Счастливые дни в аду
Шрифт:
Это было просто слишком много. Сначала объявление Волдеморта, затем загадка Снейпа, решение которой было кристально ясно Гарри, несмотря на то, что он не знал ее последнего элемента. В следующий момент он обнаружил себя на четвереньках, сильно дрожащего и блюющего. Теперь он совершенно мог понять предыдущее поведение Снейпа.
Он так отчаянно хотел кричать, плакать, но глаза оставались сухими, а лицо было будто сделано из камня…
– Расслабься, Гарри, дыши, – услышал он обеспокоенный голос. – Расслабься, малыш, спокойно, я здесь…
Последние слова, казалось, волшебным образом
Снейп не мог не шипеть от боли, поскольку прижал Гарри к своей груди и успокаивающе поглаживал его по спине. Мальчик был совершенно пассивен и потрясен, кроме того, он не мог осознавать происходящее вокруг него. Он был так потрясен эмоциональным смятением, как будто он попал под Круциатус.
Да, этот вид эмоционального взрыва был весьма похож на пыточное проклятие, по крайней мере, его результаты. Даже сам Снейп нуждался в некотором времени, чтобы преодолеть это.
Дрожь Гарри медленно прекратилась. Но когда это произошло, Гарри не высвободился из объятий Снейпа. Напротив, он прижался лицом к его груди так сильно, как мог, и пробормотал ему в одежду:
– Я думаю, что Вы можете рассказать мне отсутствующую часть, Северус.
– Это – первое предсказание Трелони, – спокойно сказал он.
– Я подозревал, – ответ был едва слышен. – Ну и? Что сказала старая летучая мышь?
– Я не знаю точных слов, меня там не было, – начал Снейп. – Она предсказала это Квайетусу, который сразу рассказал мне. Мы думали об этом довольно долго, но не смогли найти его значения. Она сказала ему, что он умрет, но переживет свою смерть любовью… или что-то вроде этого… и тот, кого он любил, победит Темного Лорда. Но Волдеморт снова возродится, и его потомок должен будет столкнуться со смертью, чтобы жить. Или что-то похожее.
– Это имеет смысл… – голос Гарри был слабым и далеким.
– Да…
После долгого молчания Гарри отодвинулся, открыл глаза и посмотрел на мастера зельеварения.
– Я не уверен, что делать с этой информацией, – спокойно признался он. – И в том предсказании упомянуто слишком много смертей…
– Извини, – сказал Снейп. – Я не хотел причинить тебе боль.
– Нет, – покачал головой Гарри. – Вы не причинили мне боль. На самом деле, я хочу поблагодарить Вас за то, что Вы рассказали мне.
– Я могу представить… – ответ Снейпа был немного саркастичным. – Может быть, довольно необычно быть связанным со мной… После всего того, что я рассказал тебе сегодня.
– Вы рассказали мне об этом не сегодня. Вы уже признались в этом несколько дней назад.
– Но подробности…
Гарри пожал плечами.
– Эти подробности не были такими странными, как Вы думаете. Или… они были странными, потому что я уверен, что они мучают Вас, однако… должно быть, действительно трудно принять решение в подобной ситуации. Не было никаких хороших решений. Только болезненные и отвратительные. Что бы Вы
– Действительно?
– Уверен, – внезапно Гарри усмехнулся, его губы сложились в безумно веселую улыбку, потому что он увидел ошеломленное выражение на лице мастера зельеварения. Никто не поверит ему, если только они смогут выйти отсюда. Никто не поверит ему, что саркастичный и неприятный сальноволосый мерзавец может быть счастливым и грустным, успокаивающим и пугающим, испуганным, взволнованным и даже ошеломленным, глупо выглядящим. И больше всего никто не поверит ему, что этот мерзавец был, по-видимому, его дядей.
Независимо от того, что Снейп думал о чувствах Гарри, тот был серьезен, говоря, что это его лучший день рождения, и что он получил самый лучший подарок, какой только может быть: он, наконец, узнал тайны своей жизни и нашел то, к чему так отчаянно стремился – семью.
Семью, и не только в теоретическом, но и в очень, очень конкретном смысле этого слова: Северуса, который заботился о нем здесь, в этом аду, который волновался о нем, который делил с ним всю боль и пытки, был братом человека, которого Гарри никогда не знал, более того, даже не подозревал о его существовании две недели назад – Квайетуса, его отца.
Так странно… Впервые он услышал это имя десять дней назад. А теперь… Да, Гарри отлично мог понять отчаяние и возмущение Снейпа, когда Гарри упомянул второе истинное предсказание Трелони. Мог, потому что чувствовал то же самое: они оба были одинаково преданы на долгие, долгие годы, хотя Гарри не знал, кто был предатель. Дамблдор, который, очевидно, все знал и никогда не упоминал об этом ни Гарри, ни Северусу? Или Лили Эванс, его мать, которая рассказала секрет директору, но не хотела позволить узнать его Северусу, Северусу, который спас ей жизнь и пытался спасти жизни и ее семье? Она только вынудила поклясться мужчину, который любил в жизни только своего брата и который, конечно, постарается оказать любую помощь его ребенку, ребенку Квайетуса. Гарри покачал головой, сдерживая горькие слезы. Вероятно, ни один из тех двоих не подозревал о величине печали и боли, которую они причинили этим. Гарри, узнав заботливую сторону саркастичного и резкого мастера зельеварения, был совершенно уверен, что ему дадут любовь и заботу, к которой он очень стремился. И он, Северус, будет любим в ответ, и все в их жизнях будет лучше…
«Будет…» Да, они никогда не узнают, что бы произошло. И все же это была болезненная мысль. Внезапно Гарри почувствовал себя преданным, брошенным и очень сердитым на директора. Он не имел права скрывать эту информацию! Он не имел права действовать таким образом! Как он мог сделать это? Почему Гарри должен был узнать самый важный факт в своей жизни только за несколько часов до смерти? ПОЧЕМУ?
Он громко произнес последние фразы. Гнев дал его избитому телу новые силы, и он вскочил на ноги.