Седьмая чаша (сборник)
Шрифт:
— Еще какую-нибудь зацепку, голубчик! — взмолился Бурский.
— Есть зацепочка, есть, за ней, глядишь, и вся нить потянется. В воде обнаружены следы молибдена, правда, незначительные. Похоже, ручей или река, где утонул Кандиларов, размывает где-то в верховьях небогатое месторождение молибденовой руды. Только не спрашивай — где, ей-богу, не знаю. Попробуй обратиться к геологам. Может, они выручат.
— Неужели это все?
— Ну и аппетиты у тебя! Ладно, подброшу еще кое-что. Исследовали крупицы грунта и мелкие камешки, застрявшие в тканях лица, сравнили со скальной породой в пещере. Идентичны. Отсюда вывод: покойника привезли, заволокли в пещеру и там, прежде
— Такого камня мы там не нашли, — сказал майор.
— Его могли бросить в озеро. Вообще зловещая история. Впечатление такое, что в пещере орудовал злодей-тяжелоатлет — борец, к примеру, или штангист. Не всякий справился бы…
— И еще вопрос, дорогой доктор, последний: нельзя ли уточнить дату смерти?
— В данной ситуации точность исключена. Полагаю, его умертвили дней пятнадцать назад. Это предел точности, и хватит об этом! А сейчас скажи, что делать дальше. Хоронить его не будете? Между прочим, хоронить не в чем, бай Минчо снял с него все — и одежду, и обувь.
— Пожалуйста, подержи беднягу еще несколько дней. Все-таки жена еще в неведенье. Да и нам, глядишь, он может понадобиться. Большое спасибо, доктор! Лично от меня ты заработал огромную коробку конфет.
— Всего-навсего? — изумился Брымбаров. — Разве я не рассказывал тебе, какую табличку вывесил на двери своего кабинета один наш коллега, сельский целитель? Ну-у-у, тогда запомни: «Цветы и конфеты не пьем!»
Под вечер, не постучавшись, в кабинет вошел трассолог Минчо Пырванов. Приход свой он звонком не предварял, а придя, не поздоровался. Остановился на пороге, прижимая к груди объемистый сверток в полиэтиленовом мешке, и оглядел всех многозначительно: майора Бурского, потом с каким-то вызовом — капитана Шатева, наконец стажера Тодорчева (ему он даже подмигнул). Странное поведение гостя удивило лишь стажера, который учтивости ради тоже подмигнул. Бурский же и Шатев хорошо знали эту «стойку» бай Минчо Пырванова: она означала, что трассолог обнаружил нечто чрезвычайно важное, может быть, даже решающее для следствия. Но за сведения свои он хотел получить сполна, и как можно скорее, иначе многозначительное молчание грозило затянуться надолго. Что поделаешь, Бурский, которому были хорошо известны правила игры, подал знак и вместе с Шатевым продекламировал:
— У-ва-жа-е-мый бай Мин-чо! У-мо-ля-ем, рас-ска-жи!
— Вот теперь другое дело, — ответил трассолог, потирая руки. Обернувшись к стажеру, он добавил: — Смотри и учись, юноша!
— Кофе тебе сейчас приготовить или когда расскажешь? — спросил Шатев, умильно заглядывая в глаза Пырванову.
— Авансом кофе не употребляю. Даже если заслужил не одну чашку, а три, как сегодня… Ну что ж, начнем. Я уже извелся, дожидаючись, когда вы кончите тут воду в ступе толочь. И пока Брымбаров вел битву на главном фронте, решил заняться флангами. Знали бы вы, сколько сведений — и каких! — дает одежда, на которую вы свое внимание не очень-то обращаете!
— Почему? Обращаем. Но в нашем случае сведений кот наплакал. Обыскали карманы — они оказались пустыми.
— Цэ-цэ-цэ, — зацокал Пырванов. — Во-первых, не
— Да, открытие выдающееся, бай Минчо, — с усмешкой сказал Шатев. — Можно кофе заваривать?
Трассолог демонстративно повернулся к обидчику спиной и на протяжении дальнейшего разговора не видел его и не слышал.
— Мыслящий человек, — сказал бай Минчо, — увидя опустошенные карманы, смекнул бы: перед тем как тащить покойника в пещеру, его ограбили. Взяли все от часов до грязного носового платка, вывернули карманы, однако проделали это небрежно, о чем речь впереди. Итак, мой вам совет: установите, какие вещи взял в поездку этот бедняга, какой бумажник, какие часы. Если вещички не закопаны где-нибудь в Родопах, они могут послужить уликой.
Пырванов нагнулся, достал из полиэтиленового мешка пакет поменьше, развернул его — там были туфли Кандиларова.
— Вот здесь, с двух сторон, над каблуками хорошо заметны отпечатки пальцев: убийцы. Ладно, чтобы быть абсолютно точным — того типа, который, держа за ноги, бил труп лицом о скалу…
— А если это все-таки пальцы самого Кандиларова? — спросил на всякий случай Бурский. — Предположим, когда он туфли надевал.
— Наивно. Потому что все отпечатки я сличил. Эти, — он указал на туфли, — более крупного индивида. Да и само их расположение показывает, как держали туфли в руках.
— Значит, остается выяснить, чьи это руки, — негромко сказал стажер.
— Именно это и остается, — отвечал бай Минчо. — И надеть на них наручники. Но это — ваша забота. Отпечатки я отослал в центральную дактилоскопическую картотеку. Если этот громила уже имел дело с законом — глядишь, и прихлопнем гада… А теперь — заваривайте кофе!
— Ты заслужил не только кофе, — сказал Бурский. — Но почему, скажи, пожалуйста, бай Минчо, я почти уверен, что на дне твоего мешочка еще кое-что осталось?
— Сыщики редко ошибаются, да и я проболтался, когда сказал насчет трех чашек кофе. То, что осталось, я приберег на десерт. И на поучение некоторым гражданам, которые роются в пустых карманах, не зная как, где и что искать.
— Ладно, бай Минчо, не будь мстительным. Прости капитана Шатева, он еще молод. Как говорится, молодо-зелено.
— Теперь глядите. — Пырванов достал из мешка измятые темные брюки и из маленького кармашка, предназначенного для часов или ключей, извлек сложенный вдвое листочек бумаги. — Вот что нашел я в кармашке. — Он развернул листок и подал Бурскому. — Пожалуйста!
На глянцевой белой бумаге, скорее всего, оторванной от сигаретной пачки, было написано следующее: «14-19-58 точно над нами пролетел вертолет». Когда Шатев и Тодорчев прочли текст, Бурский стал читать его вслух. Первый раз прочел так:
«14 19 58 точно
над нами пролетел вертолет».
Затем сместил паузу:
«14 19 58
точно над нами
пролетел вертолет».