Седьмое знамение
Шрифт:
На кухне играли и пели сладкозвучные голоса дуэта «Модерн Токинг» – Марианна Тимофеева обожала их. Борис вошел туда с улыбкой: еще из коридора было слышно, как она хлопотала у плиты и у стола и тихонько подпевала писклявому Томасу Андерсу.
Ей было около сорока лет, но выглядела она гораздо моложе. Коренная москвичка, с детства она любила лошадей и все свободное время, после школы и в выходные, пропадала в цирке, который был по соседству с их домом, через дорогу. Она буквально выросла в цирке. Почти в каждой программе она, как джигит, вылетала вихрем на арену верхом, на своих холеных лошадях с длинными тонкими шеями, становилась ногами на седло, проделывала головокружительные трюки, словно заправский каскадер. Там же, в цирке, она впервые встретила Виктора Егоровича Тимофеева, он был сражен наповал ее храбростью и мальчишеской свободой. Она и внешне была как артистка – круглое лицо с чуть вздернутым носом, тонкими губами, лучистыми голубыми глазами, каштановые брови и ресницы, пышные завитые в кудри темно-рыжие волосы, кожа золотистого оттенка, будто она загорела на летнем солнце. Когда она подкрашивалась, надевала грузинскую мужскую одежду и черную курчавую папаху, садилась в седло на изящного ухоженного коня, она становилась очаровательной, неотразимой. Иногда она и теперь захаживала в цирк и каталась верхом, но в программах, разумеется, не участвовала.
На плите варился суп и шипела сковорода. Марианна была одета в махровый халат голубого цвета. Волосы она, как всегда, наглухо скрепила на висках белыми заколками, и они сзади тяжелой волной ложились ей на плечи.
– Когда зачет? – спросила Марианна.
Борис встал к мясорубке и принялся заталкивать туда мясо.
– Послезавтра.
– Ты готовишься?
– Уже подготовился.
– Молодец.
Руки Марианны порхали над столом. Нашинкованная капуста воздушной горкой поднималась в салатнице.
И тут Бориса осенило.
– Тетя Маша, у меня к вам большая просьба.
И он замолчал, выжидательно кося глазом в ее сторону.
– Я тебя слушаю, Боря.
– Вы хорошо знаете одноклассников Эдика?
– Ну, более-менее. А что?
Борис собрался с духом. Врать Марианне Тимофеевой – для этого необходимо немалое мужество, особенно стоя рядом с ней, лицом к лицу. Но ведь он почти не погрешит против истины, лишь немного ее приукрасит.
– На празднике, на Новый год, я встретил тут девушку… Тёть Маш, не поверите! Честное слово, настоящая богиня.
– Вот как? – удивилась Марианна.
Он с энтузиазмом крутил рукоять мясорубки, так что раскачивался стол.
– Ее зовут Фаина. Правда, красивое имя?
– Очень красивое!
– Тёть Маш, я никогда таких не видел. Она блондинка, и взгляд у нее, как у ребенка, и длинные, до пояса волосы. И одета она была… очень, очень скромно. Даже строго. И… – Он слегка заколебался. – Тёть Маш, я несколько раз звал ее танцевать, но она не согласилась. Я был в отчаянии.
– … и ты в нее влюбился, – весело и привычно дополнила Марианна.– Она заняла место Наташи? Ты ужасно ветреный мальчик, Боря.
– Нет, нет, о нет, совсем не так! – принялся переубеждать ее Борис. – Наташа, Наташа… Тоже мне, нашли идеальную возлюбленную! Она же только на «дискарь» ходит и в кино. Она еще ветреней меня, честное слово. А Фаина… Вот такую девушку можно любить только всей душой, я чувствую это.
– И ты уже любишь ее всей душой?! – изумилась Марианна, округляя глаза.
– Не смейтесь, тёть Маша! Не смейтесь, пожалуйста! Пусть я еще и не люблю ее свей душой, но я… мне кажется, я близок к этому.
– И она, конечно же, отвечает тебе взаимностью? – все еще смеясь, спросила Марианна.
