Седьмой лимузин
Шрифт:
Прошло немного времени, и Другие перевели его в новую комнату, на этот раз в ней имелось окно, из которого ему были видны раскладные шезлонги и розовые кусты. Гривен — Другие объяснили, что для него же лучше, если и они, и он сам будут называть его по фамилии, — просиживал здесь подолгу, стараясь при этом напряженно думать. Снаружи и Внутри. Если у стекла две стороны, то как соотносится это со стеной, образованной кустами роз? За ней непременно должно быть другое Снаружи, причем даже больших размеров. Но об этом ему думать
Позже Другие начали обращаться с ним иначе. Тот, что в очках и с козлиной бородкой, доктор Кантурек, присаживался на краешек кровати.
— Не хотите ли вы, Карл, посмотреть кое-какие картинки?
Карл — так они его тоже называли, когда им хотелось выказать ему свою милость или заставить его принять очередное снадобье.
— А я за это что-нибудь получу? Мороженое на ужин?
Но и картинки были вовсе не теми, за которые себя выдавали. Коровы, и лошади, и свиньи, которым каким-то образом удавалось перепорхнуть с потолка на бумажный лист. А потом — всего лишь расплывчатые чернильные пятна. Что вы видите, Карл? Он отвечал, что эти пятна, должно быть, можно свести холодной водой.
— А как насчет этого?
Уже не картинка, а самая настоящая дама — блондинка, хорошенькая, в модном платье.
Все помещение затряслось, стены словно сорвались с места и разом куда-то подевались. Но потом руки легли на плечи Гривену, легонько встряхнули их, послышался голос: «Посмотри на меня, Карл!» И это повторилось столько раз, что ему поневоле пришлось подчиниться. Хотя бы только кивнуть и сказать им «со мной все в порядке», это всегда доставляло им огромное удовольствие.
— Нет, — сказал доктор Кантурек. — Нет, мне так не кажется. — Он указал на даму, стоящую с поникшим видом. — Что вы можете рассказать мне о ней?
— Ничего. А что, вы с нею дружите?
— Сегодня утром, Карл, вы выкликнули ее имя.
— Это ложь! И вы не сможете доказать этого!
Доктор Кантурек целую вечность просидел на краешке кровати, прочищая стекла своих очков.
— Это ведь она мне солгала? Верно?
— Солгала в чем, Карл?
— Я не знаю! — Слезы выступили на глазах, хлынули обильным потоком. — Куда она делась?
— Это хороший вопрос. Но на сегодня достаточно разговоров. — И вновь этот взгляд, означающий, что доктор видит Гривена насквозь. — Вы не против, если завтра к вам придут посетители?
Они и впрямь пришли на следующий день. Двое мужчин в сопровождении доктора Кантурека, но ничуть на него не похожие. Настороженные и безжалостные глаза следили за каждым жестом Гривена. Они были похожи на санитаров, только вместо
Герр Шварц и герр Бернгардт — так они представились. На груди у них сверкали металлические значки. Доктор Кантурек сидел в углу, сложив руки на груди.
Первым заговорил герр Бернгардт.
— Нам понятно, что вы расспрашиваете о госпоже… я хочу сказать, о Люсинде.
— Думаю, что так. Но я не уверен, что она мне на самом деле нужна. Со мной все в порядке. Так ей и передайте.
— С удовольствием, если бы это было возможно. — Шварц встал рядом со своим напарником. — Но вы последний, кто видел ее. И с тех пор прошло почти два…
Из угла, где сидел доктор, послышалось покашливание. Гривен поглядел в окно. В саду было солнечно, дул довольно сильный ветер. Но стекло, когда он прижался к нему носом, оказалось холодным на ощупь.
— А какой сейчас месяц?
— Май, — сказал Кантурек. — Если не ошибаюсь, семнадцатое мая.
— Нет. Июнь. По крайней мере, был июнь. Вам не стоит меня дурачить.
— Месяцы в наше время проходят куда быстрее, чем раньше. Послушайте, у нас есть пациенты, пребывающие здесь куда дольше вашего…
— А какой сейчас год? Скажите мне, какой год!
— 1930-й, Карл.
Невозможно. Значит, пошло уже новое десятилетие. А где же трехсотэтажные здания, где ракеты, перелетающие с континента на континент? Гривен посмотрел на Шварца. Тот был на вид старше и казался умнее, чем его напарник.
— Она мне, знаете ли, ничего не сказала. Даже не попрощалась. Хотя нет, это не совсем так. Я припоминаю, было письмо.
Шварц кивнул.
— Мы нашли его в вашей квартире.
Которая наверняка покрылась пылью и поросла паутиной.
— Надо там все как следует убрать и привести в порядок. К ее приезду.
Бернгардт навис над ним во весь свой высокий рост. Его слова прозвучали разочаровывающе.
— Все это позади, герр Гривен. Квартира, скорее всего, принадлежит банку. Если в стране еще функционируют банки. — Он поднял палец. — Ах да, вы же, наверное, не знаете, что происходит. Что ж, вам чертовски повезло. Оказались бы вы на улице, подобно всем нам, ломая себе голову, где бы достать еду.
Тут вмешался доктор Кантурек.
— Ладно, а сейчас я попрошу отсюда вас обоих. Немедленно!
Гривен, безучастно сидя в постели, наблюдал за тем, как все трое вышли из палаты. Потом посмотрел на лист, медленно опускающийся на траву. Ему хотелось думать — но так, чтобы не расплакаться. А ведь она могла бы прийти сюда, могла бы отереть его слезы! Без нее он наверняка совсем запаршивеет и умрет. Ах, если бы ему еще раз показали ту картинку, он, возможно, даже вспомнил бы, как ее зовут.