Се?рфер. Запах шторма
Шрифт:
— Нет. Мне нравится, как двигаешься ты.
— И всё-таки, — не унимаюсь я, останавливаясь перед ним, — Девушка, так чувственно танцующая с огнём, не может не волновать!
— Меня больше волнует девушка, так чувственно танцующая на остром лезвии собственного язычка, — обняв меня за талию, с проявившейся хрипотцой в голосе, очень медленно произносит Кир.
— Правда? И насколько же сильно тебя волнует эта девушка?
Касаюсь большим пальцем уголка его рта, демонстративно повторяю тот самый коронный жест, чертя большим пальцем с нажимом линию через губы и, невольно вздрагиваю, не ожидая, что он поймает и прижмёт палец ладонью,
Этот поцелуй длится долго, и он так похож на тот, на рассвете, сегодня утром. С той лишь разницей, что тот был с лёгким привкусом прощания, а этот зовёт, просит, ласкает с надеждой на продолжение.
Пару минут спустя Кир прижимает мою голову к своему плечу, зарывается носом в мои волосы где-то в области виска, и глухо произносит слова, которые я никак не ожидаю от него услышать.
— Гораздо сильнее, чем мне хотелось бы.
Лежат в краю дороги,
Затоптанные в грязи,
Засушенные фиалки
Как символ ушедшей любви.
Хриплый голос вокалиста несётся со сцены музыкального фестиваля в старом парке аттракционов. Романтичная дурочка снова полностью завладела мною, и мне хочется, чтобы этот вечер продолжался как можно дольше. Чтобы как можно дольше он обнимал меня за талию, прижавшись к моей спине, и покачиваясь вместе в тягучем ритме медленного блюза. И как можно дольше мною владело это необыкновенное состояние расслабленной романтической неги. Но у него свои планы. Кир принимается целовать моё плечо, продвигаясь от него к шее и поднимаясь выше.
Вчера была здесь лужа,
А море — позавчера.
Засушенные фиалки
Давно накрыла волна.
— Не пора ли нам пойти к тебе? — лёгкое покусывание мочки уха.
Как приятно!
— Ммм, давай ещё побудем здесь.
— Испытываешь моё терпение? — рука соскальзывает с моей талии ниже.
— Нет. Просто откладываю удовольствие заполучить новые синяки на запястьях.
На пляже, у самого моря,
Они лежали вдвоём.
Засушенные фиалки
Напоены этим теплом.
— Удовольствия нельзя откладывать! Ими надо наслаждаться, лимончик, — проникает под подол платья, поглаживает бедро.
— И всё-таки, я хотела бы остаться здесь, ещё какое-то время, — возвращаю руку обратно.
— Нет, ты точно надо мной издеваешься!
— Тебе от меня только это нужно?
— А тебе от меня нужно что-то другое? — вкрадчиво мурлычет мне на ухо он.
А люди проходят мимо,
И им не хватает
Засушенные фиалки
Давно накрыла волна.
— Чёрт, Кир! Ты можешь хотя бы ненадолго создать иллюзию романтики? Всем девушкам нужна романтика, не только секс. Даже на курорте.
— Вчера ты была более сговорчивая. Так зачем терять время сегодня?
— Ты невыносим. Надо было остаться с Радиславом.
Эту любовь уже не вернуть,
Любовь ушла навсегда,
А память — вино, и должна утонуть,
Живые цветы накрыла волна.
Накрыла волна.
— Ну, ты сейчас со мной. Значит, перспектива новых синяков тебя привлекает больше, чем невнятные прогулки при луне и накуренные поцелуи, — усмехается.
— Так! Ещё одно слово и я уйду!
— Лааадно, лааадно! Молчу, — тянет примирительно, выпуская меня из объятий и закуривает.
Но память не искалечишь,
Всегда остаются следы,
Засушенные фиалки,
Как символ ушедшей любви.
— Покажи мне свои синяки, — произносит тихо после пары затяжек.
Сдвинув рукава, вытягиваю руки вперёд, демонстрируя во всей красе «отпечатки», оставленные его пальцами. Протяжно присвистывает, осторожно подхватывает запястья, наклоняется к одному из них и нежно целует синяки, один за другим. И это выбивает меня напрочь из всех событий дня после пробуждения сегодня и возвращает к моменту в трейлере, когда его губы замерли на моей шее, там, где неистово бился пульс; к тому поцелую у подножия Хамелеона на рассвете; и к недавно сказанным на пляже словам.
А люди проходят мимо,
И им не хватает тепла.
Засушенные фиалки
Давно накрыла волна.
Он поднимает голову, замечает эту смесь эмоций в моих глазах, резко отпускает мои руки и снова кривит губы в усмешке.
— Ничего, до свадьбы заживёт!
Ну, что за человек! Бесит!
Эту любовь уже не вернуть,
Любовь ушла навсегда,
А память — вино, и должна утонуть,
Живые цветы накрыла волна.
Накрыла волна. [4]
Спустя некоторое время звучит неожиданный вопрос.
— Видишь, вон там за сценой самолёт?
За сценой, наполовину закрытый ею, действительно стоит настоящий самолёт Ан-24. Одна из старых достопримечательностей посёлка. Насколько я знаю, внутри в советские времена был детский кинотеатр.