Щит
Шрифт:
Перекошенные губы лесовика… Мощная шея с вздувшимися венами… Полурасстегнутый алый жиппон… Ямка между ключиц… Волосатая грудь… Мои руки, упирающиеся в нее… Тоненький ободок родового кольца… Царапина на указательном пальце…
Волна старого, полузабытого страха захлестнула меня с головой и в мгновение ока лишила способности связно мыслить: я снова ощутила смрадный запах из раззявленной пасти лесовика, почувствовала его пальцы, тискающие мою грудь, колено, раздвигающее мои ноги.
— Что,
Мгновением позже до меня донесся бешеный рык Крома:
— Тронешь ее хотя бы пальцем — убью!!!
— Уже тронул… Так что заткнись и не мешай, — хохотнул здоровяк и, оставив в покое мое лицо, вцепился в воротник платья.
Затрещала ткань. Потом — еще и еще. И я, опустив взгляд, увидела собственную грудь, бесстыже торчащую из безобразного разрыва. А еще через мгновение услышала жуткий скрип железа и полный отчаяния крик Меченого:
— Ублюдок! Скотина!! Трус!!!
— Хороша-а-а… — пропустив его оскорбления мимо ушей, плотоядно улыбнулся тюремщик. И, словно торгаш на рынке, взвесил на ладони правое полушарие!
Я ойкнула, попробовала отстраниться и вдруг почувствовала, что куда-то лечу.
Больно ударившись затылком, я увидела над собой потолок и сообразила, что лежу на спине.
Дернулась. Ощутила удар в живот и застыла.
Снова затрещала ткань.
По бедрам прокатилась волна холода.
Правую ногу выше колена стиснули горячие, как пламя свечи, пальцы, и я, почувствовав, что они полезли выше, чуть не умерла от ужаса.
Зажмурилась… Мысленно взмолилась Бастарзу и вдруг воочию увидела перед собой насупленное лицо Волода:
— Я проиграл, потому что Теобальд намного старше и сильнее!
— Победить слабого может каждый, — откуда-то из-за моей спины пробасил отец. — Ты хочешь стать воином? Значит, учись побеждать тех, кто сильнее!
Брат вытаращил глаза:
— Как можно победить того, кто в два раза больше, в три раза быстрее и способен поднять на плечи быка?
— Сделать вид, что сдался. Заставить его расслабиться. Найти его самое уязвимое место и нанести выверенный удар.
«Сделать вид, что сдался. Заставить его расслабиться. Найти его самое уязвимое место…» — мысленно повторила я, окинула взглядом склонившегося надо мной мужчину и почувствовала, как на меня снисходит холодное, ничем не замутненное спокойствие:
— Слышь,
Здоровяк, успевший задрать подол моего платья до пояса и развязать мотню, удивленно уставился на меня:
— Че?
— Как тебя зовут, говорю… — повторила я и «с интересом» оглядела его вздыбленную плоть.
— Зига… А че?
— Хорошее имя… Слышь, Зига, а ты читал свиток Олли Ветерка «Тайны дворцовых альковов»?
Мужчина вцепился мне под колени, рывком подтянул меня поближе, развел мои бедра и ухмыльнулся:
— Я не умею читать… А че?
— Ну… делать это так… — взглядом показала на свое положение, — слишком скучно… Давай я покажу тебе вещи на-а-амного интереснее?
— Какие? — заинтересованно спросил он.
— Для начала — «игру на тростниковой дудочке». Слышал о такой забаве? — «хрипло» прошептала я и облизнулась.
Здоровяк прищурился:
— А как?
— Ложись сюда… — Я шлепнула ладонью рядом с собой, «нервно» сглотнула и сделала вид, что дрожу от вожделения. — А я встану над тобой на колени и буду тебя ласкать… Язычком…
Задумался. Кинул взгляд на закрытую дверь. Прикоснулся к связке ключей на поясе. Намотал на кулак прядь моих волос и усмехнулся:
— А че, можна и папробовать! Но если мне не понравицца…
— Понравится… — уверенно пообещала я.
Где-то на краю вселенной раздался очередной крик Крома, но я усилием воли заставила себя не обращать на него внимания: перевернулась на бок, встала на четвереньки, томно прогнулась в пояснице и игриво попросила:
— Приспусти штаны пониже…
— Так?
— Еще немного…
Приспустил… Одной рукой… Ни на миг не отпуская моих волос… Потом легонько дернул их на себя и приказал:
— Ну, давай ужо, начинай!
Я кивнула, скользнула левой ладонью по его ноге, уперлась в край нар, потянулась пальцами правой руки к его естеству и, преодолевая брезгливость, вцепилась ногтями в его мошонку.
Зига взвыл от боли и тут же ударил меня в лицо кулаком.
Перед глазами замелькали яркие белые точки, во рту стало солоно, а по губам и подбородку потекли струйки крови из расквашенного носа. Я всхлипнула, но пальцев не разжала — боль оказалась терпимой и не мешала ни думать, ни контролировать свои движения.