– Ну…пока не знаю. Я ее после праздника не видел. И даже понятия не имею, где ее искать. Спрашивал у Эдика, но он мне ничего не сказал.
Наконец-то, у нее настало просветление:
– А… И ты думаешь, я скажу тебе, где ее искать.
Борис помрачнел:
– Если не скажете вы, то я обойду все Печеры пешком и все равно ее найду. И никто меня не остановит. Вы тоже. Вот, фарш готов! Тёть Маша, я вас очень прошу. Я вижу, вы поняли, о ком я говорю. Тёть Маш. А хотите, – он заговорщически понизил голос,– я сам пожарю котлеты? Я умею, а у вас и других забот хватает.
– Боря! – с укоризной протянула она.
– А еще заварю чай и помою посуду после ужина.
Она подозрительно долго перемешивала салат из свежей капусты, свежей моркови, репчатого лука и растительного масла. Он с замиранием сердца ждал, что она ответит. «Как неохота будет снова идти с расспросами к Эдику!» – подумал он, пока она мешала, пробовала салат и ставила его на середину стола. Потом повернулась к нему и сказала серьезно:
– Боря , я не знакома лично с этой девушкой, но несколько раз видела ее. Она замечательная. Я боюсь, твое легкомыслие может ей навредить. Ты же у нас парень хоть куда, а она – совсем еще ребенок. Ее ведь, скорее всего, постигнет участь Наташи.
Борис изобразил праведное негодование
– Как вы можете их сравнивать! Они как небо и земля! Как рай и ад! Тетя Маша, если вы видели ее, ну как вам не стыдно ставить их на одну доску.
– «Коня и трепетную лань»? – смеясь, процитировала Марианна.
Борис изобразил подлинную обиду и ничего не ответил.
– У,– протянула она, вбивая в фарш яйца и начиная месить, прямо своей аристократической рукой. – Уж и надулся. Ладно, сейчас я тебе верю. Но я не знаю, где она живет. Правда, ее частенько встречают в библиотеках, особенно в центральной, на Варварке, в читальном зале. Сидит, обложившись книгами. Прямо как наш Эдик.
Борис преувеличенно-громко чмокнул ее в щеку и просиял:
– Тетя Маша, вы гений. С меня котлеты и мытье посуды.
– Иди уж, Джеймс Бонд доморощенный. Беда с тобой. Через полчаса зови всех на ужин. А сейчас иди, не мешай мне.
Но Борис не ушел. Он вертелся вокруг нее, сам переворачивал котлеты на сковороде, и, как щеночек, ловил ее взгляд и вымаливал прощение улыбкой одновременно виноватой и нахальной. Марианна не выдержала строгую мину, засмеялась и отвесила ему подзатыльник, посредством которого мир был восстановлен.
Так или иначе, но промежуточного успеха он добился – узнал, где можно встретиться с девушкой. А далее – дело техники. Читать он, правда, любит только по настроению, но ради благой цели нетрудно и притвориться. Нашла же его избранница местечко, куда приходить в свободное время – от скуки с ума сойдешь. Тишина, спокойствие мертвое и тучи пыли, то есть самое ужасное, что только существует на свете. Наш студент, несмотря на учебу в престижном вузе, причем успешную учебу, бежал от библиотек, как от чумы. Эдгар очень удивился бы, как можно писать рассказы, не читая книги ежедневно, и при этом быть востребованным – увы, такие парадоксы случаются не так уж редко. Борису Новикову, чтобы писать рассказы, вполне хватало общения со сверстниками и полета собственных фантазий. До ужина он не успел упаковать свое твореньице в конверт, но не расстроился по этому поводу, так как у него было хорошее настроение, как будто он уже готовился к свиданию, на котором Фаина улыбнется ему и скажет голосом Раи Беловой: «Милый, я твоя». Почему голосом Раи Беловой? Потому, что голос самой Фаины Борис не помнил, даже не был уверен, что вообще слышал его. «У такой замечательной красавицы должен быть поистине божественный голос!» Она продолжала существовать в его воображении в образе обычной девушки, хотя Эдгар убеждал его в обратном. Пусть Эдгар думает что хочет – мал еще, неопытен.