Сеанс мужского стриптиза
Шрифт:
– Ну не ужин же? Время уже за полночь, значит, наша трапеза будет завтраком! – рассудил братец.
– На завтрак будет хлебный батон, фаршированный консервированной ветчиной и зеленым горошком и запеченный в золе, – важно сказал папуля, аккуратно раскапывая палочкой догоревший костер. – Думаю, это будет вкусно. Я назову это блюдо «Завтрак спасателя».
– А что, вы кого-нибудь уже спасли? – заинтересовалась я. – Я имею в виду, пока я временно была не в материале?
– А как же! Мне, например, наложили тугую
Я с удивлением увидела на импровизированном столе открытые банки со сгущенкой и кабачковой икрой, россыпь помидоров и большой термос.
– Мамуля неплохо передвигается с костылем. Если бы не ты, мы бы уже были на даче, – попенял мне Зяма.
– Ничего, небольшая передышка нам всем пойдет на пользу, – миролюбиво заметила та. – Заодно и подкрепимся, я лично очень проголодалась. Счастье, что у Пашеньки такие знатные запасы провианта!
Я с трудом оторвала взгляд от аппетитного батона, который папуля извлек из обуглившегося листа лопуха, и посмотрела на Поля.
Он сидел, уперев локти в колени и положив подбородок в сложенные чашкой ладони, и рассматривал наше святое семейство: папулю, деловито разбирающего на порции фаршированный батон, мамулю, разливающую по бумажным стаканчикам горячий чай, вредничающего Зяму и ничего не делающую меня. Юное лицо Поля имело то восторженно-умиленное выражение, с которым наблюдают за резвыми шалунами-правнуками убеленные сединами старички. Я вспомнила, что парнишка живет с мачехой-стервой, и поняла, как остро он тоскует по нормальной семейной жизни.
– Что ты тут делал совсем один? – сочувственно спросила я его. – Признавайся, небось из дому сбежал?
Папуля поднял голову и внимательно посмотрел на парнишку. У мамули лицо вытянулось, как огурец.
– Вроде того, – неохотно ответил Поль.
– Надин с Анатолем достали? – проявила понятливость я.
– Да замучили! – парень рассердился. – Того не делай, туда не ходи, это не трогай! А я уже полноправный гражданин, у меня и паспорт есть!
– Неполноправный, – тихо сказала мамуля. – До восемнадцати лет ты под опекой мачехи и не можешь распоряжаться папиным наследством.
– Вижу, вы неплохо знакомы! – заметил папуля, переведя острый взор с Поля на меня, а потом на супругу.
Заодно он выдал нам по дымящемуся куску батона.
– В общих чертах мы в курсе Пашиной проблемы, – подтвердила мамуля, с удовольствием понюхав еду. – Вчера мы с Дюшей по случаю познакомились с его мачехой и не пришли от нее в восторг.
Поль хмыкнул:
– Это еще мягко сказано! Надин – просто монстр!
– Кстати о монстрах! – я быстро огляделась и подобрала ноги. – Что за чудовище прыгнуло на меня в палатке?
– Кто-то из новеньких, они у меня еще безымянные! – ответил Поль, протягивая руку в темноту. Пошарив там, он поставил передо мной дырчатую пластмассовую корзину с крышкой и ручками для переноски. – Вот, глядите! По-моему, они очень симпатичные!
– Определенно, у нас с тобой разные вкусы, – пробормотала я, с неприязнью рассматривая снующую в ящике живность. – Это кто такие? Тритоны, что ли?
– Это ящерицы! – вскричал Поль таким тоном, словно мое предположение оскорбило его в лучших чувствах.
– Ящерицы маленькие и другого цвета! – возразила я. – Они серо-коричневые, а эти… – Я поискала слово помягче, но не нашла: – Твари зеленые и здоровенные, как крокодилы!
– Роскошные экземпляры! – с нежностью сказал Поль. – Какой-то особый вид, я таких нигде больше не видел, только здесь, в лесу. Они отличаются нежно-зеленым цветом и необычной величиной, среднестатистическая взрослая особь, по моим наблюдениям, около двадцати сантиметров в длину. А мой Паха вообще гигант: тридцать один сантиметр от носа до кончика хвоста и восемь в гребне!
– У него еще и гребень есть? – опасливо переспросила мамуля, тоже подобрав ноги.
– Вижу, вы серьезно занимаетесь ящерицами! – уважительно заметил папа. – Это очень…
– Паха? – услышав знакомое имя, я бесцеремонно перебила родителя. – Это тот, который Пахицефалозавр?
– Кх… кхто-о?! – Зяма, успевший набить рот едой, подавился хлебным мякишем.
– Мой любимец, – с гордостью ответил Поль. – Надеюсь, он будет замечательным производителем!
– Производителем чего? – непонятливо переспросила мамуля.
– Себе подобных, конечно же!
Я нервно захохотала. С кем это суперящерец Паха будет делать себе подобных, если, по словам Надин и Анатоля, слишком живо интересуется человеческими постелями? Рептилия-извращенец!
Поль, словно угадав нелестное мнение о своем любимце, посмотрел на меня с укором.
– Слушай, Пашка, может, ты расскажешь нам все толком? – прокашлявшись, сердито спросил Зяма. – А то я что-то немного запутался в твоих нежно-зеленых лесных крокодилах и производительных ящерицах с гигантскими гребнями!
– В принципе я тоже не прочь послушать, – сказал папуля, с беспокойством посмотрев на супругу, запихивающую в рот хлебный кус такой величины, что хватило бы и крокодилу, и динозавру. – Но только если рассказ не испортит нам аппетита!
– Не испортит! – прошамкала та.
– Давай, пацан! – кивнул Зяма Полю.
И он выдал такой текст, что мы заслушались, даже мамуля перестала жевать, замерев с открытым ртом.
Паша Ситников еще в раннем детстве определился с выбором четвероногого друга. Кому-то нравились собаки, кому-то кошки, мышки или попугайчики, а Паша раз и навсегда влюбился в ящеров. Посмотрел голливудское кино про динозавров – и началось!