Щит
Шрифт:
Неддар с хрустом сжал кулаки:
— Какой, к Двуликому, «Великий поход на Полночь», Грасс? Мы же решили, что война нам пока не выгодна! И даже собирались вернуть Раксизу Карс!
— Мы его вернем, сир! — устало улыбнулся Рендалл. — Но тогда, когда нам будет выгоднее всего…
— Не понял?
— Сегодня или завтра утром Величайшему доложат о том, что в нескольких крупных приграничных городах Алата были замечены лазутчики. Раксиз далеко не дурак, поэтому быстренько свяжет нити в узелок [79] ,
79
Аналог нашего «сложить два и два».
— Что за донесение? — перебил его король.
— Мы постарались довести до сведения его тайной службы информацию о том, что граф Комес д’Оллиер барон д’Ож внезапно занемог. И что одновременно с этим прискорбным событием из Аверона куда-то исчезло десять сотен хейсаров…
Неддар недоуменно приподнял бровь:
— А какое отношение недомогание Упрямца имеет к каким-то там лазутчикам?
Рендалл потер ладонями лицо и криво усмехнулся:
— Это для вас он камерарий. А для Раксиза Ал’Арради д’Ож — военачальник. Один из лучших в Вейнаре. Поэтому он решит, что вы готовите очередной молниеносный штурм. Терять еще один или несколько городов он не захочет, поэтому отправит часть армии в те города, в которых были замечены лазутчики…
— А оставшиеся силы оставит в столице… — сообразив, к чему клонит Грасс, подхватил король. — Так как их появление может быть маневром, призванным отвлечь его внимание от моей основной цели…
— Именно! А значит, отложит этот самый «Великий поход» на неопределенное время. Изнывать от неизвестности мы ему не дадим — в ближайшее время в столице Алата начнут происходить некие события, которые заставят начальника Тайной службы поверить в то, что ваши верные хейсары готовятся взять штурмом королевский дворец…
— Потом начнется конфликт с Белогорьем… — понимающе подхватил король. — Ему придется отправить часть армии из столицы на восток…
— …и мы сможем получить за Карс намного больше, чем собирались!
— Мне кажется, из вас получился бы о-о-очень неплохой казначей, — ухмыльнулся Неддар. Потом развернул к себе самую толстую стопку документов, пробежал глазами по строчкам и помрачнел: — А это что? Протоколы допросов?
— Они самые, сир, — угрюмо кивнул граф. — Вчера забрал у дознавателя. Собирался изучить при первой же возможности, но погряз в делах…
— Собира-лись? — подчеркнув последний слог, переспросил король. — Граф, вы что, недостаточно хорошо расслышали формулировку моего приказа?
Рендалл тут же оказался на ногах:
— Ваше величество, я…
— Я велел вам разобраться с обстоятельствами этого дела в КРАТЧАЙШИЕ СРОКИ! Значит, вы должны были забыть про все и вся и заниматься только им!!!
Граф жестом показал на заваленный свитками стол и криво усмехнулся:
— А как же Орден Вседержителя, Омман, Алат и Белогорье? Если я о них забуду хотя бы на день — то ничем хорошим это не закончится…
— Грасс!!!
— Я делаю
— Будь на ее месте ваша дочь, я бы вас понял! — гневно рявкнул Неддар. — А тут… Вы вообще понимаете, что каждое мгновение, проведенное баронессой в тюрьме, бьет по моей репутации не хуже тарана? Ее отец был образцовым вассалом: он ни разу в жизни не отступил от данной клятвы и даже погиб с мечом в руке, пытаясь прийти на помощь своему сюзерену. Поэтому я обязан относиться к леди Мэйнарии как минимум не хуже! Обязан, вы слышите?! А вместо этого я сначала лишаю ее титула, потом позволяю ей сесть в тюрьму и в итоге забываю о ее существовании!!!
— Вы выполнили ее собственное желание, сир!
— Грасс! Еще одно слово в том же духе — и я за себя не ручаюсь…
Рендалл побагровел, скрипнул зубами и склонился в поклоне:
— Молчу, сир!
Неддар в сердцах врезал кулаком по столу, вскочил, порывисто шагнул к дверям и остановился:
— Сколько нужно времени, чтобы вникнуть во все обстоятельства дела и вынести вердикт?
— День… Может, два, сир…
— Даю вам сутки! Завтра в это же время я должен иметь о-о-очень веские основания, чтобы выпустить леди Мэйнарию из тюрьмы…
Глава 16
Баронесса Мэйнария д’Атерн
В неверном свете масляного светильника черный силуэт, бесшумно мечущийся по камере, показался мне ожившим воплощением Бога-Воина. Резкие, исполненные мощи удары кулаком, вспарывающие воздух, сменялись легкими «касаниями» пальцев. Жесткие, рубящие блоки предплечьями — плавными, волнообразными движениями кистей. А быстрые и почти невидимые глазу смещения тела — коротенькими, но на удивление своевременными и гармоничными мгновениями неподвижности.
Первые несколько минут после пробуждения я смотрела на все это, как на красивый танец, но в какой-то момент, уловив в одном из движений что-то знакомое, вдруг прозрела: в руках Крома жил своей жизнью воображаемый Посох Тьмы!
Вот он отводит в сторону опускающийся на голову клинок… Вот — скользнув по ладони Крома, жалит его отпрянувшего противника в горло… Вот — выбивает меч из сжимающей его длани и тут же дробит непрочные человеческие кости…
«Смерть… — мелькнуло где-то на краю сознания. — Смерть, сошедшая на Горгот, чтобы собрать свою кровавую жатву…»
«Жизнь! — возмущенно ответила я. — Жизнь, сметающая грязь и тлен, чтобы уберечь тянущиеся к Свету ростки…»
Аналогия с ростками мне понравилась: я сразу же увидела место за спиной Крома, которое он так самоотверженно защищал, представила на нем себя и приподнялась на локте, чтобы оказаться к нему поближе.
Как оказалось, зря: стоило мне пошевелиться, как Меченый остановился, опустил воображаемый посох, а вместе с ним — и взгляд.
— Смире… — привычно начала я, потом сообразила, что желать смирения слуге Бога-Отступника как-то глупо, и тут же поправилась: — Доброго дня, Кром!