Седьмой круг ада
Шрифт:
– Что тут? – испуганно спросил он.
– А шут его… Похоже, конец света!
– Господи помилуй, – мелко закрестился Пантелей.
Проводив взглядом скрывающийся вдали поезд и убедившись, что все идет как планировали, Красильников прыгнул на подножку салон-вагона, открыл дверь вагонным ключом. И сейчас же из-за насыпи поднялись Илларион и Миронов, тоже одетые в форму железнодорожников.
– Василий, оставайся здесь, страхуй! – крикнул Воробьеву Красильников и, пропустив вперед Миронова и Иллариона, следом за ними поднялся в вагон.
В выбитых окнах полоскались занавески,
Сейф был в углу вагона, под киотом. Подняв лежащий на полу стул, Миронов подсел к сейфу и стал его разглядывать. Потом вынул из кармана куртки набор длинных и тонких отмычек, завернутых в белоснежный платок, задумчиво посмотрел на них и опять замер…
Снаружи в разбитое окно салон-вагона доносились далекие выкрики, гудки, звон колоколов, треск полыхающих пристаней. В пакгаузах рвались снаряды и ящики с патронами. Все это слилось в сплошной, непрерывный гул, грохот, треск. Миронов повернул к Красильникову побледневшее, потное лицо, что-то сказал. Красильников не расслышал, наклонился.
– Я не могу работать в таких условиях! Мне нужна тишина! – прокричал Миронов. – Я должен слышать механизм замка!
Упругая волна очередного взрыва качнула вагон. Миронов, поняв всю тщетность своих притязаний, обреченно махнул рукой, опять поднес к глазам отливающие синевой отмычки. Выбрав наконец одну, осторожно ввел ее в отверстие замка, прильнув ухом к дверце сейфа… На смену первой отмычке пришла вторая, затем третья, и Красильникову уже казалось, что возне этой не будет конца. И вдруг очередная отмычка легко повернулась в замке, еще одна манипуляция чутких пальцев – и тяжелая дверца сейфа открылась.
Красильников глянул на часы: они находились в вагоне всего шесть минут. Все шло по плану.
Едва Миронов открыл сейф, как Илларион положил на его плечо тяжелую руку:
– Поработал – не мешай работать другим! – И, подталкивая Миронова, он завел его в узкий, тесный тамбурок, примыкающий к салону. – Посидим здесь, поразмыслим.
– Интересно все же, кто вы? – уже порядком осмелев, спросил Миронов.
– Я же тебе уже говорил.
– Это неправда. Всех севастопольских фармазонов я знаю – и своих, и залетных… А может, вы красные?
– Придумаешь такое! – изобразил удивление Илларион и, помедлив, добавил: – Скажи, ты про хана Куш-Кая слышал?
– Нет.
– Так вот, мы – из его армии.
Миронов скептически улыбнулся, сказал:
– Третья сила, что ли? Красные, белые и теперь этот… хан.
– Пусть будет третья, – согласился Илларион.
Тем временем в салон-вагоне появился Кольцов. Не теряя ни секунды, подбежал к сейфу, где ждал его Красильников. Заглянул внутрь.
Вверху – рулоны полевых карт с нанесенной цветными карандашами обстановкой, на средней полке – особняком – кожаная папка. Красильников взял ее, передал Кольцову. Кольцов достал из нее документы. Это был боевой приказ Врангеля и инструкции к нему.
«Удача! – торопливо подумал Кольцов. – Вот удача!» Стараясь
«Генералам Слащову, Кутепову, Писареву, Абрамову и комфлота адмиралу Саблину. Мой план летнего наступления из Крыма предусматривает занятие Северной Таврии, Донбасса, районов Дона и Кубани…»
Дальше, дальше!
«…Я решил: 7 июня 1920 г. силами 1-го армейского корпуса генерала Кутепова и Сводного корпуса генерала Абрамова при поддержке танков, бронепоездов и аэропланов прорвать оборону красных в перекопском и чонгарском направлениях…»
Информация важная, но не главная – где задачи корпусу генерала Слащова?.. Кольцов перевернул еще одну страницу:
«…Адмиралу Саблину подготовить суда для переброски войск генерала Слащова в пункт и срок согласно указаниям, которые он получит дополнительно».
Кольцов побледнел: ничего конкретного о действиях Слащова в приказе не было. То, что он прочел, было известно Фролову, а потом и ему задолго до этого дня.
Что же это за приказ? Дезинформация? Выходит, что Слащов предполагал предстоящий визит к нему и перехитрил их? Операция, потребовавшая безумных усилий и риска сводилась на нет?
Кольцов закрыл папку. Нет-нет, пока это только предположение, что Слащов перехитрил их. Во всяком случае, он не должен догадываться о том, что они побывали здесь, потому спросил у стоящего рядом Красильникова:
– Где она была? Положи точно на место.
Красильников принял папку. И тут же оба они увидели в глубине сейфа на этой же полке большой штабной конверт. Кольцов взял его. Несколько наискось торопливо от руки на нем было написано «Седьмой круг ада».
– Это еще что? – разглядывая конверт, удивился Павел. – Уж не мемуары ли господина генерала?
Кольцов вытряхнул из конверта содержимое. Это был какой-то документ с приколотой к нему калькой-выкопировкой крупномасштабной карты.
Он осторожно расправил в несколько раз согнутые бумаги, откинул кальку. На первой странице документа, в левом углу, четко выделялась размашистая подпись: «Утверждаю. П. Врангель».
Это и был план Слащова.
Первые же строки потрясли, ошеломили Кольцова. Корпус Слащова, усиленный кавалерийской бригадой Шифнер-Маркевича и артиллерийской группой на конной тяге, погрузившись в Феодосии и Керчи на мелководье на транспортные суда и боевые корабли флота, должен был рано утром 7 июня скрытно высадиться на северном побережье Азовского моря у деревни Кирилловки, с тем чтобы нанести внезапный удар в тыл частей 13-й армии красных и захватить Мелитополь, где располагался штаб армий.
Как всегда Слащов придумал самый неожиданный ход. Никто не ждет войсковой десант такой мощности на этом участке Азовского побережья, значит, нет там ни укреплений, ни достаточных для противоборства сил – обычные сторожевые посты, не больше…
Если белым удастся скрытно высадиться у Кирилловки, они почти беспрепятственно перережут все коммуникации, ведущие к Мелитополю, и тогда Слащов триумфально двинется по югу Украины и вместе с корпусами Кутепова, Абрамова и резервного Писарева завершит разгром красных частей, лишенных связи и управления.