на что-то решается, затем медленно обходит комнату, останавливается рядом и заглядывает в открытый лэптоп. Рассматривает то, что лежит на столе: смартфоны, планшет, блокнот, где я по привычке делаю пометки.
— Почему здесь нет ёлки? — спрашивает
— Потому что это не моя квартира.
— А чья?
— Не знаю. Вообще-то, это что-то вроде отеля. Ты когда-нибудь бывал в отеле?
— Да. Много раз.
— Ну вот. А я не люблю отели, поэтому всегда останавливаюсь в подобных квартирах.
— Тут тоже на завтрак можно взять всё, что захочешь?
— В принципе, да.
— Я люблю блинчики с малиновым сиропом.
— Я тоже. Только с шоколадом.
— От шоколада у меня начинают чесаться глаза.
— Сочувствую. А у меня аллергия на маринованные овощи.
— Бе. Я тоже их не люблю.
Так у нас появляется кое-что общее.
Мне всё ещё трудно представить, что этот мальчик — мой брат. По возрасту он ближе к сыну, и я пытаюсь разговаривать с ним так, как со мной говорил отец: прямо и не делая скидки на возраст.
— Мне нравится твоя мама. Вроде бы я тоже ей нравлюсь, но это не точно.
— А когда будет точно?
— Когда она сама скажет об этом.
— А если не скажет?
— Значит, мне надо сделать так, чтобы сказала.
— Например, поцеловать?
— Можно и поцеловать. Но лучше сделать что-нибудь, что покажет, что я о ней думаю. Приготовить завтрак, например. Ты знаешь, что мама любит на завтрак?
— Тосты
Тосты — это легко. Мы делаем их вместе.
Мы много чего делаем вместе с Лексом и Эммой: гуляем, разговариваем, смотрим кино, готовим. В последнем моя главная задача — не сильно мешаться. С каждым днём Эмма всё больше улыбается, а я всё чащу прихожу к мысли, что не хочу уезжать. Мне хорошо в этом доме с этой женщиной и этим мальчишкой.
Я никогда не проводил так вечера. Это ново, непривычно и слишком для меня нетипично. Что бы я делал сейчас дома? Вариантов много, но ни один не прельщает, как ужин в компании Эммы и общих друзей.
Шон пузырится от радости и считает себя чуть ли не свахой. Намёки и подколки я не комментирую, однако их частые приезды начинают меня понемногу раздражать. Кой чёрт мотаться к нам через день? Но, как оказалось, Эмме очень нужна Флоренс, а Флоренс — Эмма. Они идут наверх к её спальню, пока мы с парнями пялимся в телик, и спускаются через час-два, иногда с заплаканными глазами. Шон кидается к жене с расспросами, а я иду к своей Эмме и крепко её целую.
«Не торопи меня».
Минни, у меня на правой руке скоро мозоль появится из-за твоего «не торопи».
Не тороплю, и каждый вечер уезжаю с гигантским стояком.
Новый год мы планируем отметить вместе, но и тут вмешиваются Райты. На этот раз от вечеринки в доме родителей Флоренс Эмме не отвертеться. Лекса забирает к себе женщина по имени Полин. Она соседка Эммы, и за несколько дней до этого её семья возвращается из поездки в Ванкувер. Но не в канадский, а в наш — в округ Кларк, недалеко от Портленда. Там живёт троюродная тётка Билла — мужа Полин. Совершенно не понимаю, зачем мне эта информация, но я до сих пор это помню.