Седьмой лорд
Шрифт:
Никто не мог ничего сказать.
Пин Ань хорошо умел обращаться с деньгами, но ничего не понимал в столь хитрых вопросах. Вероятно, до этого момента он не знал о произошедшем. До этого момента он считал себя мудрым и могущественным, способным предвидеть что угодно, и лишь мельком смотрел на Цзи Сяна…
Вот только он не был богом.
Цзин Ци рассеянно подумал, что сам он тоже не был богом. Даже если обычно он изображал беззаботность, это не означало, что он способен заглянуть на пятьсот лет в будущее и заранее обдумать любые ответные меры. Ему было просто… больно. Но он не мог
Фразу, сказанную Цзи Сяну перед уходом, можно было считать последним актом великодушия Цзин Ци: если ты еще способен образумиться, если хоть часть тебя еще осталась со мной, тогда ты поймешь, что сказать, а чего не говорить, и Су Цинлуань признает в тебе верного слугу. Если он заслужит ее благосклонность, она ничем не навредит ему.
Если же…
Тогда его жизнь останется на волю Небес.
Поднялся небольшой ветер. У Си снял мантию, развернул ее и укрыл их обоих. Цзин Ци не открыл глаза, но вдруг взял его за руку. У Си удивился, услышав, как он пробормотал, словно во сне:
– Мне жаль… что этот человек просто… вдруг погиб… Мне жаль…
У Си не знал, о ком он говорит, но понимал, что Цзин Ци, который не выражал эмоций и редко произносил хоть слово правды, было очень нелегко. Приятно удивленный, он не осмеливался даже громко дышать, ожидая, пока тот продолжит.
Цзин Ци вздохнул и приоткрыл веки. Свет падал слегка под углом, его взгляд разбегался в стороны, а глаза выглядели пустыми.
– Однако я бессилен, – он вымученно усмехнулся, отпустил руку У Си и легонько ткнул себя пальцем в грудь. – Скажи, из чего все сделано там, внутри? Даже если скажешь, что там волчье сердце и собачьи легкие, я боюсь, что запятнаю даже их…
У Си вдруг закрыл ему рот рукой и сгреб в крепкие объятья. «В моем сердце ты очень-очень хороший человек. Не говори таких тяжелых вещей».
«Даже если ты не считаешь это правдой, я считаю».
Хуа Юэ и Цзи Сян покинули княжескую резиденцию. Хуа Юэ достала шелковый платок и осторожно протерла рану на лбу Цзи Сяна. Цзи Сян вдруг схватил ее руку и сказал с сияющими глазами:
– Юэ-эр, я ни за что не подведу тебя.
Сердце Хуа Юэ дрогнуло, и она подняла на него взгляд.
Цзи Сян слегка улыбнулся:
– Не беспокойся.
Необычно серьезное выражение на печальном лице юноши, которого она так глупо обманывала, заставило ее сердце забиться в груди. Сладкие речи, готовые сорваться с уст, вдруг застряли у нее в горле так плотно, что терпеть стало почти невозможно. Хуа Юэ бросилась в его объятья и закрыла глаза.
«Братец Цзи Сян, – подумала она. – Я воспользуюсь тобой в последний раз. С завтрашнего дня я буду неизменно следовать за тобой, следовать за тобой до самой смерти. Всю свою жизнь я посвящу тому, чтобы искупить вину за плохое обращение с тобой в прошлом».
Каждый человек в своей жизни должен стараться отплатить за добро. Неотступная верность присуща не только выдающимся слугам империи… Ранее она была в долгу у второго принца, но теперь все ему вернула.
Подумав так, она вдруг почувствовала уверенность и легкость во всем теле. Высвободившись из объятий Цзи Сяна, она ослепительно улыбнулась и звонко сказала:
– Пойдем.
Лян Цзюсяо сидел в трактире и пил в полном одиночестве. В голове его крутилось слишком много мыслей, от которых не было покоя. Все эти дни его дашисюн постоянно отвлекался на заботу о нем. Что наследный принц, что он – все были измождены. Он больше не мог этого выносить. Каждый день он говорил, что хочет развеяться, в одиночестве бродил по улицам и выпивал несколько кувшинов вина в каком-нибудь знатном доме.
Напиваясь до беспамятства, он на какое-то время избавлялся от своего горя и спал, лежа на столе. Затем он просил у хозяина ведро горячей воды, смывал с себя запах алкоголя и находил силы на улыбку, чтобы Чжоу Цзышу меньше волновался.
Девушка, выступающая в трактире, закончила петь и начала обходить зал с маленьким блюдцем для чаевых в руках. Лян Цзюсяо не слушал ее пение, но не хотел разочаровывать девушку, потому бросил несколько монет.
– Спасибо, дядя, – тихо сказала она.
Девушка поблагодарила его, но не ушла. Лян Цзюсяо невольно поднял на нее глаза и увидел, как она оглянулась по сторонам и вдруг вытащила руку из рукава, сжимая в ладони маленькую записку.
– Кое-кто сказал мне передать это тебе, – шепотом произнесла она. – Если хочешь знать, кто убийца, отправляйся в это место.
Голова Лян Цзюсяо мгновенно прояснилась. Но не успел он спросить подробности, как девушка быстро проговорила:
– Я ничего не знаю, просто сделала это вместо кое-кого. Не нужно создавать мне проблемы, дядя.
Очевидно, она была из скользких личностей, что выросли на улицах.
Лян Цзюсяо развернул записку и увидел мелко написанный адрес. Нахмурив брови, он оставил оплату на столе и ушел.
Он хорошо знал столицу, но это место стояло обособленно. Найти его было нелегко. Увидев высокую ограду, он спросил у прохожих:
– Кто здесь живет?
Он спрашивал несколько раз подряд, но никто не смог дать внятного ответа. Похоже, хозяин этого дома жил в уединении и нигде не появлялся. Заподозрив неладное, Лян Цзюсяо обошел поместье и проник внутрь, воспользовавшись навыками цингуна. Избегая служанок, он заметил, что здесь были только женщины, и почувствовал неловкость. Задумавшись, куда идти дальше, он вдруг увидел, как два человека вбежали в двери. Одним из них была красивая девушка, а вторым… Цзи Сян из княжеской резиденции?
Лян Цзюсяо нахмурился, смутно почувствовав что-то не то, и незаметно последовал за ними. Увидев, что они вошли в комнату, похожую на покои хозяина дома, он присел у стены и прислушался.
Чжоу Цзышу с детства обучал его боевым искусствам, потому его цингун и слух были превосходны. Прислушавшись, он смог разобрать, что в комнате находилось довольно много людей, причем все они владели боевыми искусствами и умели контролировать дыхание, словно были императорскими телохранителями.
– Хуа Юэ, дрянная девчонка, на колени! – вдруг он услышал приятный женский голос.