Седьмой круг

Джиллиан Алекс

Кончено? Черта-с два. Ричард Мельбурн так просто не сдается.

Глава 20

В эту ночь Элизабет Невилл почти не смыкала глаз. Мысли о графе Мельбурне никак не хотели покидать ее растревоженное сознание. Она снова и снова перебирала в памяти все моменты их прошлого, с самого начала и до вчерашней встречи в роскошном зале Уайт-холла. Как много событий, страшных, пугающих, разбивающих в прах представления о нормальных отношениях между мужчиной и женщиной. Презрение и ярость, месть и ненависть, безумная боль и горькое разочарование, страх, злость, отвращение, душевный холод и пустота, пробирающие до костей, и только одно пульсирующее желание - выжить, выжить, не дав растоптать свое достоинство, сохранить остатки чести и самолюбия. Не потерять себя, не покориться воле более сильного, властного, безжалостного. Не сойти с ума, не склонить голову, и не

спасовать.... Так все начиналось и длилось... так долго длилось. Пока она не осмелилась заглянуть глубже, пока не открыла запутанные истины о неоднозначности почти всех вышеуказанных определений. Она делила мир и людей на белое и черное, пока не поняла, что во вселенной целая гамма неотделимых друг от друга оттенков. И понятие справедливости приняло размытые очертания. Ее мучитель и угнетатель тоже оказался жертвой чужой жестокости, а тот, в свою очередь - чье-то еще. И этой цепочке не было конца. Что делает нас теми, кто мы есть? Что заставляет совершать поступки, за которые потом даже прощения просить стыдно? И что заставляет некоторых из нас никогда не раскаиваться и никогда не сдаваться. И кто обвинит человека, обуреваемого праведным гневом и жаждой возмездия в совершении преступлений, на которые он идет с одной целью - обрести покой, когда-то грубо похищенный. И кто пожалеет и поймет, в тот момент, когда достигнув цели, мститель осознает, что боль не только не отступила, но и стала еще жестче и выраженней, потому что к ней добавилось чувство вины. Элизабет смотрела в потолок и думала о Ричарде Мельбурне, пытаясь снова и снова проникнуть в лабиринты его чувств и устремлений. Сколько прошло времени, прежде, чем ее собственный гнев успокоился, и она смогла увидеть его? Его настоящего, скрываемого за маской слепой ярости и возмездия? Милосердие - вот, что отличает нас от животных. Сопереживание чужому горю, пусть даже ценой собственного благополучия и испорченной жизни. И искупление вины и прощение виноватого. Есть ли грани, определяющие и разделяющие поступки, подлежащие прощению и непростительные, при любом раскладе? И кто устанавливает эти грани? Может, мы сами? А, если так... Если так, почему ей так сложно закрыть глаза на то прошлое, которое вспоминать не хочется, и оставить лишь моменты радости и любви. Их было мало, но достаточно, чтобы оживить ее сердце. И, если она любит его, а она любит, то почему так страшиться поверить и дать еще один шанс любимому человеку? Разве они виновны в том, что с самого начала судьба расставила их по разные стороны вражеских позиций. И разве не эта же самая судьба продолжала сталкивать их снова и снова, чтобы показать, доказать суетность жизни, отсутствие абсолютов, шаткость признанных идеалов. Выбор просто сделать лишь тем, кто знает, к чему стремиться душа, чего на самом деле хочет сердце. Но это теоретически, в реальности все гораздо сложнее. И все же.... Элизабет смогла переступить через свое растоптанное достоинство и гордость, и отдала свое сердце тому, кого по всем законам должны была ненавидеть. Но могла ли она доверять Ричарду Мельбурну? Могла ли быть уверенной, что завтра, через неделю, через десять лет он не предаст ее снова? Ответа на этот вопрос у нее не было. А именно он был главным. Закрыть глаза, довериться, простить и начать сначала. Она хотела этого больше всего на свете. Но что-то мешало, не давало покоя, лишало душевного равновесия. Элизабет Невилл не могла заснуть до утра, ее разум был истощен тщетными попытками придти к единственно верному решению, и никогда о нем не пожалеть.

Луиза проводила брата в небольшую скромную гостиную. Дом, который она сняла для лондонского сезона, находился близко ко дворцу, а долгие размышления Элизабет Невилл и отъезд из Дарема в последний момент лишили девушек выбора. Все просторные и удобные дома были уже заняты, пришлось взять, что осталось. Но юные леди не жаловались. Им двоим и небольшому количеству прислуги не нужно было много места. Но вот принимать гостей не представлялось возможным.

– Тесно.
– удивленно сказал Мельбурн, придирчиво оглядываясь по сторонам.
– И темно. Ты бедствуешь?

– Нет.
– прохладно отозвалась Луиза.
– Я тебя не приглашала, Ричард.

– Злишься на меня?

– С чего бы мне злиться? Ты не навещал меня, не писал, и, вообще, похоже забыл, что у тебя есть сестра, а сейчас приходишь сюда и критикуешь мой дом.

