Седьмой круг ада
Шрифт:
– Случиться – не случилось. Но может случиться. Молодец девка, что поняла. Я – о Наталье. Она мне все-все про слащовский салон-вагон рассказала. Глаз у нее хороший, меткий. Даже план нарисовала. Сейфы вспомнила, где стоят, какие. Так вот она про сейфы говорит, что они серьезного вида. Такие не то что кувалдой, бомбой не возьмешь.
Кольцов слушал и не обронил ни слова.
– Что думаешь? – не выдержал наконец Красильников.
– Думаю.
– И долго будешь думать? – скептически спросил Красильников.
– Видишь ли, Семен, если ни до чего путного не додумаемся, придется отказаться от операции с салон-вагоном.
– Во, вошь
Скрипели весла в уключинах, весело плескалась о дно лодки вода. Все трое мрачно и задумчиво молчали.
– Со вчерашнего дня в портовых кабаках матросы с «Ориона» и «Княгини Ольги» гуляют, выданное за месяц жалованье пропивают, – заговорил Воробьев. – Ну, матрос на то он и матрос, но не такое нынче время, когда жалованье вперед за месяц дают, – для того особый случай требуется! Выяснилось, что на пароходах, кроме того, и помещения для солдат готовятся – должны будут принять их на борт… Я осторожненько так пытался через матросскую братию выяснить: куда идут, зачем идут… Никто ничего не знает. Гадают по-разному, а точного – ничего.
– Вот! – вздохнул и Кольцов.
– Причаль, Вася, к Хлебной пристани! – сказал Красильников. – Попробую Бондаренко повидать!
Взбешенный Яков Александрович Слащов метался по салон-вагону, и единственный человек, кто знал истинную причину гнева генерала, был денщик Пантелей. Два дня назад из вагона исчез любимец Слащова кот Барон. Пантелей, которому было вменено в обязанность следить за котом и вороном, в хозяйственных хлопотах не заметил, как Барон выскользнул на пути и куда-то подался в поисках приключений. Какое-то время Слащов ждал возвращения кота. Потом отправил Пантелея на его поиски. Пантелей обошел городские мусорники, множество подвалов и чердаков, но Барона нигде не было.
Ворон Граф тоже заметил исчезновение кота, затосковал, отказался принимать пищу и, сидя в углу на киоте, время от времени подавал оттуда свой хриплый укоряющий голос.
– Хоть бы ты замолчал! – набросился на ворона Слащов. – Без тебя тошно!
Граф потоптался на своем насесте, высокомерно глядя на генерала, однако послушался и на какое-то время замолчал. Тяжело проскрипела металлом вагонная дверь.
– Ваше превосходительство! Приказы командирам кораблей. На подпись.
– Проходите, полковник!
Ожидая, пока полковник Дубяго разложит на столе бумаги, Слащов остановился у окна, смотрел на открывающуюся перед ним панораму Феодосии и ее причалов. Возле них теснились транспортные суда. На рейде дымили миноносцы. Посреди тихой бухты застыл серый, похожий на огромный утюг английский крейсер.
Разложив на столе на две стопки машинописные листы, полковник Дубяго объяснил:
– По два приказа на каждый вымпел. Пакеты будут доставлены на корабли сегодня же.
– Не спешите, Виктор Петрович! – остановил его Слащов. – Будет лучше, если флот получит приказы непосредственно перед выходом в море. – Заметив, что начальник штаба десантной группы удивленно поднял брови, пояснил: – Пока флотские командиры склонны думать, что десант предполагается на кавказское или одесское побережье, я спокоен. Не хочу сказать ничего плохого по адресу моряков. Но помилуйте!.. Мало ли что может случиться с этими пакетами.
– Понимаю, Яков Александрович, – склонил голову полковник.
– Что с отрядом «охотников»?
– Как вы приказывали, он сформирован из офицерской полуроты. Командование возложено на поручика Дудицкого.
– Ну что
– Совещание?
– Последнее перед началом наступления. Так о чем мы?
– Главная задача «охотников»: скрытно высадиться в районе Кирилловки, блокировать и по возможности ликвидировать заставу красных. Люди Дудицкого обязаны помнить: на время высадки наших войск Кирилловка должна быть изолирована от внешнего мира! Кстати, на операцию они отправляются отсюда, из Феодосии?
– Никак нет, Яков Александрович. Сегодня перебросим их в Керчь – там приготовлен быстроходный катер.
– И еще, Виктор Петрович. Отдайте распоряжение военным комендантам Феодосии и Керчи усилить патрульную службу. Скажите контрразведчикам: именно в эти дни необходима особенная строгость.
– Будет исполнено, Яков Александрович.
Слащов встал, подошел к висевшей на стене карте.
– Успех десанта не вызывает у меня сомнений, и Северной Таврией мы овладеем. Ну а что вы думаете о наших перспективах в целом?
Полковник Дубяго тоже подошел к карте и долго молчал. Слащов не торопил его. Он считал Дубяго человеком предельно честным, даже прямолинейным.
– Конечно, многое будет зависеть от успеха нашего десанта… – осторожно произнес начальник штаба. – Ну, а потом… Думается, что перспективы у нас хорошие, но… – Он перевел взгляд на участок карты, который занимала Советская Россия, – и замолчал.
Круто повернувшись, Слащов подошел к столу, думая о том, что ни в какие перспективы вооруженных сил Юга России полковник не верит. Это еще можно было бы простить, но его неискренность обидела. Ну зачем он так? Неужели же нельзя честно, искренне, глядя прямо в глаза?
– Вы свободны, господин полковник! – жестко сказал Слащов.
Оставшись в одиночестве, он долго ходил по кабинету, чувствуя, как вновь нарастает в нем раздражение. Но отнюдь не Дубяго был тому причиной и не исчезнувший кот Барон. Хотя и это тоже. Слащов вспомнил, как совсем недавно, в Севастополе, главком выразил полную уверенность в успехе наступления. Но дальше-то что, дальше! А об этом командующий предпочел не говорить, сославшись на преждевременность. Некоторые считают, что наступление предполагает в конечном итоге соединение с войсками Пилсудского. Сказки для маленьких детей: Врангелю нужна «единая и неделимая», а полякам – великая Польша. Намерения противоречивые. Красные начали успешное наступление против поляков, захвативших почти всю Белоруссию и часть Украины вместе с Киевом. Стало быть, нынешнее выступление Врангеля – просто помощь Пилсудскому, к которому французы благоволят. Спасение отступающего… Или это всего лишь «поход за хлебом», как делали в старину крымские ханы?
В любом случае – горько. Тошно. Мерзко. И раны болят, и жить не хочется, и еще беременная жена ждет. «Юнкер Нечволодов». Юнкер-то юнкер, а вот забеременела. И надо думать о будущем. Надо. А пока что заняться десантом и не отвлекаться.
Слащов еще раз мысленно проследил, как будут разворачиваться события. Пятого июня суда с погруженными на них войсками выходят в море и берут курс на юг. Там вскрывается пакет номер один. К ночи эскадра проходит мимо Керчи, где к ней присоединяются боевые суда прикрытия. В Азовском море командирам всех тридцати двух кораблей, входящих в состав эскадры, надлежит вскрыть пакет номер два, в котором – только теперь! – они обнаружат приказ следовать к безвестной деревне Кирилловке.