Седьмое знамение

Фирсова Елена

– Вот как? И кому же это я подчиняюсь?

– Богу.

У Фаины так задрожали руки, что она выронила ручку.

– Ты права, – прошептала она. – Боже мой, ты права!

Она была подавлена этим напоминанием, потому что это было первое напоминание о Боге в тот необычайный день. Право же, она не виновата. Борис сбил ее с пути истинного своим объяснением. А Рая между тем попрощалась и ушла – она уже узнала все, что нужно. И только за ней закрылась дверь, как с ее лица исчезла улыбка, глаза опустились вниз, и домой она шла медленно, кутаясь в пальто и вгоняя глубже в карманы сжатые кулаки. Поражение, сокрушительное поражение на всех фронтах! Ну, кто бы мог подумать! Эта унылая монахиня не обратила наглеца в соляной столб, а, напротив, была тронута его словами и до сих пор находится под впечатлением. Так, чего доброго, они и вправду полюбят друг друга – «волна и камень, стихи и проза, лед и пламень» – и если честно, они, Борис

и Фаина, не такие уж разные в своей основе, просто развитие их шло в разных направлениях. Она, Фаина, уже колеблется, уже прислушивается к словам Бориса, он может считать это поощрением. Предположим, она влюбится, и, конечно, будет молчать и давить в себе земное и грешное. Он так пристально относится к ней, что без труда заметит в ней перемену, и без труда же определит причину этой перемены. И тогда возможны два варианта. Первый: он мгновенно охладеет к ней, испугавшись последствий и ответственности, и начнет искать ей замену, поглаже и попроще, чтобы зализала рану, пролилась бальзамом на душу, и для этой роли Рая подойдет идеально. Второй вариант: Борис в черном костюме, Фаина в подвенечном платье, и Рая с лентой через плечо, на которой написано «Почетный свидетель». Бррр… о таких кошмарах лучше не думать, не дай Бог ночью приснится, ведь инфаркт случится…

Спугнуть такие ужасы можно мечтанием о собственной карьере. Никакой Денис Павлович со своими мерзкими взглядиками не заставит ее свернуть.

Два брата

Рая очень тщательно готовилась к этому свиданию. Выбрала самое выигрышное платье, черное, маленькое, обтягивающее – то самое, в котором она встретила Новый год у Эдгара Тимофеева. К нему можно было надеть любые украшения, а уж этих-то побрякушек у нее было предостаточно. И макияж она наводила тщательнее обычного. Видела в зеркале, как буквально на глазах она превращается в другого человека, но при этом взгляд у нее был странный – тихий, остановившийся, и линия бровей, несмотря на все старания ее разгладить, говорила об озабоченности. Раю пригласили на свидание по поводу международного женского дня, и она знала, что ее ждет: цветы, дорогой ресторан и разговор, от которого она охотно убежала бы на край света. И тем не менее она не могла отказаться, иначе это поставило бы крест на всей ее дальнейшей карьере.

Мученики ведь тоже терпят страдания и за это попадают в рай.

Денис Павлович обещал прислать за ней такси. Он сделал больше – на этом такси заехал за ней сам, и ей почти не пришлось ждать. Правда, уже в воздухе ощущалась весна, и в зимнем пальто стоять на остановке было тяжеловато – оно будто сковывало дыхание и давило на плечи. Рая ёжилась в нем, но не от холода, а от дурных предчувствий. Она не хотела ехать с Денисом Павловичем в ресторан. Она не хотела его вообще видеть. Но – это ужасное слово «надо»! Должно быть, именно так чувствовали себя высокородные наследницы королевств, когда их везли к мужу, которого они еще не видели ни разу, обвенчанные заочно, выданные за таких же королей или принцев, слабосильных и бесцветных, как огурец, с водицей в жилах вместо крови – у них же ведь длинная и безупречная родословная. Наследницы, еще не видя своего супруга, заранее знают, что счастья в браке им не видать, но едут все равно, так как их с младенчества готовят к такой судьбе и гордятся ею. Те наследницы, что половчее, умудряются познать и власть, и любовь.

Денис Павлович сидел в машине спереди, рядом с водителем, и Рая с облегчением вздохнула, усаживаясь назад и подбирая полы пальто. Но при этом не забывала приветливо улыбаться Денису Павловичу и изображать полнейшую невинность, не показывать ни на секунду, что догадываешься о подоплеке приглашения. В такси стоял запах одеколона от Дениса Павловича, водитель от него слегка отворачивался, отвернулась бы и Рая, если бы было куда. Но она была привязана к Денису Павловичу обстоятельствами – самой обязывающей привязанностью на свете, потому что не видела иного способа достичь осуществления своей мечты. А гордый собой толстокожий Денис Павлович поминутно оборачивался к Рае, чтобы получить в ответ мгновенную улыбку и благодарный взгляд жертвы, влекомой на заклание.