– Прости. Лу, я был занят.
– Ричард приблизился к сестре и взял ее за руки.
– Посмотри на меня.
– ласково попросил он. Девушка все еще хмурилась. - Ну, прости

меня. Я исправлюсь. Обещаю.

– Ты страшный человек, граф Мельбурн. Манипулятор и эгоист. И я совершенно не могу тебе сопротивляться.

– Научи этому свою упрямую подружку.
– в голосе Ричарда появились печальные нотки. Графиня Скроуп подозрительно взглянула в красивое лицо брата.

– Засранец, так и знала, что ты пришел не ради меня. Элизабет спит. Оставь бедняжку в покое. На ней вчера лица не было. Я никогда ее такой не видала.

– Я хочу попросить тебя об одолжении.
– Мельбурн умоляюще посмотрел в глаза сестры. Она воинственно вздернула маленький носик.

– Нет. Я не дам тебе снова ее расстроить.
– категорично заявила Луиза.

– Нам с Элизабет нужно поговорить.
– упрямо продолжил Ричард. Он настойчиво взял сестру за плечи и развернул к себе.
– От этого зависит и ее спокойствие, и мое.

– Нет.
– возмущенно тряхнула головой графиня Скроуп.
– И не проси! Я обещала защищать ее.

– Я тоже защищаю ее интересы.

– Признаю, что ты много сделал за последние месяцы, чтобы помочь Элизабет. Но ты исправлял собственные ошибки. И только.

– Лу, не вынуждай меня говорит тебе то, что касается только нас с Лиз.
– мрачно предупредил сестру граф Мельбурн.
– Я хочу сделать ей предложение. - сделав многозначительную паузу, выдал он. Луиза изумленно распахнула глаза, недоверчиво глядя на брата. А потом неожиданно расхохоталась, заметив, как краска отлила от его лица, а на щеках заходили желваки.

– Что смешного?

– Ты в своем уме? Какое предложение? Мира?

– Ты ничего не знаешь!
– осенило Ричарда.
– Она не сказала тебе...

– Что не сказала?
– притихнув, насупилась Луиза.

– Мы были...
– он осекся, не в силах подобрать правильное слово, чтобы не опошлить то, что связало их с Элизабет в Мельбурне.
– Лу, просто поверь мне. Я не желаю зла твоей подруге. Я ее люблю, а она любит меня.

– Это ты так решил?
– яростно воскликнула девушка.
– Черт возьми, ты еще хуже, чем я думала. Как ты мог? Ты воспользовался ее слабостью! Да, что с тобой, Ричард? Что она тебе сделала?

– Ты не слышишь меня. - тихо произнес Ричард, глядя сестре в глаза искренним взглядом. - Я люблю ее. Я хочу жениться на ней и защищать до конца жизни.

Луиза притихла, исподлобья разглядывая брата. Она была задумчива и сбита с толку.

– Жениться, значит, надумал.
– прошептала Луиза, опускаясь в кресло.
– Нет, это, конечно, правильно. Только, я не думаю, что Элизабет оценить столь благородный жест.

– Тебе не нужно думать. Просто проводи меня к ней, и дай нам пять минут. Я должен быть уверен, что она не сбежит, и ... мне нужно увидеть ее, чтобы понять, чего она хочет.

– Я не могу рисковать.
– растерянно проговорила Луиза.

– Иногда рисковать необходимо. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Девушка неожиданно нежно провела ладонью по щеке брата, в глаза ее закралась боль.

– Бедный мой.
– шепнула она.
– Мне так жаль тебя. Ты и правда заслужил хорошую женщину. Достойную и честную. Сильную духом и преданную. Ужасно, что ты столько всего натворил, прежде чем понять, что Элизабет и есть та женщина. Но исполню просьбу, потому что я задолжала тебе, дорогой брат.

– О чем ты говоришь?
– нахмурился Ричард.

– Это неважно. Пойдем. Постарайся сильно ее не пугать.

Луиза впустила графа Мельбурна в спальню Элизабет, и тихонько прикрыла за ним дверь. Прислонившись спиной к стене, она тяжело вздохнула. Глаза ее были полны немой боли и сожаления. Однажды она уже подвела своего брата, и, быть может, ее предательство сыграло роковую роль в событиях, которые в последствии разрушили его жизнь.

Элизабет Невилл почувствовала легкое прикосновение к щеке, и раздраженно тряхнула головой.

– Я сплю, Лу.
– пробормотала она сонно, поворачиваясь на другой бок. Но когда Луиза погладила ее по волосам, девушка окончательно рассердилась. Сон мгновенно покинул ее, и Элизабет резко села, оборачиваясь к подруге, и намериваясь сказать все, что она о ней думает. Слова застряли в горле, а зрачки расширились и приобрели предгрозовой оттенок.

– Что ты здесь делаешь?
– охрипнув от возмущения, воскликнула она, скрещивая руки на груди.

– Смотрю на тебя.
– безмятежно проговорил граф Мельбурн. Он сидел на ее кровати в одной рубашке и брюках.
– Ты так сладко спала. Прости, что потревожил. Не смог сдержаться, чтобы не прикоснуться к тебе.