Счастливое число Кошкиной
Шрифт:
Полнейшая впихуемость и вытраханность.
Кайф!
Я сбилась со счета, да не особо-то и считала сколько раз "наказывал" меня Совунчик, сколько "наказывалась" я его и сколько "наказывали" друг друга. Кажется, последнего все же было больше, и мне, продышавшейся и проморгавшейся, хотелось ещё и ещё, а Совунчик, похоже, если и не собирался затрахивать меня до смерти, то до полусмерти точно. И это у него явно получилось.
Только прозвучавшая угроза повторения через десять минуточек не остановила меня. Я продолжила свои поцарапывания, мурча
Она недовольно тявкнула и потрусила обратно в свое убежище, под машину, куда умудрилась перетащить свою лежанку, понимая, что начавшееся и не собирающееся прекращаться "сумасшествие людей" может закончиться крайне плачевно, а подремать в ходящей ходуном палатке ей мало того, что не получится, так ещё и не дадут. Дорвавшись друг до друга, мы отрывались и наверстывали упущенное, иногда совершая такие кульбиты, что с лёгкостью могли задавить собаку.
— Текла, мы больше не будем, — рассмеялся Совунчик. — Честное слово. Текла!
Свистнул, зовя Текилу, и рывком перевернулся, подминая меня под себя, когда я попыталась пискнуть, что будем и ещё не раз:
— Кошка! — рыкнул он, — Я сказал, на сегодня хватит. Наказывалка сломалась.
— Совсем-совсем сломалась? — поинтересовалась я, хмуря брови. — То есть завтра тоже не будем?
— Совсем, но не совсем, — хохотнул Совунчик и утвердительно кивнул: — Завтра будем.
— А завтра у нас когда начинается? Просто мне кто-то обещал десять минуточек поотдыхать, а сам… — ещё сильнее нахмурилась, дуя губы, а Совунчик, тронул экран своих часов и загоготал в голос, сбивая весь мой настрой подурить напоследок. — Эй! Это что за наглость!?
Развернула запястье с часами экраном к себе и тронула его, включая.
"Только сегодня в сети магазинов "Парус" скидки на корма для ваших питомцев и сосиски," — прочитала последнее по времени уведомление и захохотала до слез.
— Покормил… Ха-ха-ха… Киску, — кое-как выдавила я.
— Ага, — кивнул Совунчик, — сосиской. Гы-гы-гы!
POV. Денис.
Гелю выстегнуло на полуслове.
Вымотавший до предела секс, обоих взбодрившее окунание голышом в озеро, "случайно" найденные любимые кошколадки к горячему чаю, костер и спальник — рецепт, сработавший на раз два. Счастливая донельзя, Кошка что-то начала рассказывать про походы, в который ходили с отцом и братом, зевнула и вырубилась, проваливаясь в сон.
— Дурка, — улыбнулся я, укладывая ее в палатке.
Закутал плотнее и, перед тем как выйти и затушить угли, повернулся. И залип.
Кое-как расчесанные волосы, улыбающиеся, мною зацелованные и опухшие губы, крошка шоколада на щеке и… Больше ничего не надо. Никого не надо. Оставьте мне одну такую Кошку, с ее придурью, словечками, блеском хитрых глаз и острым языком — я буду счастлив. Я уже счастлив.
Эпик-центр. С идеальной впихуемостью во всем.
— Текла! — я шикнул на собаку, решившую перебраться со своей лежанки под спину Кошки, а потом махнул рукой. — Спи.
Залить угли, проверить машину и застегнуть молнию клапана палатки, чтобы лечь рядом с шибанутой на всю голову дуркой, обнять ее и вырубиться, когда она сквозь сон переложила голову мне на грудь и засопела маленьким Храпозавриком.
53. Экспериментаторы. POV. Денис
Три недели спустя.
— Люк, блядь, завязывай уже! Пиво стынет, — пнув носком кроссовка по подошве торчащего из-под "Фиесты" ботинка, я присел на корточки и, вздохнув, вложил в шарящую по полу ладонь прокладку. — До утра не терпит что ли?
— Знаю я ваше "стынет", — пробубнил Лука. — Лучше трещотку с головкой на двенадцать дай и рожковый, — угукнул, сжав ключи, и даже не подумал ускоряться или торопиться.
— Люк! Не беси!
— Иди в жопу, Ден, — раздалось из-под машины. — Пока не закончу, хрен куда поеду. А к вам вообще не поеду!
— Долго ещё? — спросил я, проигнорировав последнюю фразу.
— Минут двадцать. Минимум.
— Час назад ты говорил, что осталось десять, — напомнил я.
Посмотрел на играющую с котятами Кошку, кивнул в ответ на ее вопросительный взгляд и пошел за вторым лежаком, чтобы помочь Луке и не дать ему придумать ещё какую-нибудь отмазку.
— Давай подержу, — прорычал я, оказавшись под машиной. Подпёр ладонями трубу прямотока и негромко спросил: — Ты спецом гасишься что ли?
— Ден, у меня сроки. И иди на хуй.
— Не заливай, Люк. Это не клиентская тачка, а твоя, — глянув на Луку, я попросил: — Люк, это в последний раз.
— Иди на хуй, — упрямо повторил Лука, поочередно подтягивая гайки. — Лучше зацепи банку на кронштейн, а то потом всю трассу разбалчивать и перепротягивать придется.
— Ссыкло! — прошипел я, подвешивая глушитель на специально переваренные под него крепления.
— Сам ссыкло, — огрызнулся Люк. — Я после Гелькиного "приходи на пельмени" сутки с больной башкой отлеживался. Потом что было? "Чебуреки". И снова день из жизни вылетел. "Беляши" напомнить? — мотнув головой, Люк поправил прокладку между фланцами и спросил: — У меня по вашему печень резервная есть что ли?
— Просто кто-то не умеет пить и мало закусывает, — гоготнул я.
— Ты охренел, Ден!? — Лука повернулся на бок и со злостью зашептал: — Я пол кастрюли пельменей в одно рыло сожрал, закусывая Гелькины эксперименты! Я все понимаю, но может вы кого-то другого найдете?
— Скажи еще, что не понравилось, — усмехнулся я.
— Иди на хуй! К вам в гости опасно приходить! Либо закормят и набухают до полусмерти, либо просто набухают, но уже до отключки! — Люк покачал трубу выхлопа и затянул гайки до упора. — А сегодня по любой набухают так, что все эти беляши-чебуреки вместе взятые цветочками покажутся. Я вам не лабораторная мышь!
— Я и говорю, что ссыкло!
— Ден, блядь!
— Задолбал ломаться, — процедил я сквозь зубы и позвал Гелю: — Кисунь! Этот упырь сказал, что ехать не хочет!