Считай звёзды
Шрифт:
— Отлично, — стреляет коротким взглядом на спящего Дилана за моей спиной. — Я зайду позже, — выпрямляется, начав двигаться к двери. — Кстати, скажи своему молодому человеку, что на тумбе витамины для иммунитета, — я открываю рот, чтобы возразить её словам. Видимо, женщина нас не так поняла, но она поворачивается ко мне спиной, покидая светлую палату. Сижу. Поглаживаю пальцами перебинтованный локоть, ощущая под тканью жжение ссадины. Отголоски боли рассредоточены по всему телу, так что я в принципе не могу почувствовать себя физически лучше, но в целом… Терпимо.
Медленно поворачивает голову, с интересом наблюдая
Напряженно сглатываю, в смятении мой взгляд мечется по палате. Не знаю, как себя вести. Это так… Не понимаю. Просто странно просыпаться с кем-то.
Начинаю чесать пальцами щеку, пытаюсь не дать смущению выступить на отлежанной коже лица и возвращаю взгляд на лицо Дилана.
И неловко. Очень неловко.
Замираю, тише дыша, когда парень двигает рукой, потянув её немного вперед, будто рассчитывая найти опору. И не находит её. Кажется, именно это приводит его в такое шевеление, буквально вырвав из сна. Резко. Я моргаю, испытывая желание распасться на молекулы, чтобы просто исчезнуть и скрыть свою растерянность, но, по закону жанра, продолжаю пялиться на человека, хлопая ресницами, как дурочка. Ведь не знаю, чего ожидать.
Дилан отрывает голову от подушки, хмуро смотрит перед собой, так же резко переводя на меня взгляд, и с такой же решительностью присаживается, не выжидая, пока окончательно проснется. Одеяло не спадает с рук, пальцами трет сжатые веки. Брови вновь занимают естественное для его лица положение. Они хмурятся, но почему-то у меня этот грозный вид не вызывает приступа страха. Наоборот. Я немного наклоняю голову, не сдержав короткий смешок, и им привлекаю внимание мрачного парня, который опускает ладони, с недовольством фыркнув мне в лицо:
— Чё?
Не могу скрыть улыбку, и это меня пугает. Еле поднимаю пальцы к губам, проглотив смех, и пытаюсь выдавить сдержанно:
— Кто же знал, что ты просыпаешься с таким же кирпичом вместо лица, — Дилан тут же закатывает глаза, под которыми заметно выделяются темные круги, и я начинаю улыбаться в ладонь.
— А ты не блещешь умом, кусок, — О’Брайен морщится от боли в горле, садится, горбясь, и потирает затылок, разминая его пальцами. Молчим. Недолго, но успеваю ощутить на себе давление из-за ситуации, в которой не знаю, как себя вести. А так же не уверена, хорошо ли, что парень заговаривает сам:
— Как спина? — он явно старается избавиться от остатка сна. Видно, что не совсем соображает, возможно, его еще покачивает.
— Нормально, — лгу. Швы болят ужасно. Сомневаюсь, что смогу передвигаться без проблем. С моих плеч давно спало одеяло, поэтому кожа подвергается атаке холода, что приводит к проявлению мурашек. И чего тут так холодно? Растираю плечи, хмуро оглядывая палату, а Дилан двигается к краю кровати, потянув руку к спинке стула.
И тут я замечаю. То, что по какой-то причине оставалось вне поля моего внимания.
И парень замечает, словно позабыв о том, о чем ему нет права запамятовать.
Его руки. Они в ужасном состоянии, будто на протяжении многих лет подвергались разного рода насильственным действиям. Что за…
Резко отворачиваю голову, уставившись в стену, ибо О’Брайен стреляет на меня взглядом, быстрее
— Доброе утро, — они оба подходят к кровати, и мужчина в халате вынимает ручку из кармана, начав листать какие-то бумаги:
— Как самочувствие, Райли?
— Нормально, — тараторю, ещё не совсем привыкая к боли.
— Жалобы имеются?
— Нет, — лгу, чтобы не отнимать его время, да и учитель внешне очень недоволен тем, что я приношу ему неприятности. Приплыли. Чтобы я ещё хоть раз…
— Мы ещё раз обследуем тебя, — врач улыбается. — Пока твой отец не приехал, — смотрит на учителя, уточняя. — В каком часу за ней подъедут?
Я хмурю брови, удивленно обратившись к парню, который продолжает сидеть на месте, слушая разговор взрослых:
— Кто-то сообщил отцу? — двигаюсь ближе, морщась от укола в спине. Дилан немного отклоняется назад, хмурясь:
— Ну да, — возвращается в нормальное положение.
— Райли, — учитель обращается ко мне. — Твой отец разрешил нам оставить тебя здесь. Ты ведь понимаешь, что нам нужно вести школьников обратно и…
— Я понимаю, — перебиваю, кивая головой, и тогда учитель обращается к Дилану:
— Ты собираешься?
— Я тут, — парень зевает, рухнув лицом обратно в подушку, чем вызывает негодование у мужчины, а на моем лице улыбку. Да, этот тип даже не подозревает, как выбешивает других, хотя, думаю, он делает это нарочно.
— Окей, — веселый доктор закрывает папку с листами, кивнув мне. — В таком случае, мы проведем исследование до обеда, ладно? — пожимаю плечами, сжав губы, и мужчина обращается к учителю:
— Но вам всё равно требуется заполнить бланк с её данными, — и эта информация встречает такую же безнадежную гримасу на лице человека, явно не любящего заниматься лишней работой. Они начинают обсуждать важность этого «бланка» и почему мой отец по прибытию не может заполнить сам, а я вдруг чувствую неприятное давление в животе. И нет, меня не тошнит, просто я… Видимо, наглоталась воды, обпилась, грубо говоря, вот и… Боже, как же всё это неловко.
Пока взрослые увлечены друг другом, предпринимаю попытку спустить ноги с кровати, чтобы незаметно покинуть палату, но боль в спине тут же призывает прижать к швам ладонь. Издаю писк, замирая в надежде, что никому мой жалкий стон не был слышен, но, конечно, его улавливает парень, который присаживается, двигаясь ко мне:
— Куда ты собралась?
— Никуда, — фыркаю, но боль с лица убрать не могу, да и в туалет надо. Знаете, это неприятное последствие переохлаждения? Вот этого я боюсь больше всего, поэтому краснею, как ненормальная, когда переступаю порог морального, повернувшись к Дилану телом, и наклоняюсь к его плечу, смущенно бубня прямо в ткань кофты, вплотную прижав к ней губы: