Считай звёзды
Шрифт:
Он ушел?
Организм реагирует медленно и довольно… Необычно. Стенки горла почему-то сжимаются, будто во избежание образования комка, но тот всё равно встает поперек, вызывая приступ глотания. Где-то между ребрами отвратительно зудит, хочется ногтями расчесать кожу, прорыв себе путь к костям и вырвать источник жжения. Дергаю пальцы, слушая хруст.
Не хочу показаться наглым, эгоистичным человеком, но в голове крутятся волнения, касающиеся далеко не простого факта ухода парня, а, по большей части, моей участи, как жильца этого дома. Отец и Лиллиан. Два сложных человека со мной под одной крышей. Как мне существовать
И, конечно, я начинаю отрицать, когда мысли о взрослых перетекают в тревогу о парне. Это просто незнание, каково будет наедине с этими двумя. Беспокойство исключительно о себе. И только.
Надеюсь, он не вернулся в дом своего двинутого отчима.
Волнение. О. Себе.
Потираю плечи, холодно. Переступаю с ноги на ногу, внезапно ощутив сильный укол где-то под сердцем, что вызывает секундный приступ злости. Резко хлопаю ладонью по кнопке выключателя и хлопаю дверью, опустив напряженные до хруста в костях руки вдоль тела. Стою. Взгляд врезается в деревянную поверхность. Каждый вдох сопровождается ударами в груди, такими отчетливыми. В ушах отдается пульсация ритма. Перебираю пальцами ткань майки. Постепенно отрицательная эмоция меркнет, и мои глаза начинают выражать озадаченность. Что за резкая вспышка агрессии? Я ведь даже не успела обдумать своих действий, словно сознание отключается, поддаваясь неконтролируемому желанию проявить ярость.
Такие приступы уже происходили. Дважды. Но они были сильными, буквально с темными пятнами перед глазами, а главное, они хотя бы имели основание. Сейчас что? Не пойму… Надо обсудить это с отцом. Меня тревожит этот бесконтроль.
Начинаю медленно идти по коридору к лестнице, ладонью потирая лоб. Включаю свет, осторожно спускаясь на первый этаж. Ладно. Чего тревожиться о неизбежном возвращении взрослых? Лучше подготовить почву для поддержания хорошего расположения духа отца.
Включаю свет на кухне, недолго топчась на пороге, и перевожу взгляд на входную дверь. Смотрю. Молчу. Тишина окутывает.
А всё же… Куда он ушел?
Дергаю головой, отгоняя ненужное, что только захламит мой разум. Надо вернуться в режим своей жизни, что основывается исключительно на состоянии отца, ибо пока я живу с ним под одной крышей, он должен быть в приоритете. В таком случае, его плохое настроение обойдет меня стороной.
Верно, мам?
Тряпка. Таз с водой. Хожу по дому, убираясь. Протираю пыль с полок, мою полы и борюсь с желанием взглядом найти растения, чтобы смахнуть с их листьев слой грязи. Без цветов пусто и как-то… Не так. Сижу на полу в гостиной, руки болят, никак не могу оттереть странное пятно. Волосы хоть и убраны в пучок, но всё равно становится жарко.
Мне необходимо чем-то занимать себя, чтобы не думать, чтобы не слушать окружающее молчание. Загонять себя до потери сил и рухнуть без них. Верное решение отключить своё «я», превратившись в машину по уборке и готовке.
Выпрямляюсь. Руки сжимают мокрую тряпку. Вода растекается в стороны. Наблюдаю за ней. Тихо. Поднимаю голову. За окном усиливается ветер, капли дождя колотят по стеклу. Гром. Опять. Активно моргаю, взгляд мечется, а в груди усиливается биение. Нет, только не снова. Прокашливаюсь, но избавиться от жжения в горле не выходит. Встаю. Надо работать. Много. Остальное не имеет значения.
Хорошо, что кабинет отца заперт.
Заканчиваю
Включаю конфорку плиты, поставив на нее сковородку, набираю воду в электрический чайник. Веки тяжелеют.
Стоит признать. Не испытываю радости. Честно, лучше с Диланом в замкнутом пространстве, чем…
Щелчок замка. Голоса. А я не двигаюсь. Стою у холодильника, позволяя холоду пробрать до мурашек, пока знакомые голоса заполняют прихожую. Огорчение обволакивает, зубы стискиваю, глотнув воды, накопившийся во рту. Вдох. Выдох. Закрываю тихо дверцу, начав мять ладони друг о друга.
Вдох. Растягиваю губы. Выдох. Опускаю руки, сделав шаг в коридор.
— Привет, — отец немного поправился, как и женщина. Они оба раздеваются, улыбаясь мне, выглядят отдохнувшими, довольными.
И я вдруг испытываю ужас. Из-за дрожания губ. Из-за глаз, внезапно ставшими горячими. Из-за больного удара в живот, будто кто-то впечатывает кулак под ребра. Страх от неясно откуда возникшего чувства одиночества, оно. Оно необъяснимо. И от этого еще тяжелее вдохнуть.
— Как ты тут? — мужчина улыбается, помогая Лиллиан снять пальто, а та подмечает:
— Ты похудела, — произносит с восторгом. — Выглядишь хорошо.
Выгляжу хорошо? У меня тело ломит.
— Да, вот… — откашливаюсь, взяв себя в руки, и улыбаюсь. — Плохо кушала, учеба занимает всё время.
— А где Дилан? — Лиллиан позволяет отцу пройти, чтобы отнести вещи наверх.
— Дилан… — мнусь. — Он пока у друга, — ложь слетает с губ, а женщина подходит ближе ко мне, махнув ладонью:
— А, это в его стиле, — улыбается, заглянув на кухню. — А что у нас на ужин? Я так соскучилась по домашней еде, — она кладет ладонь мне на плечо, надавив, и меня немного клонит в сторону:
— Ам, — касаюсь пальцами виска, — думаю, пожарить наггетсы и сделать салат.
Лиллиан морщит лицо:
— Как-то не хочется жаренного, может, отварить курицу?
Сглатываю.
Улыбаюсь.
Киваю:
— Конечно, — пожимаю плечами. — Почему бы и нет? — с курицей больше хлопот. Отец не любит сухую, придется внимательно следить за ее приготовлением.
Пока взрослые приходят в себя после дороги: принимают душ, переодеваются, распаковывают вещи, — я занимаюсь готовкой. Курица уже варится, остается нарезать овощи для салата. В голове пусто. На автомате выполняю работу, волнуясь лишь о возможности пореза. В глотке першение. Она сильно сжата из-за непривычного ощущения, которое могу сравнить лишь с тоской. Не стоило мне давать себе отвыкнуть от нормальной жизни.
Нормальной. Странное у меня понимание данного определения.
Режу помидоры. С трудом кислород попадает в легкие, и меня начинает раздражать мое самочувствие. Внутри тихим криком бушует желание откинуть к черту все столовые предметы, подняться к отцу и добиться уединения. Я так давно не видела его, мне есть, что рассказать, ведь со мной что-то явно происходит. Вспышки агрессии тревожат.
Господи, какого хера даже в собственных мыслях скрываюсь? Я просто хочу внимания отца! Лиллиан провела с ним столько времени, дайте и мне возможность!