Сдвиг по фазе

Пирсон Кит А.

— Клемент, это же не кино. У Кингсленда все доступные средства, а против него только я да вы. В реальной жизни аутсайдеры и хорошие парни побеждают редко.

— А кто сказал, что я хороший парень?

Свое заявление он подкрепляет холодным взглядом.

— Все равно, нас только двое.

— Именно, и одному из нас нечего терять. Встречал я типов вроде Кингсленда и раньше, и никогда не отступал. И хрена с два отступлю сейчас.

— И что же вы предлагаете?

— Для начала было бы неплохо

позавтракать. На полный желудок мне лучше думается.

Уж не знаю, гостеприимный ли я хозяин или же просто лопух, но вчера вечером по дороге домой я купил бекон, яиц и буханку хлеба.

— Хорошо, — вздыхаю я, встаю из-за стола и достаю из холодильника бекон. Клемент, к моему удивлению, принимается наполнять чайник.

— И что вы делаете? — ворчу я.

— А как ты думаешь? Я заварю чай, а ты займись жрачкой.

— Хм, ладно.

— Тебе-то сделать?

— Да, пожалуйста.

Принимаюсь за жарку бекона. Великан хлопочет у стола, насвистывая мелодию, которая кажется мне смутно знакомой. Вот только название упорно не всплывает в памяти, и в конце концов я сдаюсь:

— Что это за песня?

— «Куин», «Безумная штучка по имени любовь».

— А, точно. Слышу, что-то знакомое, а вспомнить не могу.

— Любишь их?

— Не могу сказать, что хорошо знаком с их творчеством.

— А я вот только наверстываю… Вроде как пропустил их последние альбомы. Рядом с моей нынешней хатой есть секонд-хенд, и там толкают эти штуки, компакт-диски — слышал про такие?

— Слышал ли я про компакт-диски?

— Ага, офигенная вещь! Никакого тебе треска и шипения, и стоят всего фунт-другой.

— И вы только открыли для себя сиди? Только не говорите, что последние тридцать лет вы жили в амазонских джунглях!

— Просто я не поклонник современных технологий. Большинство из них бессмысленны. А в прошлом году один друг подарил мне музыкальный центр с проигрывателем для компакт-дисков. До этого у меня только и был, что дерьмовый маленький приемник.

— Щедрый жест друга, ничего не скажешь. А почему он «друг», в то время как остальных вы называете «корешами»?

— Потому что это была она.

— А, понимаю. Случайно, не Эмма?

Поскольку в списке контактов в телефоне великана содержится лишь одно имя, мое предположение практически безошибочное. И он действительно кивает.

— Вы были близки?

— Я не хочу говорить об этом.

И этот вот здоровенный мужчина едва заметно сникает — что, несомненно, говорит о многом. Можно предположить, например, что в прошлом у Клемента произошел болезненный разрыв с этой женщиной. Возможно даже, таковой отразился на его психическом состоянии, и прямо сейчас я жалею, что не переписал тогда номер Эммы.

Было бы интересно узнать ее мнение, раз уж она, очевидно, хорошо его знает.

Остается надеяться, что мне еще выдастся случай заглянуть в его телефон. Если я не загремлю в тюрьму. Или не буду занят похоронами жены.

Клемент ставит кружки на стол и усаживается, а я разбиваю пару яиц на сковородку. Пока они жарятся, опускаю четыре ломтика хлеба в тостер. Готовка завтрака — занятие, конечно же, не бог весть какое ответственное, зато здорово помогает отвлечься.

Через пять минут я присоединяюсь к своему гостю за столом с двумя тарелками с беконом, яичницей и тостами.

— Класс. Спасибо.

Настоящий английский завтрак, однако, аппетита у меня отнюдь не пробуждает. Меня по-прежнему мутит от послания Кингсленда. Я вяло откусываю тост и двигаю свою тарелку Клементу.

— Угощайтесь. Мне не хочется есть.

Великан с энтузиазмом перекладывает мою порцию на свою тарелку.

— Спасибо.

Я пытаюсь не смотреть, но рот у него работает что измельчитель пищевых отходов в мойке, поглощая еду с устрашающей эффективностью. Я все еще клюю остывший тост, а вилка Клемента уже скрежещет по пустой тарелке.

— Так-то лучше.

— Теперь-то мы займемся проблемой, которая может стоить мне свободы, а Лие — жизни?

— Разумеется, — отвечает Клемент и прихлебывает чай. — У меня есть план.

— Я весь внимание.

— Хотя это больше ставка, чем план, но выбирать особо не из чего. О Кингсленде как будто никто ничего не знает, а кто знает, до усрачки боится раскрывать рот.

— И что же вам удалось выяснить?

— Он живет где-то в Чизике, и он ярый фанат Джонни Кэша.

Я ошарашенно таращусь на него.

— Что, это все?

— Почти.

— О, превосходно! — исторгаю я стон. — И что дальше? Будем бродить по улицам Чизика и выискивать дом в стиле ранчо? Трубить «Огненное кольцо» под окнами?

— Естественно, нет. Может, глянешь список избирателей в своем телефоне? Навряд ли в Чизике много Кингслендов.

— А вот это дельная мысль.

Беру мобильник и гуглю базу данных избирателей. Один из предложенных сайтов позволяет бесплатно провести упрощенный поиск, и я ввожу фамилию Кингсленд и указываю Чизик в качестве места проживания. Результат неутешительный:

— Шесть адресов с фамилией Кингсленд, но ни одного Фрейзера, Чизик тоже не упоминается.

— Значит, он решил обойтись без регистрации. У таких, как он, полно врагов, он же не идиот, чтобы публиковать свой адрес.

— Похоже на то.

— Но весьма вероятно, что кто-то из этих шестерых приходится ему родственником.

— Да, но кто именно?

— Есть только один способ узнать. Будем ходить по гостям.

— И что мы скажем хозяевам?

— А что Кингсленд требует от тебя?