Счастливая ошибка. Стихи и эссе о стихах, Гандлевский Сергей Маркович

Счастливая ошибка. Стихи и эссе о стихах

5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Издательство CORPUS ®

* * *

Праздник

(1973 – 1994)

Стансы

Памяти матери

Говори. Что ты хочешь сказать? Не о том ли, как шлаГородскою рекою барж'a по закатному следу,Как две трети июня, до двадцать второго числа,Встав на цыпочки, лето старательно тянется к свету,Как дыхание липы сквозит в духоте площадей,Как со всех четырех сторон света гремело в июле?А что речи нужна позарез подоплека идейИ нешуточный повод – так это тебя обманули.

Слышишь: гнилью арбузной пахнул овощной магазин,За углом в подворотне грохочет порожняя тара,Ветерок из предместий донес перекличку дрезин,И архивной листвою покрылся асфальт тротуара.Урони кубик Рубика наземь, не стоит труда,Все расчеты насмарку, поешь на дожде винограда,Сидя в тихом дворе, и воочью увидишь тогда,Что приходит на память в горах и расщелинах ада.

iii

И иди, куда шел. Но, как в бытность твою по ночам,И особенно в дождь, будет голою веткой упрямо,Осязая оконные стекла, программный анчарТрогать раму, что мыла в согласии с азбукой мама.И хоть уровень школьных познаний моих невысок,Вижу как наяву: сверху вниз сквозь отверстие в колбеС приснопамятным шелестом сыпался мелкий песок.Немудрящий прибор, но какое раздолье для скорби!

Об пол злостью, как тростью, ударь, шельмовства не тая,Испитой шарлатан с неизменною шаткой треногой,Чтоб прозрачная призрачная распустилась струяИ озоном запахло под жэковской кровлей убогой.Локтевым электричеством мебель ужалит – и вновьГовори, как под пыткой, вне школы и без манифеста,Раз тебе, недобитку, внушают такую любовьЭто гиблое время и Богом забытое место.

В это время вдовец Айзенштадт, сорока семи лет,Колобродит по кухне и негде достать пипольфена.Есть ли смысл веселиться, приятель, я думаю, нет,Даже если он в траурных черных трусах до колена.В этом месте, веселье которого есть питие,За порожнею тарой видавшие виды ребятаЗа Серегу Есенина или Андрюху ШеньеПо традиции пропили очередную зарплату.

После смерти я выйду за город, который люблю,И, подняв к небу морду, рога запрокинув на плечи,Одержимый печалью, в осенний простор протрублюТо, на что не хватило мне слов человеческой речи.Как баржа уплывала за поздним закатным лучом,Как скворчало железное время на левом запястье,Как заветную дверь отпирали английским ключом…Говори. Ничего не поделаешь с этой напастью. 1987

«Среди фанерных переборок…»

Среди фанерных переборокИ дачных скрипов чердакаЯ сам себе далек и дорог,Как музыка издалека.Давно, сырым и нежным летом,Когда звенел велосипед,Жил мальчик – я по всем приметам,А, впрочем, может быть, и нет.– Курить нельзя и некрасиво…Все выше старая крапиваНесет зловещие листы.Марина, если б знала ты,Как горестно и терпеливоДуша искала двойника!Как музыка издалека,Лишь сроки осени подходят,И по участкам жгут листву,Во мне звенит и колобродитВторое детство наяву.Чай, лампа, затеррасный сумрак,Сверчок за тонкою стенойХранили бережный рисунокМеня, не познанного мной.С утра, опешивший спросонок,Покрыв рубашкой худобу,Под сосны выходил ребенокИ продолжал свою судьбу.На ветке воробей чирикал –Господь его благослови!И было до конца каникулСто лет свободы и любви!1973

«Сигареты маленькое пекло…»

М. Т.

Сигареты маленькое пекло.Тонкий дым разбился об окно.Сумерки прокручивают беглоКроткое вечернее кино.С улицы вливается в квартируЧистая голландская картина –Воздух пресноводный и сырой,Зимнее свеченье ниоткуда,Конькобежцы накануне чудаЗаняты подробною игрой.Кактусы величественно чахнут.Время запираться и зевать.Время чаепития и шахмат,Кошек из окошек зазывать.К ночи глуше, к ночи горше звуки –Лифт гудит, парадное стучит.Твердая горошина разлукиВ простынях незримая лежит.Милая, мне больше длиться нечем.Потому с надеждой, потомуВсем лицом печальным человечьимВ матовой подушке утону.…Лунатическим током пронизан,По холодным снастям проводов,Громкой кровельной жести, карнизамВыхожу на отчетливый зов.Синий снег под ногами босыми.От мороза в груди колотье.Продвигаюсь на женское имя –Наилучшее слово мое.Узнаю сквозь прозрачные веки,Узнаю тебя, с чем ни сравни.Есть в долинах великие реки –Ты проточным просторам сродни.Огибая за кровлею кровлю,Я тебя воссоздам из ночейВороною бездомною кровью –От улыбки до лунок ногтей.Тихо. Половицы вороватоПолоснула лунная фольга.Вскорости янтарные квадратыРухнут на пятнистые снега.Электричество включат – и сноваСутолока, город впереди.Чье-то недослышанное словоБродит, не проклюнется в груди.Зеркало проточное померкло.Тусклое бессмысленное зеркало,Что, скажи, хоронишь от меня?Съежилась ночная паутина.Так на черной крышке пианиноТает голубая пятерня.1973

«До колючих седин доживу…»

До колючих седин доживуИ тогда извлеку понемножкуСотню тысяч своих дежавюИз расколотой глиняной кошки.Народился и вырос большой,Зубы резались, голос ломался,Но зачем-то явился душойНеприкаянный облик романса.Для чего-то на оклик ничейЗазывала бездомная силаИ крутила, крутила, крутилаЧерно-белую ленту ночей.Эта участь – нельзя интересней.Горе, я ли в твои воротаНе ломился с юродивой песней,Полоумною песней у рта!1973

«Я смежу беспокойные теплые веки…»

Я смежу беспокойные теплые веки,Я уйду ночевать на снегу Кызгыча,Полуплач-полуимя губами шепча, –Пусть гремят вертикальные реки.Через тысячу лет я проснусь поутру,Я очнусь через тысячу лет, будет тишеГрохот сизой воды. Так иди же, иди же!Как я спал, как я плакал, я скоро умру!1973

«Есть старый флигель угловатый…»

1 2 3 4 5