Они остановились у ресторана «Глобус», знаменитого тем, что там собиралась элита города, политическая и творческая. С виду это было почетное и уважаемое заведение, даже чуть ли не застарелое – зал его, вместительный и одновременно уютный, был отделан деревом, потемневшим, лакированным, украшенным мелкой резьбой по краю бордюра, и это придавало ему дореволюционную, консервативную окраску. Здесь было тепло, очень чисто, очень вкусно, приятная атмосфера, негромкая ненавязчивая музыка – образцово-показательный ресторан. Лица у его сотрудников были непроницаемы, они выражали услужливость, понимание и абсолютную немоту, это был штампованные лица вышколенных работников общепита. Они видели и знали всё, но и под пытками не раскрыли бы тайн

своих постоянных клиентов, так как это повредило бы их благосостоянию. Рука руку моет, и у клиентов никогда не было проблем с рестораном, и у ресторана никогда не было проблем клиентами. Если ты имеешь деньги и желаешь получить за них максимум, что может дать ресторан – смело иди в «Глобус», там тебя обслужат по высшему классу. Тот, кто любит такие заведения, получит массу удовольствия и постарается прийти еще, накопив денег. Пожалуйста, всегда рады. Но сюда приходят не только за вкусным обедом или ужином и приятным времяпрепровождением. Знающие люди ищут здесь острых ощущений, лекарство от скуки, и получают всё это в полном объеме. Красивые женщины, «эксклюзивная» охота или рыбалка, прогулки по Волге и Оке, даже такая экзотика, как примитивные бои без правил, безобразно содранные с американских боевиков и до сих пор не прижившиеся на нашей почве в массовом порядке, – любителям приключений гарантирован был рай наяву, а руководству «Глобуса» – неиссякаемый источник дохода, несравнимый с доходом от ресторанной деятельности. Ведь всегда и везде находятся целые толпы особей, выкладывающих гигантские суммы, чтобы только почувствовать себя супер-человеком. А директор «Глобуса» ухмылялся в свои пышные белые усы и радостно потирал руки, разжигая инстинкты богатеньких бездельников. И это не мешало им всем, сверху донизу, сохранять добропорядочное выражение лица – круговая порука связала заведение и его посетителей мертвой хваткой.

Впрочем, с того времени мало что изменилось.

Денис Павлович был лично знаком с директором «Глобуса», поэтому всегда мог рассчитывать на хороший прием и всяческую поддержку. Ученицы из школы моделей пытались собственными силами разузнавать, чем в действительности занимается Денис Павлович Афанасьев, откуда у него столько средств и влияния, но ничего выяснить не сумели, кроме того, что он и вправду богат и влиятелен, но в политике замечен не был, по специальности – бухгалтер-экономист, водит дружбу практически со всеми «шишками» Горьковской области, частенько бывает и в Москве, и приезжает из белокаменной неизменно в превосходном расположении духа, и его невозможно привлечь ни к какой ответственности, так как он по каким-то непонятным причинам обладает неприкосновенностью, и его очень боится их преподаватель, мадам Василькова.

Они все в школе моделей зависят от Дениса Павловича Афанасьева.

Официант усадил новоприбывших посетителей за маленький столик в уголке, где им никто не помешает, хотя Денис Павлович и не настаивал на уединении. Столик был покрыт розовой скатертью, в красном стакане стояли белоснежные салфетки, а рядом, в стилизованной под графин вазочке, благоухала короткая, но пышная розочка. Живая – у «Глобуса» имелась и собственная оранжерея, на которой тоже можно было зарабатывать. Вообще, директор мегаполиса под названием «Глобус» был человеком предприимчивым, извлекал рубли из всего, даже из того, что, казалось бы, не могло по определению приносить доход, и процветал, как и его оранжерея, за что Денис Павлович его больше всего уважал.

Денис Павлович по прозвищу Босс на правах завсегдатая принялся распоряжаться. Сделал заказ для себя и для своей спутницы, попросил принести воды и предупредил, чтобы их никто не тревожил, как всегда, и большой привет Михал Виталичу, если получится, он зайдет поприветствовать его лично, но вряд ли, понимаете ли, спутница и тэ дэ и тэ пэ, разговор предстоит непростой, ну, все мы люди, все человеки… Официант кивнул головой, на лице его не дрогнул ни единый мускул. Сделав пометки для себя, он не удалился и не ушел – он исчез, испарился, растаял в воздухе, как дым, и в следующее мгновение, должно быть, материализовался в кухне ресторана. Здесь работали только профессионалы.

Рая вела себя скованно и явно нервничала в непривычной обстановке. Она оглядывалась вокруг с удивлением. Рестораны она видела только снаружи, внутри же помещение их представляла смутно, только на основе киношных материалов, и теперь убеждалась, что это не совсем одно и то же. Смущало и ее зависимое положение, не она заказывала тут музыку, пока. И от взгляда Дениса Павловича некуда было спрятаться, нечем было загородиться.

Если бы хотя бы это были другие глаза, глаза другого человека! Если бы хотя бы Денис Павлович был помоложе! Хоть чуточку симпатичнее! О Господи, неужели это все происходит с ней?

– Раечка, вы слишком напряженно держитесь, – заметил он. – Ну не надо так переживать. По-моему, в нашей школе всем известно, что лучшим ученицам я часто устраиваю такие сюрпризы.

– Да, разговоры были, – не подумав, сболтнула Рая.

Денис Павлович насторожился:

– Вот как? И кто же это распускает языки среди наших ангелочков?

Тон его был шутлив, но угрозы он скрыть не смог. Рая смешалась на несколько секунд, затем выкрутилась:

– Лена Выходцева рассказывала. Помните, она из Сормова, в феврале она перестала ходить к нам, ее родители запретили.