Седьмое таинство
Шрифт:
— Так, давай дальше.
— Что, если он намеренно оставил Алессио в этих катакомбах? Чтобы мальчик потом выбрался наверх, бегал по улицам и орал во всю глотку? Тут же прибыла бы Служба спасения. И средства массовой информации. И большой-большой секрет тут же вылез бы наружу, и никто уже ничего с этим не смог бы сделать.
Идея выглядела весьма привлекательно, такое никому даже в голову не приходило, когда прошедшим вечером вертели дело и так и сяк.
— Ты действительно считаешь, что отец мог пожертвовать собственным сыном, лишь бы ублажить профессиональную гордость?
—
— Не уверен…
— Ник! Я знаю, как ты относишься к семье. Да и сама я тоже. И в данных обстоятельствах это к лучшему. Но в деле имеются неопровержимые истины, с которыми приходится мириться. Нам прекрасно известно, чего можно ждать от средств массовой информации. Когда происходят такие события, симпатии и сочувствие публики сразу же обращаются на родителей, равно как и на пропавших детей. Так всегда бывает. Родители без конца мелькают на телеэкранах. Если им везет, если ребенка находят, неудобных вопросов уже никто не задает. Никто не спрашивает, как и почему это чадо, черт бы его побрал, вообще оказалось в таком положении. Все радуются, что дело окончилось благополучно, больше не мучаются сомнениями да еще и рассчитывают, что кто-то явится к родителям и тихонько посоветует им никогда больше не вляпываться в такое дерьмо.
С этим трудно было спорить.
— Обдумай все это еще раз, — продолжала Дикон. — Следуй логике. Выискивай любые нестыковки. Пожалуйста.
— Нет там никаких нестыковок. Просто дело слишком запутанное, заумное, моей логики тут не хватает.
— Да неужели? — Коста сразу узнал эти нотки. Тон Эмили требовал повышенного внимания. — Ну сам посуди. В катакомбы забрались шестеро идиотов-студентов. Пытались дьявола вызвать или еще что-то в том же роде. Хотели они этого или нет, но у них что-то случилось, нечто очень странное и непонятное. Это ты уже и сам понял. Да и Лео тоже. Он не стал бы просить меня изучать все «висяки», если бы не понял, что попал в отчаянное положение, так ведь?
Да уж, точно не стал бы. Это Ник знал наверняка. Старина Лео вообще ни за что не вынес бы из квестуры даже листка бумаги. Но старина Лео нынче тоже здорово переменился.
— А потом Джорджио Браманте забил одного из этих идиотов до смерти, — почти равнодушно заметил Коста. — За каким чертом, спрашивается?
— Да из-за своего сына! Ты на его месте разве не сделал бы то же самое?
— Я чувствовал бы себя точно так же. Но это не значит, что сделал бы то, что сделал он.
Последовала долгая пауза.
— А откуда тебе это известно, Ник? Как ты можешь быть уверен, что вел бы себя в подобной ситуации иначе? Откуда такая уверенность?
Детектив тщетно пытался найти ответ.
— Мне так кажется. Надеюсь, что со мной все было бы иначе. Ладно, уже поздно. Давай-ка сделаем так: я утром передам все это Лео, а там поглядим. Если тебе понадобится доступ к каким-то файлам…
— Ну… — задумчиво произнесла Эмили. — Мне кажется, нам вполне хватает того, что уже есть. Спасибо. — Американка помолчала, потом спросила, немного нервно: — С Лео все в порядке?
— По крайней мере выглядит гораздо лучше, чем когда-либо в последние месяцы, — честно ответил Ник. — Ему было необходимо вернуться к работе.
— Скажи ему, чтобы время от времени звонил Рафаэле. Он после Венеции не слишком балует ее вниманием.
— Ну, я совершенно уверен, что в твоем обществе она скоро избавится от своей застенчивости.
Эмили вновь рассмеялась, и Коста ощутил чисто физическую боль, какая нередко одолевала его со времен их знакомства. Но в ее голосе все равно звучала озабоченность.
— Уже избавилась. Они с Артуро все еще внизу, вместе с его приятелем опустошают запасы граппы из хозяйского погреба. Если Лео не все равно…
Ник вспомнил оголодавший, напряженный взгляд Фальконе, когда тот пристраивал израненное тело за привычным письменным столом в кабинете. Да, дело круто обернется, если…
— Ладно, я скажу ему. Только… держи меня в курсе.
На телефоне замигала лампочка: внутренний вызов по интеркому. Агент перевел Эмили «на удержание» и нажал кнопку ответа.
Звонил дежурный полицейский из приемной. Коста выслушал его, отключился и вернулся к разговору с Эмили.
— Мне надо идти.
— Там у вас все в порядке? — спросила она. — А то голос у тебя обеспокоенный.
— Из приемной сообщили, что явился некто, называющий себя Дино Абати. Выглядит как бомж и просит связать его с Лео. Больше ни с кем встречаться не хочет.
— Вроде бы хорошая новость.
— Может быть…
Детектив оглядел офис. Уборщик уже ушел. Больше никого не осталось. Этаж отдали в распоряжение оперативников, народ здесь торчал только в дневное время, а ночью — лишь в случае чрезвычайных ситуаций. Насколько Ник мог судить, сейчас тут не было ни единой живой души, кроме него самого да еще троих, что спали в наскоро приспособленных для ночевки помещениях дальше по коридору.
— Явился полчаса назад, — продолжил он. — И больше дежурный ничего от него не слышал, после того как направил его наверх в сопровождении кого-то из новичков, которому было нечем заняться.
— Ник?
Свет в коридоре погас, погасли и лампы в офисе, и большая часть этажа погрузилась во мрак. Свет давали только яркие серебристые лучи луны, пробивавшиеся сквозь дождевые тучи, но освещена была только треть помещения. Коста повернулся лицом в сторону, где располагалась дверь, поморгал, пытаясь адаптировать зрение к внезапно упавшей тьме. Это, конечно, могло быть случайным совпадением. Правда, агент не очень-то верил в подобные совпадения.
— Позвони на коммутатор, — тихо распорядился он. — Скажи, что у нас тут может быть незваный гость. Старое крыло, третий этаж.
Эмили отключилась, не сказав ни слова.
Ник припомнил список внутренних телефонов, что висел рядом с аппаратом. Первой сонным голосом отозвалась Тереза, успев взять трубку раньше Перони.
— Ни о чем не спрашивай, — быстро приказал Коста. — Просто запри дверь и держи ее на запоре, пока не придет кто-нибудь из нас. Крикни Лео сквозь стену и скажи, чтобы сделал то же самое.